Интервью вела Антонина Кябелева 

Прошло более полутора лет с момента нашего интервью с выпускником Военно-медицинской академии, врачом-психотерапевтом из Санкт-Петербурга Аркадием Кузнецовым. Тогда, в мае 2020 года, мы только пытались осмыслить первые уроки, преподнесенные эпидемией коронавируса. Представить, что новый 2022 год мы будем встречать в не менее тревожной обстановке, в тот момент могли разве что неисправимые пессимисты.

Что произошло за это время? Как изменились наши представления о коронавирусе? Чего мы не могли предвидеть? Аркадий Кузнецов считает, что «свет в конце тоннеля» стал появляться только сейчас.  

 

- Такое чувство, что мы не так уж серьезно продвинулись в борьбе с ковидом. Вирус оказался коварнее? Или человечество переоценило свои силы?

- У меня двоякие ощущения. С одной стороны, человечество сделало огромный скачок в области инновационных исследований, создания и вакцины, и препаратов для лечения коронавируса. Зарегистрировано два эффективных препарата для лечения коронавирусной инфекции. Это было бы невозможно, если бы человечество не столкнулось со столь серьезным вызовом. С другой стороны, не то чтобы коронавирус оказался уж слишком злобным, но он проходит свой эволюционный процесс. Проходит не столь быстро, как нам бы всем хотелось. Появляются новые штаммы, которые вносят изюминку в развитие эпидемического процесса.

- Но, согласитесь, было сложно представить, что 2022 год мы встретим с тревожной, а в некоторых странах зашкаливающей статистикой заболеваемости.

- Всегда хочется верить в лучшее. Проблема в том, что профессионально о коронавирусе могут рассуждать только вирусологи и эпидемиологи. В 2020 году хотелось верить, что коронавирус быстро перейдет в форму сезонной болезни, которая, подобно гриппу, будет посещать нас время от времени. Но до появления омикрона коронавирусная инфекция даже не давала надежды на подобный сценарий.  

 

- Омикрон, вы считаете, дает такую надежду?

- Пока мало научных данных на эту тему. Но омикрон с повышенной контагиозностью и вирулентностью, то есть более заразный, демонстрирует меньшую степень патогенности. Другими словами, тяжелых случаев, вызванных омикроном, теоретически должно быть в разы меньше. В ЮАР после резкого всплеска уровня заболеваемости наблюдается достаточно быстрое снижение. Осталось только понять, сохранится ли эта тенденция по всему миру. Должно пройти пару месяцев, и у нас эти данные появятся.

- Коронавирусная инфекция стала настоящим испытанием для системы здравоохранения любой страны. Что показал стресс-тест для отечественной системы здравоохранения? О чем говорят врачи, ресурсы у них еще есть?  

- Врачи, весь медицинский персонал страшно устал.

Наблюдается процесс профессионального выгорания, хронической усталости. Многие уходят из профессии, участились случаи суицидов, медицинские работники практически столкнулись с условиями, характерными для военного времени.

Во врачебной среде прекрасно понимают, что завтра все это не закончится.

 

- Была надежда, что коронавирус заставит структурно перестроить систему управления здравоохранением. Это произошло?

- Нет, конечно. Единственное - изменился порядок аккредитации. Некоторым специалистам, у которых истекает срок сертификатов, разрешено работать без их продления ввиду чрезвычайной ситуации. Понятно, что человеку, который не выходит из «красной зоны», не до очередной сдачи экзамена, предусмотренного раз в пять лет. Но в целом я не могу сказать, что система управления гибко отреагировала на чрезвычайную ситуацию.

- Уже никто не спорит о необходимости ношения масок, которые прочно вошли в повседневную жизнь. Главный вопрос, который буквально разделил общество, касается вакцинации. Почему люди не доверяют вакцине? До них неправильно донесли информацию, их не убедили, они не доверяют официальной позиции власти? Или причина в другом?

- Большинство людей живет в соответствии со своими фантазиями. По словам Ремарка, на 75 процентов жизнь каждого человека состоит из фантазий и только на 25 процентов из фактов. Крайне сложно говорить с человеком, который игнорирует факты, не обладает медицинским образованием и несет полную околесицу. Думающих своей головой людей крайне мало. Очень сложно применить законы формальной логики и правильно трактовать научные данные, которые припорошены огромным количеством фейков, спекуляций, подлогов.

- Вам приходилось переубеждать антиваксеров? Вас легко втянуть в подобные споры?

- Нет, я в подобные бессмысленные споры стараюсь не вступать. Я высказывал свое врачебное мнение только тем своим пациентам и их родственникам, которым было сложно его игнорировать, потому что я для них в данном контексте являюсь авторитетной фигурой лечащего доктора. В этом плане я абсолютно директивен, настоятельно рекомендую идти и вакцинироваться. Идет большой поток пациентов, у меня было немало примеров, когда из таких семей-антиваксеров выживал кто-то один.

Недавно слушал лекцию уважаемого эпидемиолога, сейчас не вспомню фамилию. Он был крайне сдержан, выступал без эмоций, но юмор его я оценил. Он сказал, что количество антипрививочников неизбежно уменьшается и это происходит по естественным причинам.

Юмор, конечно, черный, но не могу не отдать должное тому, насколько интеллектуально и тонко, не брызгая слюной и не вставая на одну из сторон баррикады, специалист высшей пробы транслировал свою позицию.

 

- В последнее время открыто говорят, что в России власть проиграла информационную кампанию, связанную с вакцинацией. Вы с этим согласны?

- На мой взгляд, информационная кампания была проведена абсолютно безграмотно, так как не учитывает наш менталитет.

Для России характерно сопротивление большинству директив, спускаемых сверху. Тем более когда речь идет о том, чтобы вколоть в себя что-то неведомое, которое рекомендует человек из телевизора. Это вызывает бурное отторжение.

Причем речь, с моей точки зрения, идет не об ошибках создателей информационной кампании. Мне кажется, что необходимо было снизить накал внешнего давления, дать слово специалистам, которые могли бы профессионально и спокойно объяснить людям необходимость вакцинации.

- Но вакцинации сопротивляются и в других странах...

- Безусловно, сопротивление наблюдается везде. Но не стоит забывать, что в России, где первыми разработали вакцину, степень вакцинации составляют чуть более 46 процентов. А в других странах она либо завершена, либо приближается к своему завершению. Цифры говорят сами за себя.

 

- Вы предрекали волну депрессий и панических атак на фоне эпидемии. С чем вы как практикующий врач-психотерапевт столкнулись за последний год?

- В начале эпидемии не было никаких данных о том, что существует нейроковид и постковид.

Оказалось, что S-белок вируса способен поражать нервную ткань. Иногда лечение последствий ковида становится уделом неврологов, но чаще страдает эмоциональная сфера. Мощный астенический синдром, тотальный упадок сил, длительно выраженная утомляемость, депрессивные, тревожные расстройства могут длиться около года. В начале эпидемии этого мы не могли предположить.

Самое страшное, что человек может переболеть бессимптомно или в легкой форме, а потом получить длительный «постковидный хвост», который будет долго его мучить, вызывая депрессию. Проблема в том, что вирус сильно бьет по нервной системе.       

- Изменилось ли восприятие эпидемии у пациентов?

- В начале эпидемии был просто страх, страх перед неизвестностью, происходила катастрофизация мышления. Сейчас отношение к эпидемии сравнимо с тем, как если бы война шла уже не первый год, когда потери неизбежны. Хотя ковид – это своеобразная русская рулетка, так как мы видим, что летальные исходы бывают и среди молодых  людей, не обремененных хроническими заболеваниями. Так что я бы не рекомендовал полагаться на богатырское здоровье, молодой возраст или неуязвимый иммунитет. Лучше всего придерживаться золотой середины, не впадать в крайность излишней нервозности, пытаясь спрятаться в бункере и прервать всякое общение с внешним миром, но и не терять бдительности. Понятно, что путь изоляции, когда мы пытались на месяц, на два максимально ограничить контакты, залечь в норку и переждать, не оправдал себя. Очаги разных штаммов вируса разбросаны по всему миру, и от них не спрятаться. Единственный путь – это вакцинация, которая не гарантирует отсутствие заболевания, но делает его течение более легким, снижая негативные последствия.

 

- Вспомните свои первые представления об эпидемии. В чем вы заблуждались, а что удалось действительно правильно предвидеть?

- У меня было ощущение, что короновирус быстро превратится в сезонное заболевание. Это ощущение меня здорово подвело хронологически, потому что я считал, что это произойдет за год. Но только сейчас наметился легкий тренд в этом направлении. Было прогнозируемо, что это только один из коронавирусов, с которыми человечество давным-давно живет. Очень сильным и неприятным сюрпризом стало наличие «постковидного хвоста». Отдаленные последствия от перенесенного ковида превратились в одно из самых неприятных открытий.

Для меня самым любопытным стало то, что обнаружились новые свойства хорошо известного антидепрессанта, который я нередко выписывал своим пациентам. Абсолютно случайно, эмпирическим путем было выявлено, что флувоксамин предупреждает при коронавирусе цитокиновый шторм, то есть системную воспалительную реакцию, протекающую в крайне тяжелой форме. Удивительная реакция достигается за счет молекулы, которая содержится в антидепрессанте и имеет противовоспалительный эффект. Если противовоспалительный гормон  дексаметазон применялся и раньше для снижения воспаления, никакой Америки тут не было открыто, то об антиковидных свойствах антидепрессанта известно не было.

В любом случае я уверен, что победа будет за нами, никуда мы не денемся. По крайней мере, уже виден свет в конце тоннеля.