Текст: Антонина Кябелева, фото предоставил Александр Браун 

Приговор бывшим практикантам-инструкторам лагеря «Парк-отель «Сямозеро» Павлу Ильину и Валерию Круподерщикову, который 11 сентября 2023 года огласила судья Петрозаводского городского суда Елена Голяева, вызвал серьезный общественный резонанс. Настолько несправедливым и жестоким он показался тем, кто следил за «сямозерским делом» и помнил подробности трагедии семилетней давности.

Павла Ильина вообще не было на озере, когда начался шторм, так как координатор лагеря Вадим Виноградов отпустил его в Петрозаводск, а Валерий Круподерщиков сам едва не утонул.

Реальные сроки молодым людям, которые летом 2016 года проходили студенческую практику в злополучном лагере, оглушили, возмутили и заставили вспомнить подробности смертельного для многих детей похода по озеру Сямозеро.

Александр Браун – один из тех, кто отдыхал в «Парке-отеле «Сямозеро» и принял участие в страшном походе, который унес жизни четырнадцати подростков. Ему тогда было тринадцать лет.

- Александр, как ты попал в Карелию?

- Я москвич. Поехал в Карелию по путевке от детского центра. Путевки предназначались для многодетных и малоимущих семей. До этого я уже был в Карелии в лагере «Парк-отель «Сямозеро», у меня остались очень хорошие впечатления. Я с детства люблю походную тематику. Если бы не эта трагедия, я бы и на третий год туда поехал.

- Насколько часто приходилось общаться с Павлом Ильиным и Валерием Круподерщиковым?

- Они были нашими инструкторами, мы постоянно с ними общались. Я старался принимать активное участие в жизни лагеря. Было много игр, дискотеки, выступления. Виноградов тоже часто помогал какие-то номера делать, сам приходил в группы и делился новостями. С ним мы тоже хорошо общались.

- Какая была атмосфера в лагере?

- Лагерь представлял собой «сборную солянку». По большей части приезжали по льготным путевкам. Ребята были своеобразные. Кто-то из многодетных, кто-то из малоимущих семей. Но я не могу сказать, что был негативный настрой. Несмотря на то что контингент детей был разный, атмосфера была в целом благожелательная.

- Как вы готовились к походу по озеру?

- У нас смена была три недели. В поход мы пошли на третьей неделе, как и было заранее запланировано. Нам выделили спальники, сумки, предварительно нас учили грести, были подготовительные занятия. Мы тренировались перед походом.

Накануне похода вечером многим на телефоны пришли СМС от МЧС о штормовом предупреждении. Многие ребята были взбудоражены.

Мы подошли к вожатым – девушкам, которые тоже проходили практику в лагере, и пытались выяснить, почему мы идем в поход, раз пришло предупреждение. Они сказали, что выяснят у руководителей лагеря. Я помню, в тот вечер никто допоздна не спал. Вожатые пришли и сказали, что поход будет, все нормально. Мы с утра проснулись, солнце светит, тучек нет, все хорошо.

У нас был один рафт и два каноэ. Рафт вез основной груз - рюкзаки, спальники, питание. Виноградов нас проводил, помог загрузиться. С нами были вожатые и Павел с Валерием. Сначала мы поплыли на Пятый пляж, все было нормально. Мы разбили на берегу лагерь, очень спокойно провели первый вечер. Все было классно, мы сами костер разводили. С утра приготовили рисовую кашу на сгущенке и стали собираться на Змеиный остров обратно в сторону лагеря.

- А Павел был с вами?

- У него в тот день был день рождения.

Приехал Виноградов на машине, Паша уехал, а Виноградов его заменил. Погода была нормальная, легкий ветерок, волн не было.

Виноградов перераспределил ребят: на Пятый пляж я плыл на каноэ, а до Змеиного острова на рафте. Виноградов меня туда пересадил, так как я хорошо гребу. На рафте поплыли Виноградов, вожатая Регина и несколько ребят. Когда мы поплыли, каноэ ушли вперед с большим отрывом. Мы плыли очень медленно, так как было много груза. Я помню, что уже тогда по телефону Виноградову сказали, что каноэ огибают остров с другой стороны, а не между мысом и островом, как планировалось. Они почему-то на внешнюю сторону поплыли.

В какой-то момент погода испортилась, стали подниматься волны. Это произошло, когда мы проплыли примерно треть пути. Мы стали сбиваться с курса. Сначала долго гребли, старались выплыть, но поняли, что нас далеко снесло. Волны стали подниматься, погода заметно испортилась. В какой-то момент Виноградов сказал: «Сушим весла». И нас просто понесло.

- Берег находился далеко?

- Довольно далеко. Мы отлично понимали, что не доплывем до мыса, который находился напротив Змеиного острова.

- Ты испытывал страх?

- Нет. Мне кажется, я до конца не осознавал опасности. Мы в полдень отплыли от Пятого пляжа, а к берегу нас прибило ближе к пяти вечера. У меня был с собой телефон. Вадим Виноградов сказал нам, что ребята на каноэ уже доплыли до лагеря. Поэтому мы были спокойны. Мы оказались на Заячьем острове, во всяком случае, так его Вадим назвал. Мы повесили спальники сушиться, разбили палатки, развели костер. Вадим сказал, что, как только погода утихнет, мы поплывем в лагерь. Когда мы разгрузились, я включил телефон. Оставалось мало зарядки. Я позвонил сестре, сказал, что нас прибило к острову.

- Тревоги не было?

- Было какое-то смутное чувство, что что-то не так.

С нами был парень, который говорил, что нужно звонить в МЧС. Я себя очень долго корил и корю до сих пор, что не позвонил. Телефоны были только у Вадима и у меня. Я не послушал ровесника, подумал, что, если взрослый спокоен, значит, все хорошо. Тем более Вадим говорил, что ребята на каноэ уже добрались до лагеря.

Вечером начался моросящий дождик, был очень сильный ветер, на озере волны, но временами солнце пробивалось сквозь тучи. Мы поели и легли спать.

- Виноградов с кем-то созванивался?

- Я помню, что созванивался с кем-то из лагеря. Утром мы стали собираться. И в какой-то момент Дима Гусев прибегает и говорит, что сотрудники МЧС подплывают. Виноградов аж подскочил и побежал к ним. Они пришли к нам, рассказали, как будут нас эвакуировать. Они уплыли, а я позвонил сестре.

Спустя семь лет я очень хорошо помню ее крик в трубку: «Саша, ты живой!»

Я спокойно начал интересоваться, что произошло. Оказывается, бабушка и отец увидели новость о найденных погибших ребятах. Первая мысль, что, может быть, это не наши. Я дал трубку Виноградову, он сказал сестре, что нас эвакуируют. Ребятам не стал ничего рассказывать. Регина обратила внимание, что я стал очень бледным, спросила, что со мной, почему лицо каменное. Я только ей рассказал страшную новость. Она тоже ужасно побледнела, как и я, впала в ступор. Когда мы прибыли в лагерь, Виноградова тут же забрала полиция.

- А что было с вами?

- Нас отвезли в какой-то дом отдыха, осмотрели врачи, накормили. Потом нас отправили в Петрозаводск в кадетский корпус. Мы «сидели» в новостях, искали списки погибших. Постоянно появлялись разные списки, в одном из которых я тоже значился погибшим.

- Удалось поговорить с ребятами, которые плыли на каноэ и спаслись?

- Да, они тоже были в общежитии кадетского корпуса. Они несколько дней с нами были, рассказывали, что с ними случилось. Юля рассказывала, как она выплыла на берег, пошла в сторону деревни за помощью. Ей не сразу открыли дверь, во втором или третьем доме только. Изначально я должен был плыть на каноэ. Ребята говорили, что пытались держаться за руки, чтобы каноэ были рядом. Все равно их перевернуло одной волной. Сейчас уже помню только отрывки наших бесед. Я долго не мог расплакаться, только уже в Москве разрыдался, когда сестру увидел. Был на душе какой-то камень.

- Следил за судебным процессом?

- Сначала следил, даже поехал в Петрозаводск, чтобы увидеться с вожатыми и инструкторами. С Региной удалось встретиться, а с Пашей и Валерой нет. Следователь мне рассказывал, что Валера, когда его спасли, просил дать ему спецформу, чтобы переодеться и вместе с сотрудниками МЧС продолжить поиски ребят. Он очень хотел помочь. Но у него было частичное обморожение тела и ему не разрешили.

- Как воспринял обвинительный приговор в отношении Павла и Валерия, которые получили реальные сроки?

- С юридической точки зрения, они были инструкторами и несли ответственность за нас. Но, как потом выяснилось, они даже не совсем официально были оформлены. Они такого приговора никак не заслужили. Регина мне рассказала, что, когда пришли СМС-ки со штормовым предупреждением, им поставили ультиматум: либо они идут в поход, либо им не ставят зачет за практику. Паша вообще уехал, его не было, когда все случилось, он был студентом, подневольным человеком. Валера до последнего пытался ребят спасти.

Они точно такие же жертвы, я вообще не понимаю, как возможен обвинительный приговор. Я считаю, что ребят совершенно несправедливо осудили. К тому же на них повесили огромные суммы денежных компенсаций. У меня в голове это не укладывается.