Текст, фото: Георгий Чентемиров

В Карелии продолжают гореть леса. Когда губернатор объявил режим ЧС, площадь пожаров составляла 7,3 тысячи гектаров. Уже к воскресенью огнем было пройдено 11 тысяч гектаров. На борьбу со стихией запрашивали помощь из других регионов и у федерального центра. Пожарные десантники, военные, спасатели из Санкт-Петербурга – карельские власти старательно отчитываются об усилении группировки, которая ликвидирует чрезвычайную ситуацию.

Однако есть мнение, что по-настоящему Карелию от пожаров спасают совсем другие «силы и средства». В республике за считаные дни появилось настоящее народное ополчение. Рядовые граждане собирают колоссальные суммы, чтобы купить нужное для тушения оборудование, и, бросив все дела, едут в леса – сражаться с пламенем.

– Я живу в Петрозаводске. Была в отпуске, узнала, что у нас здесь горят леса. Потом ехала мимо, увидела, что люди дежурят. Остановилась, спросила, чем могу помочь… Воды привезла, борщ сварила. В лес меня не взяли, так на кухне и оставили.

Светлана Каракчеева готовит еду прямо в палатке, установленной возле дороги на Кончезеро. Здесь разбили лагерь для волонтеров, тушивших лес рядом с населенным пунктом. В лагере – вода, каски, пожарные ранцы, грабли, рации. Всё, по словам добровольцев, куплено на народные деньги.

«Низкий поклон тем людям, которые это все организовали. Они здесь все тушили… Чужой беды не бывает. Это же все наше общее, наши леса»,

– говорит Светлана.

На вопрос «Зачем вы здесь?» люди отвечают однотипно: нужна была помощь.

– Мог загореться поселок, где я живу, – объясняет свое присутствие студент Даниил. В соцсетях про него пишут, что он лез «в самое пекло». – Четыре дня я работал, в Нелгомозере оставался с ночевкой. Там было пожестче… Помогали пожарные, добровольцы, мои друзья. Было не тяжело, но бегать с ранцем, конечно, занятие утомительное.

Заправляет лагерем Илона Киннарь – волонтер со стажем. Сейчас она работает с организацией «Карелия туристическая». По словам девушки, ее руководитель Юлия Андреева организует походы по республике. Когда начались пожары, Юлия бросила клич о помощи – и все пошло-поехало.

«Это наши леса, наши животные в них живут. У МЧС столько сил просто нет, чтобы с этим справиться. Были ребята-лесники, но они не могут физически охватить такую большую территорию. Кто, если не мы? Если люди не соберутся, мы останемся без леса», 

– объясняет свою мотивацию девушка.

Сама Илона в последние дни координирует тушение пожара в районе Кончезера. Уже почти неделю она находится в лесу круглые сутки. В палатке установлена раскладушка, на которой она может поспать.

– Вы не видите ничего героического в том, что уже пять дней в лесу живете?

– Поспать на раскладушке? Нет, это не геройство.

– Ну, в соцсетях вас героями считают.

– У меня здесь телефон особо не ловит, и я не знаю, что там пишут в соцсетях…

Лагерь функционирует исключительно за счет пожертвований и помощи обычных граждан. Количество людей, которые помогали волонтерам, почти не поддается подсчету.

– Есть ребята из санатория «Кивач». Благодаря их главному инженеру здесь все очень хорошо. Он просто приехал и спросил: помощь нужна? Дал работников, дал помощника, который возит воду, ему можно позвонить в любое время суток. Освещение тоже дал «Кивач». Люди переводят деньги. В Нелгомозеро отвезли просто кучу всего – и мотопомпы, и рукава пожарные. Сюда местный житель привез рукава. Ребята дизельный генератор купили и привезли. Некоторые приезжают, не могут что-то серьезное делать, но они приготовят поесть, подежурят. Дедушка с бабушкой ехали мимо, купили для нас пакет груш... – перечисляет Илона.

– Есть у нас великолепный лесник Василий. Не знаю, сколько он спал за неделю; наверное, часа три. Он всегда работает. А у них вообще ничего нет! Они здесь голыми руками огонь тушили. Еще здесь замечательный глава Кончезерского поселения – Алексей Нефедов. Он тоже очень помогал. Ранцы нам принес...

По словам Илоны, через ее лагерь прошло человек триста. В основном людей отправляли в Нелгомозеро – там тяжелее всего. Всего же счет людей, проявивших участие, идет на тысячи.

– У нас народу больше двух тысяч человек, полторы тысячи активных волонтеров. Мы реально как второе МЧС. У нас всё есть.

Трое мужчин обедают в палатке. Один из них – Влад, сотрудник санатория «Кивач».

– Для нас все началось, когда мы увидели дым. Нам написали: нужна помощь. Мы по машинам – и сюда. Сразу поняли, что все это будет надолго. Надо бороться, потому что это наша деревня.

Тяжелее всего было вначале. Мы работали в лесу. Дым переполнял легкие, дышать было нечем. Ничего не было, тушили лопатами, ботинками. Потом с гидрантом бегали. Рюкзаков не хватало. Срывали траву, мочили ее и мокрой травой сбивали пламя. Что под руку попадется, тем и тушили.

Профессиональные пожарные помогали – набирали воду с пожарного пирса, привозили нам. Но их не хватало, они не могут быть везде, – говорит Влад.

Василий Нифантьев – госинспектор Кончезерского лесничества. Тот самый, кто не спал всю неделю.

– Как вы прожили эти дни?

– Тяжело.

– Мне сказали, вы почти не спали.

– Почти не спал. Ну, вчера был день более или менее свободный, я поспал часов шесть…

– Лесничие обязаны тушить пожары? Какие у вас вообще функции?

– Госконтроль.

– А вы занимались тушением?

– Да, и тушением тоже.

– Кто вам помогал?

– Помогали из соседних поселков люди. Без них было бы очень сложно что-то сделать. Их усилиями мы смогли остановить пожар.

– МЧС сразу присоединилось? Кто сделал больше работы?

– Не буду противопоставлять волонтеров и пожарных. Был общий вклад.

Волонтеры едут на пожар, игнорируя праздники и работу. Так, петрозаводчанин по имени Леонид взял отпуск за свой счет, чтобы присоединиться к тушению. В лагерь неподалеку от Нелгомозера он приехал в свой день рождения. Мобильной связи здесь нет. В Нелгомозере ее нет тоже. Там, правда, есть таксофон, но до него еще нужно добраться по ужасающей дороге. Через лагерь ежедневно проходит примерно полсотни добровольцев.

– У нас был молодой человек – работник МЧС из Санкт-Петербурга. В свои выходные сел на поезд и приехал сюда. Была девушка из Москвы. И, разумеется, со всех районов Карелии, – рассказывает Наталья. – Приезжали люди глубокой ночью, объясняли – мы только сейчас освободились, хотим помочь...

Наталья – учительница технологии и изобразительного искусства – провела в этом лагере двое суток.

– Для меня все началось в Найстенъярви. У меня там в 50 километрах родной дом. Написали пост, что нужна помощь, и я поехала. А потом поехала сюда, в Нелгомозеро – нужен был бензин для мотопомп. Я не догадывалась, что всё это растянется на несколько дней.

«У нас не было мысли, что МЧС не справится. Но мы же прекрасно понимаем, что определенные силы рассчитаны на определенный объем работы. Когда он выходит за рамки…​ Сотрудники МЧС работали на износ, я это видела. Но людям всегда нужна помощь. Все вместе-то мы справимся лучше. Труд был совместный, все наши действия согласовывалась с МЧС, чтобы работа была эффективной».

Если к пожарным у волонтеров претензий и вопросов, как правило, нет, то работой органов власти люди откровенно недовольны.

– Здесь все куплено на деньги простых людей, от рукавов до еды, – говорят добровольцы. – Просто на дороге останавливают: «Вы едете на пожар? Нате вам пакет!» Неподалеку туристы-москвичи остановились – готовили нам горячую еду.

– Есть подозрение, что чиновникам не совсем есть дело до этого, – говорит петрозаводчанин Андрей Пашков. На пожары по Карелии он ездит с понедельника, а ночь на субботу провел в лагере возле Нелгомозера. – Мы убедились, что лишней наша помощь не будет. Очень сложно было: вроде все сделал, затушил, но, пока идешь за водой, снова горит.

– Тяжело и обидно смотреть на то, как горит лес, – вздыхает Андрей. Эту эмоцию разделяют многие добровольцы.

– Здесь все приехали по зову сердца, – говорит учитель Наталья. – Это же наше достояние, наш край лесов и озер. Я борюсь за будущее своих детей.

По состоянию на вечер воскресенья в Карелии действовали 24 лесных пожара на площади почти 11043 гектара. Лес горел в Муезерском, Калевальском, Беломорском, Пряжинском, Олонецком, Сегежском, Суоярвском, Кондопожском и Питкярантском районах. Локализовано было лишь девять пожаров на площади около 4,9 тысячи гектаров.