«Чтобы написать письмо в Пяльму, надо сначала съездить в Пяльму»
Жительница деревни Тамбицы Пудожского района Галина Васильевна Сковородникова рассказала о жизни своей деревни. Вернее – о ее умирании. Наверное, то же самое о своих деревнях сегодня могут рассказать жители сотен населенных пунктов Карелии. Это – прямой результат работы «эффективных менеджеров», управлявших и управляющих республикой. Вчитайтесь: на дворе XXI век…
«Когда-то Тамбицы была большая, хорошая деревня. Сейчас относимся к Пяльмскому сельскому поселению. Все, что может закрыться, у нас давно закрылось. Закрыли школу. Потом детский садик. Закрыли фельдшерский пункт. В деревню перестал ходить автобус. Три года назад закрыли и почтовое отделение.
Когда закрывали почту, говорили, что теперь к нам будет приезжать современная почтовая машина, которая будет оказывать все услуги связи. Такая машина действительно поездила немного. А потом стала ломаться – по нашим-то дорогам. А потом и вовсе ходить перестала, полгода уж ее не видели.
Иногда приезжает к нам другая, маленькая, почтовая машина, которая привозит пенсии и газеты по подписке. Но никаких других услуг связи она предоставить не может. Нам объясняют, что для этого нужен кассовый аппарат, а этого аппарата у них нет. Без кассового аппарата они не могут ничего продать – ни газету, ни марку, ни конверт, ни ручку. Не принимают платежи и вообще ничего не могут. Такая вот почта. Если надо написать письмо, например, главе поселения в Пяльму, то надо сначала съездить в Пяльму, чтобы купить конверт и марку, а потом уж писать письмо, которое почта, может быть, доставит недели через две.
До Пяльмы – 18 километров. Может, и не очень далеко, да ехать не на чем. Транспорта нет. Пешком не по силам. Частник, такси, берет минимум 500 рублей. С нашими пенсиями не покатаешься. А руководство нашей почты сидит теперь в Медвежьегорске – оно ничего знать не хочет и ничего решить не может. И никто не поедет к ним, чтоб пожаловаться, потому что это очень далеко и трудно, а толку никакого.
Ну разве так можно с людьми? Ведь мы еще не умерли, еще живем здесь…»
- возмущается Галина Васильевна. Да только кто ее услышит…