Он профессор с мировым именем. Главы европейских стран консультируются с ним о последствиях выбросов углекислого газа в атмосферу, а его книги о восстановлении экосистем пользуются популярностью на всех континентах. «ТВР-Панорама» встретилась с Хансом Йостеном, ученым из Германии, во время его визита в Карелию.

От болот к бизнесу
– Со своими студентами вы объехали полмира от Южной Америки до Сибири. Что вас привело в нашу республику?
– В Германии в университете Грайсфальда я руковожу лабораторией, которая занимается изучением ландшафтов, тем, как они менялись в течении времени. Карелия с этой точки зрения уникальна. Здесь еще сохранилась первозданная, нетронутая рукой человека, природа. Например, болота. Европа не может ими похвастаться, там практически не осталось неосушенных болот. Значительные их площади были освоены для ведения сельского хозяйства. Поэтому основная задача нашего визита, конечно, знакомство с особенностями экосистем Карелии.
Кроме этого, мы планируем плотное сотрудничество с лабораторией болотных экосистем института биологии КарНЦ РАН, которая организовала наш приезд. Уже сейчас мы прорабатываем варианты будущих совместных исследований, которые могут получить международную грантовую поддержку.
– Не секрет, что гранты сейчас дают на исследования в области инновационных технологий. То есть на то, что имеет практическое значение и может принести ощутимую прибыль. Фундаментальная наука, к которой относится и болотоведение, увы, далека от реальной жизни.
– Это не совсем так. Например, механизм глобального потепления нельзя понять без изучения болот. Как известно в них откладывается торф, частично разложившиеся остатки растений. Он аккумулирует в себе углерод, который при осушении будет попадать в атмосферу и приводить к увеличению парникового эффекта. После уничтожения лесов осушение болот - второй по значимости фактор, приводящий к глобальному потеплению. Только в Белоруссии, известной своими торфяниками, ежегодно выбрасывается от 25 до 40 тонн углерода.
– Вы входили в рабочую группу по разработке Киотского протокола, который обязывает развитые страны сокращать выбросы парниковых газов. Выгодно ли государствам соблюдать эти требования?
– Для каждой страны установлены свои нормативы по выбросам углекислого газа. Когда предприятия, расположенные на ее территории, заявляют о сокращении выбросов, то у государства появляется некая квота, которую оно может продать другим странам. Так, забота об окружающей среде превращается в бизнес. И это в современных условиях нормально. Работа моей лаборатории также связана с коммерцией. Сейчас мы разрабатываем метод, который позволит еще до осушения болота оценивать, сколько углерода будет выбрасываться с его площади. Так можно будет рассчитывать примерную «стоимость», заболоченной площади и учесть ее при установке квот для государства.
 - На болотах можно зарабатывать не только так. Знаю, что в Штатах, например, есть настоящие клюквенные плантации, по аналогии с рисовыми полями в Китае.
 - Это еще одно направление нашей работы. Чтобы снизить парниковый эффект от осушенных болот, надо сократить выделение углерода. Что для этого нужно? Затопить осушенное. В Белоруссии подобный проект реализовывали. Здесь было затоплено около 60 тысяч гектаров торфяников. Причем эта мера не только снизила количество парниковых газов, но и принесла дополнительные средства в экономику. Одну из фабрик переоборудовали для производства топливных брикетов из торфа и болотных растений.
Есть и другие способы заработать на болотах. Так, пух, растущего на них рогоза, прекрасный термоизоляционный материал, который можно использовать в строительстве. Сфагновые мхи могут использоваться в лесном и сельском хозяйстве как удобрение. В результате простые болотные растения превращаются уже в сельскохозяйственные виды, которые нужно культивировать. А здесь уже открывается пространство, например, и для машиностроения, которое выпускало бы специальную технику.
В России к восстановлению болот тоже проявляли интерес. Особенно после того, как под Москвой пару лет назад горели торфяники. Но дальше разговоров дело не пошло.

Ученый: версия официальная

Нужны технологии, а не ресурсы
– Существует мнение, что в странах с не столь развитой экономикой, как в Штатах и Европе, экологическая обстановка лучше. Логика этих размышлений такова: нет крупных производств, значит и нет загрязнения окружающей среды. Согласны ли вы с этим?
 - Уровень загрязнения не зависит от экономической ситуации в стране. Далеко не самые развитые Малайзия и Индонезия сейчас занимают первое место в мире по выбросам загрязняющих веществ в атмосферу. Кроме того, оглашенный вами путь мыслей опасен. Он может привести кого-то к идее, что страна недостаточно использует свои природные ресурсы, что от природы надо брать больше, а тут и до экологической катастрофы недалеко. Вот недавно в казалось бы более благополучной Ирландии была вырыта последняя тонна торфа. Болот в этом государстве не осталось. В экономически успешной Финляндии нет ни одного гектара заповедного, первозданного болота. И в Штатах в свое время истребляли бизонов, думая, что они будут всегда, но сейчас их нет.
Я не против освоения природных ресурсов. Но прежде чем использовать их, нужно ясно отдавать себе отчет — для чего это делается. Не нужно бессмысленно осваивать новые площади, рано или поздно они закончатся. Необходимо развивать технологии, за ними будущее.

Осторожно: высокий уровень мимими

– А есть ли на карте мира страна, которую можно назвать образцовой по отношению к окружающей среде?
– К сожалению, такого государства нет. Как говорят в России, что имеем не храним, потерявши – плачем. Так, половину территории Голландии раньше составляли болота, сейчас в этой стране их осталось всего около десяти гектаров. За последние 30 лет на восстановление каждого квадратного метра торфяника было затрачено около миллиона евро.
Сейчас мы готовим проект по сохранению болот Кубы. Надо успеть это сделать, пока жив Кастро, потому что если на остров придет Америка, то от болот ничего не останется.
У России в этом смысле сейчас есть уникальная возможность. Видя пример негативного использования ресурсов западными странами, ваше государство может более рационально использовать свои.

Работа болотоведа во всей красе

Политика - грязное дело
– Почему вы стали изучать именно болота? Что послужило толчком?
– Я начал начал изучать их в университете. До этого я и не подозревал, что самые большие из нидерландских болот находились в нескольких километрах от дома моих родителей. Сейчас я работаю по всему миру и объясняю насколько эти экосистемы интересны и прекрасны. Ведь многие люди, живущие поблизости с ними не замечают этого. А ведь чем больше ты знаешь о чем-то, тем интереснее тебе узнавать о нем новое.
–Наверное, поэтому вас привлекает история, узнавать новое в ней можно бесконечно
 -Этот интерес с детства. Ребенком я слушал рассказы своей бабушки. Она родилась в 1877 году в Голландии. Мой дед был первым человеком, который начал мелиорацию в родных краях. Позже меня увлекло изучение социально-экономических теорий, то как они влияют на ход истории. Во время работы над дипломной, мне удалось установить закономерность влияния методов добычи торфа на растения. В науке экологии, как и в любой другой важно понимать движение истории, изучать динамику. Это позволяет делать прогнозы на будущее. Этому я учу своих студентов.
 - А вы всегда хотели посвятить свою жизнь науке?
 - Когда я познакомился с моей женой сорок лет назад в кафе, второй вопрос, который она задала, после того как узнала, как меня зовут, кем ты хочешь стать? У меня на тот момент было три варианта. Министром, певцом или ученым. Для того чтобы участвовать в реальной политической жизни, я недостаточно грязен. (смеется Ханс, - прим. Ред.) Карьеру рок-звезды пришлось отложить, потому что было видно, что если ты не Мик Джагер, то это очень трудно сделать. Оставалось только быть профессором.
– Профессором, который поет?
– Мне бывает интересно во время занятий написать на доске текст песни и спеть ее. Я думаю, что немецкие студенты слишком серьезны. Но я не немец, а голландец, а это совершенно другой разговор. Помню однажды был прекрасный весенний день, в аудитории были распахнуты окна и мы запели что-то очень громко. Мимо проезжавший велосипедист упал от неожиданности.
– Как ваша семья реагирует на то, что ей приходится делить вас со студентами и наукой?
– Ей пришлось учиться жить с этим. Приучить можно к чему угодно, если приучать достаточно долгое время. Бывает, что вместе с дочерьми, а их у меня три, мы ездим в экспедиции. Но по-настоящему все вместе мы собираемся на Рождество. И это время, проведенное со своими близкими, я очень ценю.

Фото из архива Ханса Йостена

Что еще нужно для счастья..