Текст и фото: Алина Гапеева

«Бывает, выходишь из дома еще затемно, а на улице мороз трещит... Щеки щиплет от холода, снег под ногами искрится и скрипит... Хорошо-то как было!» — от воспоминаний глаза немолодой уже женщины заблестели ярче.

Мы сидим с Галиной Федоровной Кожух у нее дома в Верхних Важинах, она показывает старые снимки, рассказывает о поселке, о своем житье-бытье. Интеллигентного вида женщина с аккуратной прической, добрыми глазами и правильной речью — думаю, в молодости на нее парни заглядывались...

Нынче Галина Федоровна Кожух пенсионерка, как и прежде, живет в поселке Вехние Важины Пряжинского района, где и работала в местном леспромхозе всю свою жизнь. Почти шестьдесят лет назад она пришла устраиваться сюда на работу. Предложили бухгалтером общепита.

"Зарплата сорок пять рублей. Для семьи доход маленький – кот наплакал, — вспоминает она. — Говорят, не в деньгах счастье, но и без них не проживешь..."

Работы я не боялась, поэтому через некоторое время сменила профессию, перешла в бригаду сучкорубов — там платили больше.

Теперь белоснежная седина и огрубевшие от работы руки говорят, как непроста была ее жизнь.

Рабочий день у молодой женщины начинался ни свет ни заря. С четырех часов утра она крутилась, как заведенная: надо успеть протопить печи, управиться со скотом, сварить обед, отправить детей в садик. За пару часов успевала горы свернуть, а потом вместе с мужем отправлялась в ожидалку лесопункта (так по-своему называли рабочие бытовку).

Рабочие садились в открытый кузов машины и так, по свежему воздуху, отправлялись в лес. В прошлом веке на территории Верхневажинского лесоучастка быстрыми темпами шла заготовка леса. Бригады молодежи вкалывали независимо от погодных условий.

Сначала откопщики освобождали основание дерева от снега, а вальщики бензопилами «Урал» валили лес. Затем наступал черед сучкорубов, которые топорами срубали сучки.

— Зимы в то время были снежные: сугробы выше метра, — рассказывает Галина Федоровна.

Вот и попробуй поработай в таких условиях целую смену… Нормы давались большие, их надо было выполнить, чтобы бригаду не подвести, только успевай вертеться. А Галя еще и в резиновых сапогах, потому что валенки она, как сейчас говорит, не признавала: в них работать неудобно — движения сковывают.

— Сила есть – ума не надо, — не без иронии говорит женщина.

А однажды комель дерева отпружинил и ударил ее в бедро со страшной силой. Хорошо, что дело обошлось ушибом, все могло тогда закончиться намного хуже... Так что работа в лесу было тяжелой и опасной.

Перевести дух лесозаготовителям удавалась только во время обеда. Простую еду привозили из дома.

— Соберемся все на лесосеке вокруг костра, обедаем, разговариваем, песни поем. Вообще, у нас бригада была самая молодая, хорошая. Мы вместе и праздники встречали. Никто на условия труда не жаловался, отдохнем — и опять беремся дружно за работу.

Трелевочные трактора подтаскивали хлысты пачками на отдельную площадку. Затора никогда не было. Дальше лесовозы перевозили заготовленный лес к реке, удобной для сплавных работ. Древесина из Верхних Важин сплавлялась по Тукше и Важинке и попадала по воде в реку Свирь. Дальше бревна встречали рабочие Ленинградской области.

Более сорока лет проработала Галина Федоровна в леспромхозе, большую часть в должности мастера леса. Как только не называли эту профессию: и десятник, и браковщик. В подчинении у нее находились три бригады по 8 человек. Грамотного и справедливого специалиста уважали все — от рабочих до руководителей.

— Иногда случалось, что дисциплину в коллективе нарушали мужики. Особенно это часто после праздников, — рассказывает бывший мастер. — Ох и достали они меня!

"Я с ними ругалась так, что елки гнулись! А им хоть бы хны. На следующий день приходят как ни в чем не бывало. Нравоучения при помощи доступных простому люду слов действовали лишь на время".

Свое же дело Галина Федоровна знала хорошо. Со временем, как она сама говорит, вырабатывалось особое чутье. Она точно определяла, как и когда сеять семена хвойных пород, как ухаживать за саженцами, отличала спелый лес от неспелого. Работала на восстановлении молодняка. Ей были хорошо знакомы не то что каждый квартал участка, а каждое дерево и каждый пень.

И труд ее ценили, как было принято в СССР, морально поддерживали грамотами, ценными подарками. У нее и сегодня еще хранятся несколько грамот за высокие достижения в труде, часы, кухонный сервиз... Сейчас ценные подарки женщине особенно дороги как память и напоминание о прошлом.

Потом на смену старой технике пришли современные машины. Заготавливать лес стало намного быстрее и проще. Необходимость в большом количестве рабочих рук отпала, постепенно многие леспромхозы прекратили свою деятельность. Так случилось и с бригадой в Верхних Важинах. Сначала леспромхозы «Пряжинский» и «Шуйско-Виданский» объединили, а потом организацию вовсе закрыли.

С 2006 года Галина Федоровна Кожух на пенсии. Правда, сказать, что она отдыхает все это время, язык не поворачивается: семидесятивосьмилетняя женщина вместе со своим мужем держат корову и телку, выращивают на участке овощи.

"Не могу без работы. Меня домашние заботы держат в тонусе, я забываю о болячках",

— подытожила она.

Когда разговор зашел про варварскую вырубку леса вокруг поселка, женщина заметно изменилась. Она называет уничтожение лесного богатства не иначе как безобразие.

— У нас на участке всегда порядок был, а сейчас на делянку выйдешь — ноги переломать можно, — констатировала она.

Да, лес вырубили, прибыль получили. Выходит, что дальше хоть трава не расти. Что-то потеряно за последние два-три десятилетия. Может, на людей надо смотреть иначе? Больше ценить, учить, за труд хорошо платить... Тогда будет у них удовлетворение от хорошо сделанной работы и желание петь песни в обеденный перерыв…