05 августа 2011, 15:07

МЕДВЕЖЬЯ СТАНЦИЯ

Продолжение рубрики «По следам царского фотографа». История станции Медвежья Гора, запечатленная на снимках 1916 года.

Перед станцией Медвежья Гора поезд сделал довольно продолжительную остановку. Путейцы принимали на платформы грузы с портовых причалов в Лавасгубе. Этот не очень глубоководный залив за несколько километров от будущей большой станции был очень удобен для доставки путейских материалов задолго до сооружения стальной колеи.

Лавасгуба — полная тезка маленькой двухдворной деревеньки в полутора километрах от берега —  была облюбована железнодорожниками не случайно. Уж очень уютно расположился длиннющий казенный причал прямо от красивой полосы песчаного пляжа. С северной и восточной сторон его прикрывали лесистые мысы-наволоки. Это было особенно важно в конце навигации, когда Онего сильно штормит, нещадно разбивая бревенчатые ряжевые причалы. Прямо на пирс заходила «дековилька» (узкоколейка), а на берегу к ней примыкала железнодорожная ветка нормальной ширины.

Лесопилка Захарьева на Кумсе. 1916 г.


Вокзал  не попал  в кадр
Прокудин-Горский за время стоянки успел сфотографировать причал с двумя несамоходными баржами и несколькими припортовыми постройками. Больше его ничего не заинтересовало. Через некоторое время поезд прогудел полагавшуюся при отходе двусложную песенку и пошел вдоль береговой кромки по направлению к речке Кумсе.

Через некоторое время слева открылась высокая, поросшая сосняком гора, а у ее подножия — первые строения будущей станции: казармы для строителей и железнодорожной обслуги, склады и еще не завершенное здание вокзала. Вокзальное строение было самым примечательным из всех аналогичных сооружений Мурманки. Конкурс на его проект выиграл петербургский архитектор Руфин Михайлович Габе. Он был автором первого профессионального исследования по истории карельского деревянного зодчества, поэтому в своей работе постарался максимально использовать народные плотницкие традиции. Башнеобразный объем, композиционный центр всего сооружения, часто встречался на Русском Севере то в виде шатрового храма, то крепостной башни-вежи. И резные украшения постройки также были традиционными, местными, а не стилизованными под узорочье неведомо какой губернии. Такого красивого вокзала не было даже в Петрозаводске, откуда и отсчитывала свои версты будущая колея к Северному ледовитому океану.

Устье Кумсы. 1916 г.


Жаль только, что к лету 1916 года строительство вокзала находилось в самом разгаре. Силуэт здания был так закамуфлирован строительными лесами, что впечатления на непрофессионала не производил. Фотограф не стал тратить пластинки на «незавершенку». Тем более что железнодорожные пейзажи, возможно, будет смотреть сам государь, который тоже вряд ли оценит производственный хаос. Однако нам доведется увидеть свежепостроенный вокзал на снимках тех, кто через два года побывает в Медгоре.

Медвежья  —  она  же  Дивья
Но поскольку поезд на станции собирался стоять довольно долго, фотограф отправился, что называется, «на этюды». Во-первых, Сергей Михайлович проехал на пролетке до самой примечательной горы, по имени которой изыскатели и присвоили название станции. Под этим высоким конусообразным холмом журчала прозрачная Кумса, трудолюбиво крутившая два водяных колеса лесопильного заводика купца Захарьева.

Дивья гора. 1916 г.


Сам владелец лесопилки очень неплохо распоряжался энергией шустрой речки и прекрасными сосняками, растущими в ее верховьях. Купец был довольно успешным предпринимателем, о чем свидетельствует первый в губернии автомобиль, купленный частным лицом. Есть легенда, что Захарьев завел себе ручного медвежонка, а когда тот подрос и случайно ранил его любимую дочь, приказал умертвить зверя и захоронить его в песчаном холме. Сейчас эту возвышенность именуют Дивьей горой. Вся Россия знает ее по фильму «Любовь и голуби». Справедливости ради следует упомянуть также маленькую деревню под названием Медвежья Гора в Мяндусельгской волости, километрах в 30 выше по течению Кумсы. Но вряд ли такая дальняя деревня могла повлиять на название станции. Вернее всего виновница имени — все-таки Дивья.

Лавасгуба. 1916 г.


Прокудин-Горский сфотографировал и саму гору, и два вида захарьевской лесопилки. Его соблазнил живописный вид и рубленая деревянная часовенка при дороге. Для железнодорожного ведомства он снял аккуратненький мостик через Кумсу. С будкой для часового, выкрашенной в два цвета. Обычай, существовавший для подобных постов еще с 18 века и узаконенный во времена Николая Первого. То, что это Кумса, нет никакого сомнения. Уточняю, что в Карельском национальном архиве есть похожая черно-белая фотография, иллюстрировавшая деятельность железнодорожного батальона как раз в 1916 г.
Проехав с километр вдоль реки к ее устью, фотограф запечатлел пару бедных домиков рабочих лесопилки. День уже клонится к вечеру, из трубы идет дым, рабочие трапезничают на открытом воздухе. Хорошо читается простор Онежского озера с почерневшим от времени причалом. Его, судя по документам Мурманки, железнодорожники собирались восстанавливать для своих нужд. Было ли это сделано, не совсем ясно.

Не очень понятен снимок под названием «Ферма в Медвежьей Горе». Дом как дом. Никаких признаков скотного двора. Но есть характерная деталь. Питерские исследователи (координатор Елена Филиппова) обратили внимание на шест с белым верхом слева от крыльца и сделали предположение, что это белое полотнище с красным крестом. Значит, в доме больница, госпиталь. Я не согласен с таким выводом. Похожие шесты использовали геодезисты при нивелировании трасс. Дом, вероятно, жилье для изыскателей.

Дом изыскателей в Медгоре. 1916г.


Вот все, что оставил нам царский фотограф от посещения Лавасгубы и Медвежьей Горы. Но через два с половиной года по этим же местам снова пройдут люди с «кодаками» и сделают множество неплохих снимков. Англичане, правда, увековечат не цветные, а черно-белые пейзажи Медвежки. И контраст этих снимков с прокудинскими будет разительным. Во-первых, неразбериха и хищничество как следствие любой гражданской войны, изменило виды полосы отчуждения так, что иногда трудно узнать места, удостоенные внимания царского фотографа. Об «английском» периоде» Междвежьей Горы мы расскажем в одном из номеров газеты.