Текст и фото: Алина Гапеева

Уроженка деревушки Топорное Озеро Мария Ильинична Иванова больше сорока лет работала в совхозе «Ведлозерский». Надо заметить, что на этом сельхозпредприятии работало много людей из окрестных деревень: Савинова, Колатсельги, Пихталахты, Панниллы, Варлова Леса, Юргилицы и других уже не существующих. Труд был нелегким, жизнь тоже не баловала Марию Ильиничну, которой в этом году исполнилось 93 года.

Назад в прошлое

В доме Марии Ильиничны Ивановой всегда тепло и уютно: натоплена печка, на столе дымятся румяные оладьи — так издавна принято у карелов встречать гостей. За чашечкой чая ведем с ней неторопливый разговор. Слово за слово, зашла речь о жизни бабы Маши.

«Мне было чуть больше десяти лет, когда началась война. Она очень быстро докатилась до нашей деревни Топорное Озеро, считай, на одиннадцатый день»,

— вспоминает Мария Ильинична.

Тогда, в один из июньских дней 1941-го, мужикам вручили повестки и велели явиться на сборный пункт в село Ведлозеро. У военкомата толпился народ: из окрестных деревень провожали на войну мужей, отцов, сыновей, братьев. Маша мчалась во всю прыть на лошади из Топорного Озера в ведлозерский военкомат, чтобы проводить на фронт папу, Илью Егоровича Чеснакова. Десять километров пути она преодолела за считаные минуты.

«Кто плакал, кто смеялся, а иные напевали частушки под гармонь. Люди верили, что война ненадолго»,

— вспоминает Мария Ильинична.

Многолюдная деревня, где жила девочка с мамой и братом, сразу опустела. Бабы продолжали какое-то время работать в колхозе имени Кирова, но с наступлением финских войск женщинам и детям пришлось покинуть обжитые места. Среди людей поселился страх, они рассказывали, что вражеские солдаты и офицеры жестоко относились к русским.

Взяв детей, корову и все самое необходимое, семья вместе с другими деревенскими подалась в лес. Переселенцы были вынуждены ютиться кто в землянках, кто в шалашах. Все терпели нужду, холод и голод, перебивались, как могли, на скудных запасах еды.

Через три месяца у беженцев появилась возможность вернуться в родные дома: как выяснилось позже, финны нейтрально относились к карелам.

Мама Маши, Дарья Николаевна Чеснакова, едва могла прокормить двоих детей. И Маше, вместо того чтобы занять место за школьной партой, пришлось работать рядом со взрослыми на кирпичном заводе, который находился в соседней деревне Щеккила. Путь от дома до работы длиною семь верст пролегал по лесной дороге. Ребенку приходилось ходить в кромешной тьме по утрам и вечерам. Было ли ей страшно? Было. Но девчушка научилась не бояться темноты — по дороге она громко распевала песни, подбадривая себя и пряча страх.

Но и на заводе было не легче. Полуголодная, в легкой одежонке, всегда босиком, на грани обморока от усталости, она возила на подводе песок, воду и доски в цех, где вручную формировали кирпичи.

После освобождения Ведлозерья люди с нетерпением ждали вестей от родных с фронта. Почтальон же кроме треугольных писем приносил похоронки и извещения о пропавших без вести односельчанах. Не прошла беда и мимо семьи Чеснаковых. От папы с начала войны было одно-единственное письмо. Он воевал, защищая Пряжу, потом попал в плен, и больше о нем ничего не было известно. Верили и надеялись, что с окончанием войны закончится все страшное и плохое в жизни.

Конечно, вместе с Победой пришло долгожданное облегчение: жизнь в деревнях и селах постепенно вернулась в свое русло, но отец не вернулся…

Небольшой доход Маши немного улучшил положение домочадцев. На одну из зарплат мама с дочкой купили швейную машинку — в хозяйстве хорошее подспорье. Мария Ивановна сегодня вспоминает, как с трудом тащила свою ношу из Щеккилы в Топорное Озеро.

Бабья доля

Колхоз имени Кирова к началу пятидесятых годов прекратил свое существование. Из некогда многолюдной деревеньки, где находился родительский дом Чеснаковых, люди стали уезжать в города или более крупные поселки. В Щеккиле, например, вовсю еще кипела жизнь: работали сельсовет, магазин и фельдшерский пункт, ребятишки ходили в школу.

Марии Чеснаковой к этому времени минул 21 год. Миловидная и бойкая девушка не оставалась без внимания лучших женихов в округе. Но приглянулся ей вихрастый парень из Топорного Озера, за которого она не раздумывая вышла замуж и сменила девичью фамилию. У молодых супругов Ивановых родились четверо детей, но семейная жизнь не заладилась... Почему и что случилось, Мария Ильинична говорить не стала — не все, считает она, надо выносить на всеобщее обсуждение.

Только сказала, что после развода она с детьми переехала в Щеккилу, поселилась в стареньком амбаре, который наскоро приспособила под жилье. Детей надо было поднимать, поэтому бралась за любую работу. Была уборщицей, потом долгое время работала в конюшне. Эта работа ей нравилась: от души чистила крутые бока лошадей, кормила и поила их. Особенно полюбилась белая лошадка Чайка – умная и послушная. И в свои 93 года Мария Ивановна, вспоминая свою Чайку, невольно улыбается.

Но в марте 1956 года был создан совхоз «Ведлозеский», в который вошли колхозы и машинно-тракторные станции окрестных деревень. Позже в Ведлозере появилась большая животноводческая ферма. Туда-то и пошла работать пастухом Мария Ильинична. Это только несведущим людям кажется, что быть пастухом просто: лежи в тенечке, смотри, как коровы жуют травку, да играй на свирели. Но эта красота только в пасторалях, на деле же ферма отправляла около двухсот буренок на пастбища, в так называемые летние лагеря. Как правило, это были территории заброшенных деревень. Мария Ильинична рассказала, что она пасла стадо коров в местечке Варлов Лес. Уголок глухой и отдаленный, где главную опасность для скота представляли не мошкара и слепни, а хищное зверье — волки и медведи. Пастушка каждый день находилась со стадом: в ливень, град или жару, не зная усталости, следила, чтобы все коровушки были сыты, напоены и ни одна из них не сбежала. Поздней осенью коров перегоняли на ферму. А Мария Иванова продолжала трудиться в совхозе скотником.

Встанет ни свет ни заря и до поздней ночи работает. И так почти каждый день. Молодость и чувство ответственности давали ей силы работать по две смены подряд. Она вечно ходила в резиновых сапогах, ей самой казалось, что она не снимала их даже на ночь.

Сейчас мало найдется героев, способных на подобный подвиг, а в то время считалось нормой накормить несколько десятков коров вручную. Можно только удивляться, как хрупким женщинам удавалось перемещать тяжеленную тележку с кормами, разносить животным сено вилами или тащить корзины с картофелем каждый день, не зная выходных и праздников. К слову, механизированная система навозоудаления на ферме также отсутствовала – навозная жижа вывозилась из коровника на чугунных тачках. Все теми же женскими руками.

Для ровесников Марии Ильиничны будет звучать обыденно рассказ об условиях труда в сельском хозяйстве. Это сегодня мы не можем представить себе заготовку кормов без тракторов и машин. Лет шестьдесят назад основную работу по перевозке груза выполняли лошади. А большие площади сенокосных угодий выкашивались вручную.

Помнит баба Маша, как тогда запасались льдом. При помощи кирок и топоров люди долбили лед на озере, складывали его на подводы, затем перевозили ледяные куски в большие ямы. Такого рода углубления, наполненные льдом и опилками, служили холодильником для хранения молока в летнее время.

Минули с тех пор десятилетия. О былых трудовых подвигах Марии Ильиничне Ивановой теперь напоминают похвальные грамоты. Пожелтевшие листки бумаги с надписями «Победителю соцсоревнований», «Ударный труд» теперь хранятся вместе с кипой ценных бумаг.

Домик Марии Ильиничны стоит на горушке, рядом с главной деревенской дорогой. Из окна она наблюдет, как проезжают машины и трактора. А еще она обожает людей и не представляет жизнь без общения. В теплое время года она, опираясь на палочку, выходит на улицу повидать односельчан и поговорить с ними о житье-бытье, вот как со мной...

«Мария Ивановна, тяжелое время вам выпало, хотели бы вы жить в какое-нибудь другое?» — спрашиваю измотанную трудом, заботами и невзгодами женщину.

«Нет, уж как появилась на свет, так появилась... Да у нас простых времен и не было. Важно ведь не когда жить, а как… Я старалась — по совести», - услышала в ответ мудрые слова моей удивительной собеседницы.