Юрий Шевчук: «Нужно улыбаться бездне каждое утро»

В Карелии выступили Шевчук и «ДДТ». В Петрозаводске подходящего зала для коллектива не нашлось, поэтому все любители рока выехали в Кондопогу - группа на несколько часов оккупировала Ледовый дворец.

Начали ДДТ с новой программы "Иначе" — это впечатляющее шоу с видеоинсталляциями на огромном экране, продуманная концепция, качесвтенный свет и звук. Полтора часа малоизвестных широкой публике песен, обновленный состав музыкантов - такими группу видеть не привыкли, но зрители остались довольны. После "Иначе" Шевчук спел знакомые всем хиты - "Просвистела", "Дождь", "Осень", "Актриса весна". В перерывах между песнями Шевчук спросил, как обстоят дела с ОАО "Кондопога", анонсировал приезд Филиппа Киркорова и признался, что хочет на рыбалку.

После почти трехчасового концерта Юрий Юлианович нашел в себе силы встретиться с журналистами и поделился мыслями о том, что сейчас происходит в музыке, в жизни и в стране.

Концерт

Это шоу мы уже давно играем, полтора года. Проехали городов 40-50. Где хорошая акустика зала, оно идет очень хорошо. Вообще, у нас в России залы, как правило, не готовы к такой музыке. Проще «фанерку» включить и все хорошо, все счастливы. А здесь жесткий звук, много драйва. Видите, у нас сейчас все концертно-спортивные залы строятся в Сочи — вот там будет хорошо. Хотя я в Сочи не был уже лет 30, и меня туда не тянет.

Эта программа, скорее всего, уже завершается. Мы отыграли ее по всей России и за границей, показали там, что ружья кирпичами не чистим. Часто говорят, что в русском роке музыки никакой нет, никакой концепции нет, а я человек ершистый, меня это задевало постоянно, все эти высказывания типа «вот, у Pink Floid всё круто, а мы...». А мы ведь можем, на самом деле, у нас мозги-то работают. Не хватает финансов. Но с другой стороны, можно из глины, из мякиша, на голом энтузиазме сваять неплохое шоу. По программе «Иначе» были долги, я даже заложил квартиру. Слава богу, все вернули. Рисковали. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Спонсоров нет, ничего нет, но мы не унываем. Люди пришли сюда, они посмотрели, как развивается рок-музыка в стране в лице ДДТ.

Я написал за февраль 12 новых песен и мы сейчас будем садиться за новый альбом, потому что это самое главное. Программа будет совершенно другая. Повеселее, попраздничнее. Хочется уже оптимизма какого-то, потому что в нашей стране уныние — грех. Чтобы здесь жить, нужно иметь в душе тотальный оптимизм. Улыбаться бездне каждое утро. И мне хочется сделать программу веселую, ерническую, ироничную.

Цензура

У нас недавно запретили концерт в Брянске. Мы уже продавать билеты стали, дали рекламу. А потом несколько звонков кому надо и все. Про директоров концертных площадок я ничего не буду говорить, потому что им там жить, им же голову оторвут. Но некоторые начальники считают, что они уже хозяева полные и могут нарушать конституционные права людей нагло. В том числе и запрещать концерты — мол, этого артиста я хочу, а этого не хочу. Они хотят тех, кто у них по баням поет.

Мы вообще закрыты на первом-втором-третьем канале давно уже. У меня должна была быть передача с Познером, он потом пришел и извинился — Эрнст сказал, что Шевчука нельзя. Ну и так далее. Мы не ко двору, но что поделать. Мы все равно живем, поем. Нормально все.

Личность

Программа «Иначе» посвящена, конечно, молодежи. Я всегда говорил - «парень, задай себе хоть один вопрос о смысле жизни, не плыви по течению. И попробуй на него ответить — у тебя уже шары в голове заработают. Ты начнешь искать ответы. Начнешь думать.»

Личность — это ведь не электорат. Это каждый человек, он себя уважает, он имеет свое личное мнение, не навязанное ему рекламой на заборах. Он думает о жизни самостоятельно. И мне бы очень хотелось, чтобы Россия состояла из самостоятельных людей. Не таких, которых куда погонят, туда они и побегут. Мне снится страна свободных, самостоятельных людей, где все равны перед законом. В свое время Цветаева говорила: «Люди из Средневековья перешли в эпоху Возрождения по пути шекспировского Гамлета». Он первый литературный герой, который задал вопрос «Быть или не быть?». Это вопрос личности. И во время эпохи Возрождения она стала развиваться, и человечество пошло в какую-то светлую сторону.

Я уповаю на молодежь, они не пугливые ребята. Не зашоренные какой-либо идеологией. Они себя уважают, имеют свое мнение. С одной стороны, нет авторитетов, может, это где-то и неправильно, но с другой — есть свобода.

Правительство ведет страну назад. А пятящаяся раком Россия — это недостойно нашей страны. Надо идти вперед.

Сознание

Есть сознание эмпирическое — слух, зрение, осязание. Многие люди на базе этого чувственного сознания живут. Но этого мало. Есть сознание отвлеченное, научное — это ученые наши. Человек может представить атом, который он никогда не почувствует, не увидит, не потрогает. . А есть еще сознание редкое, интуитивное. Человек, который в себе его развивает, встречается иногда с Богом. Есть такие люди — это и священники православные, и музыканты, и художники. Бетховен не написал бы седьмую симфонию, имея только эмпирическое и научное сознание. Это озарение. Когда человек хватает абсолютно всю информацию. Он не может ее объяснить, но чувствует сердцем. Как Есенин это чувствовал, как Мандельштам, Чайковский. Вот это сознание — оно творческое. Мне кажется, развить его может каждый. Это же космос, это огромный мир. Как говорил Бродский: «Не забывай об истинном масшабе существования». Я до сих пор выхожу на улицу в деревне, вижу Млечный путь и тону в нем. Это способность удивляться, что-то детское. Меня многие обвиняют в подростковом сознании, мол, Шевчук все скачет и скачет по сцене. А я думаю — а почему нет? В себе ребенка сохранить, все время радоваться — это важно. Потерял много я, но сохранил способность удивляться и радоваться первому снегу, который тает на ладони. И каждая снежинка не похожа на другую! Это многообразие мыслей, людей, душ... Как снег! И он так же тает на руках Бога. И мы таем, как снег, в этой вечности. Но что-то от нас остается. Капля остается, она испаряется, а это и есть душа. И она опять упадет.

И я все время в этом состоянии нахожусь. Это здорово. Но с другой стороны — полная, абсолютная реальность. Идешь по улице, за хлебом. Стоит шпана: «О, Шевчук, а ты что, еще живой?».

Революция

О революции сейчас все думают, и я тоже. У нас на Моховой, где я живу в Питере, 15 февраля 1917 года стояла два полицейских. Все их боялись. Потом случилась революция — одного повесили на столбе, второй убежал. Власть меняется мгновенно иногда. Но важно помнить, что революция духа — это одно, а погром — другое. Есть человек бунтующий, который желает создать такую социальную систему, чтобы не только ему было хорошо, а всем. А погром — это когда человек просто завидует чужому богатству. И начинает бомбить магазины. Что у нас будет? Все зависит от народа. Если все будет построено на зависти к богатым, все закончится погромами. Этого все и боятся — боятся не революции, боятся погромов. Боятся, что богатые сбегут на свои дачи за границей, а мы останемся. Поэтому это очень сложная тема. Вообще, революции бы не хотелось, честно говоря. Потом будет тотальная диктатура, и я боюсь, что в результате революции может прийти к власти человек, который устроит «месиво». А у нас ядерная страна...

Иногда бывает, что революция спасает то или иное государство, дает ей новые силы, омоложение. Но есть поговорка: «свободы без жертв не бывает». Это точно. Но с другой стороны — сколько мы этих жертв пережили, сколько ям завалили трупами, и все равно братства и равенства не случилось. И как этого добиться? Если бы я был семи пядей во лбу, я бы пошел в президенты. Если бы я знал выход... Но я его, к сожалению, тоже не знаю.

Я понимаю, что абсолютного равенства тоже быть не может. Один дурак, другой умный, один работает с утра до ночи, другой на диване лежит и ждет пенсии. От природы мы не равны. Но все должны быть равны перед законом. А с этим у нас пока не получается. Но этого нужно добиться обязательно. Правда, для этого нужно строить гражданское общество, а все думают каждый за себя.

Мне очень хочется дожить до тех времен, когда дороги станут лучше, когда народ вздохнет спокойно. Один французский социалист хорошо сказал: рыночная экономика шустрая, она живая по отношению к плановой. Но рыночных отношений между людьми не нужно. А у нас же начали с этого — человек покупается и продается. У нас рыночной экономики толком нет еще никакой, а рыночные отношения уже есть.. А нельзя этого допускать.

Не имеют права покупать и продавать людей. Или посылать на бойню пацанов необстрелянных. Помню, как приехал в Чечню в 1995 году, целый полк сидит под мелким дождем. Парни восемнадцатилетние. Говорю — стреляли сколько раз?. Отвечают — один раз, в воздух. Я всю ночь сидел, расписывался им на военных билетах. «Все пули мимо», «Добра, удачи». Потом через три дня был в Грозном, а мне эти военники притащили из больницы, пробитые пулями. Столько там полегло... Такое отношение к людям. Как к скоту. Об этом и будем петь.

Эпилог

Жизнь несовершенна. Не было рая на земле никогда. Ни при Цицероне, ни в крито-микенской культуре, ни в древнем Египте, ни в России XIX века. В Америке тоже рая нет — мы ездили к ним сейчас, там тоже стонут. Хочется не квасного патриотизма, а чего-то такого, объединяющего, стоящего, искреннего. Правду, опять же, найти, которая зажгла бы нас по-хорошему, по-человечески.