В Петрозаводске в рамках фестиваля «Онего Классик» выступили две столичных звезды — Константин Хабенский и Юрий Башмет. Актеры привезли в столицу Карелии необычный проект: Хабенский читал стихи и прозу под музыкальное сопровождение оркестра, которым управлял Башмет. За несколько часов до выхода на сцену артисты пообщались с карельскими журналистами. Башмет был разговорчив, Хабенскй — краток. «Перозаводск говорит» публикует лучшие вопросы и ответы встречи

— Что вы ждете от нашей публики?

Башмет: Мы собираемся получить удовольствие, а если мы его получим, то и вы — тоже. Программа очень необычная, нечасто такие концерты проходят где-либо, поэтому мы надеемся, что вам понравится.

— Расскажите подробнее о программе.

Башмет: Это интересное сочетание, синтез поэзии и музыки, и в этом есть ядро, очень непростое для публики. Это, с одной стороны, очень привлекательно и необычно, а с другой стороны, требует определенной работы слушателя. Концентрация должна быть: нужно и слово понимать, и интонации, и музыку в то же время слушать. И это сочетание – наш общий продукт.

— Как появилась идея подобного проекта? Как сложился ваш творческий союз?

Хабенский: Несколько лет назад во время одного благотворительного концерта, где я имел честь познакомиться с Юрием Абрамовичем, появилась пробная история: мы показали небольшой отрывок из «Калигулы», на 10 минут буквально. На наш взгляд, это удалось, и мы решили сделать полную программу.

— Константин, для вас работа с оркестром стала привычной, или все еще остается чем-то новым?

— Остается чем-то новым, совершенно верно. Это адреналин, это в хорошем смысле авантюра для артиста. Это непаханое поле, в которое я захожу и каждый раз получаю огромное удовольствие. Таким образом я пытаюсь залатать дыры в моем образовании и в то же время получить удовольствие от общения с людьми.

— Как вам удается выступать на сцене, слушать при этом музыку Юрия Абрамовича и при этом не забывать слова?

Хабенский: Вы серьезно сейчас спрашиваете?

— Как вы считаете, на вашу программу может прийти любой человек, или он все же должен быть предварительно подготовлен?

Хабенский: Любое сценическое действие, если оно имеет смысл, требует от зрителей определенной работы. Хотя бы сидеть и слушать.

— Были ли в вашей жизни проходные проекты? И по какому принципу вы отбираете проекты?

— Проходных нет, просто не все проекты получаются, бывают ошибки. Иногда замахиваешься на что-то великое, а потом понимаешь, что заблуждался. И тогда проект просто отодвигается в сторону и работа над ним не продолжается. А если говорить о том, как выбираются проекты, то по одному принципу – интересно или нет. Вот и все. По-моему, очень просто. Может ли актер позволить себе проходной проект? Нет. Никакой нормальный актер добровольно не сделает подобный выбор.

— А где для артиста проходит грань между хорошим проектом и хорошим заработком?

Хабенский: В нем самом, в его отношении к профессии.

Башмет: У композитора Шнитке очень много музыки написано для кино, однако в мире он известен не этим. Я его спрашивал об этом, и он объяснил, что для него это практика, ремесло, за которое еще и платят деньги. А когда приходит время писать симфонию или концерт, то он использует эти наработки. Мне кажется, что в любом произведении, даже неудачном, есть идея и есть воплощение, есть важное зерно.

— В одном из интервью вы говорили, что в институте, где вы учились, преподаватель настойчиво советовал вам сменить профессию. В чем были его претензии?

Хабенский: Или такого не говорил, или вы не так прочитали.

— Это была передача «На ночь глядя».

Башмет: Ну это же было на ночь глядя! (смеется).

Хабенский: Нет, вы знаете, я говорил совсем другое. О том, что наш мастер раз в неделю произносил одну и ту же фразу: «Найдите в себе силы уйти из профессии». Он нас готовил к Большой жизни. В итоге с курса актерами остались шесть человек из 26.

— В юности вы успели побывать уличным музыкантом. Этот этап вашей биографии помогает вам в сегодняшнем музыкальном проекте?

Хабенский: Этот этап биографии вообще помогает в жизни.

— Вы легко сработались? Бывают ли у вас конфликты?

Башмет: Нет, нам вообще репетировать не нужно, но мы это все равно делаем.

Хабенский: Наверное, идет процесс дальнейшего фантазирования, что меня очень радует. Как и то, что Юрий Абрамович семимильными шагами вместе со мной бежит и фантазирует, и на всякое идиотское предложение реагирует очень серьезно, и иногда это получается здорово.

— Как вы думаете, чего не хватает современному театру?

Хабенский: Ничего себе вопрос! Денег, думаю. Мне кажется, в современном театре все есть: все направления, фантазии, талантливые люди. Надо просто финансово помочь, чтобы некоторые фантазии воплотились в правильную форму.

— Юрий Абрамович, как бы вы нарисовали свою музыку?

Башмет: Что отличает меня от художника в узком смысле слова, то есть от того, кто пишет картины, это то, что в детстве, когда мама не знала, чем меня увлечь, она делала много попыток. И из воображения нарисовать у меня редко получалось, а если был конкретный предмет, у меня получалось очень хорошо. В моей же профессии мне не нужно видеть макет, чтобы что-то выразить. Поэтому мне трудно представить, как бы я нарисовал музыку, но вопрос забавный. Мне кажется, музыка не должна вызывать одинаковую визуальную картинку. В этом-то и фокус: вы сидите рядом со своей подружкой или другом в зале, и если это хорошее исполнение и оно вас увлекает, то, поверьте мне, у вас не будет одинаковых картин в голове, и в этом, мне кажется, заложен смысл нашей импровизации на сцене. Потому что в этот момент из звука рождается какой-то образ, и ценность его в том, что он у каждого свой.

— Вас называют актером театра и кино. А вам что ближе?

Хабенский: Это отдельный разговор. Я вам скажу, что это две абсолютно разные вещи. Объединяются и пересекаются они только в одной точке: желательно знать текст наизусть и говорить друг за другом. Все остальное – абсолютно разное.

— А себя вы считаете больше актером театра или кино?

— Наверное, чуть больше я понимаю в театре.

Фото пресс-службы филармонии, Татьяны Демидовой и из сети интернет