Текст: Александр Костин

Вот уже много месяцев мир живет под знаком коронавируса. Слова "пандемия" и "эпидемия" прочно вошли в наш быт, а сообщения о числе заболевших и умерших от болезни напоминают сводки с театра боевых действий. Еще вчера далекая и непонятная угроза теперь ходит рядом с нами, вызывая тревогу и беспокойство.

Мы как-то уже успели позабыть, что эпидемии были постоянными спутниками людей на всем протяжении их исторического пути. Если взять конкретно моих земляков-пудожан, то, по письменным источникам, они вплотную сталкивались с эпидемией еще в XVII веке, о чем свидетельствуют следственные материалы пудожского мятежа 1693 года. Из них, в частности, следует, что, «… Божиим изволением в их Пудожском погосте учал скот пасть и люди умирать скорой смертью». И далее: «…в июля 21 день собрались прихожане все с женами и детьми… в церкви Божии и молились господу Богу по обещанию своему, для морового поветрия, три дня неисходно, молебны и часы пели и святою водою образы в церквах кропили…».

Собственно говоря, перед нами картина схватки с болезнью, к которой прибегли пудожане с целью избавления от какой-то заразы, то ли  оспы, то ли холеры, то ли чумы...

Как видно, тогда наши предки действенных средств борьбы с «моровыми поветриями», кроме молитвенного стояния, не знали. Но со временем научились побеждать невидимого врага, что показали события 1893 года, когда перед пудожанами замаячила угроза холеры.

Эта болезнь впервые пришла в Россию в 1823 году и с того времени волна за волной накатывала на нашу страну, уничтожая население и опустошая территорию. Всего в XIX веке известно 8 таких вторжений холеры, в ходе которых заболело около 5 миллионов жителей Российской империи, а умерло два миллиона.

Одна из таких эпидемий пришлась на 1892 г. и частично затронула Олонецкую губернию, в т. ч. и Пудожский уезд. В 1893 г. власти Олонецкой губернии ожидали повторного нашествия заразы и принимали соответствующие меры, учитывая опыт предыдущего года. Во всех уездах создавались холерные отделения при больницах, холерные бараки для изоляции больных, создавались запасы белья, одеял и т. д. В Пудож прибыли 5 подготовленных санитарных служителей, в дополнение к собственным скромным резервам (3 врача и несколько фельдшеров). Во всех уездах Олонецкой губернии создавались санитарно-исполнительные комиссии для координации противоэпидемических мер. Одна из них, с достаточно широкими полномочиями, появилась и в Пудоже (апрель 1893 г.). В нее вошли уездный исправник (полиция), врачи, городской голова и т. д., а возглавил ее председатель уездной земской управы Хижинский.

Комиссия без лишних проволочек приступила к работе и уже в мае приняла ряд решений, намереваясь:

провести санитарное исследование в Нигижемской волости (д. Якушевская, Окуловская и  окрестности Шалы, так называемый Корельский конец) с помощью врачей Ф. Ярошевича и К. Мошинского;

обследовать помещения и запас продуктов на лесозаводе А. Русанова в Шале, самого владельца попросить оборудовать при заводе холерный барак, с содержанием при нем фельдшера. С подобной же просьбой комиссия обратилась и к другому шальскому предпринимателю Громову;

договориться с лесопромышленниками, чтобы те устроили холерные бараки для рабочих в Семенове и Подпорожье, и постоянно держали для рабочих запас кипяченой воды;

открыть за счет земства три больницы для холерных больных (по 8 кроватей) в Пудоже, Подпорожье и Гакугсе;

город разделить на 3 врачебных участка во главе с врачами М. Шлегелем, К. Мошинским и Ф. Ярошевичем;

обязать жителей очистить колодцы, отхожие («ретирадные») места и помойки;

снабдить всех учителей и священников необходимыми лекарствами и дезинфицирующими средствами, а в случае появления холеры в одной из сельских школ — прекратить занятия и известить начальство.

Кроме того, комиссия решила, не слишком надеясь на свои медицинские силы, обратиться к губернскому начальству с просьбой направить в уезд 4 врача, 9 фельдшеров, 1 дезинфектора и 3 сестер милосердия.

Эти решения стали претворяться в жизнь уже в июне. Город был разделен на три санитарных участка, возглавившим их врачам Шлегелю, Мошинскому и Ярошевичу передали списки домовладельцев.

Губернская власть выделила пудожанам 600 руб. для найма помещений под холерные  больницы.

В августе Пудож получил от губернской управы белье для трех холерных отделений: Пудожского, Гакугского и Подпорожского. Осталось приобрести 20 кроватей и посуду.

Тогда же санитарно-исполнительная комиссия приняла ряд дополнительных постановлений:  призвать на службу четырех обученных санитарных служителей; для бедных пудожан устроить  на средства города выгребные и помойные ямы, выписать 200 экземпляров брошюры «Что такое холера?» для раздачи обывателям. Пудожская полиция получила предписание запретить жителям города содержание скота на улицах. К слову сказать, от этой привычки пудожане не избавились даже в годы гражданской. войны, когда лошади, овцы и коровы дневали и ночевали на улицах и площадях Пудожа, обильно покрывая их продуктами своего пищеварения и распространяя соответствующие «ароматы».

Следует добавить, что на основных путях заноса холеры в уезд были выставлены кордоны  (холерные пункты): с юга по Вытегорскому тракту (Гакугса), с востока по Каргопольскому тракту (Колодозеро, Корбозеро) и с запада по Водле (Подпорожье, Шала). Таким образом, к началу осени 1893 года пудожане в целом готовы были во всеоружии встретить зловещего «черного кота», в чьем образе когда-то представляли эту болезнь.

Но время шло и, казалось бы, пудожане в тот год разминулись с холерой и можно «дать отбой». Дошло до того, что уездная санитарно-исполнительная комиссия на заседании 3 сентября 1893 г. постановила: поскольку лесосплав закончился, фирмы Громова и Русанова прекратили свою работу, а рабочие распущены по домам, то временную больницу в Шале упразднить. А один из фельдшеров, Сергеев, из Пудожа был командирован в Вытегру, где в 1892 г. наблюдались случаи холеры и, видимо, местная власть опасалась их повторения. Тем более, что там на Мариинском канале работало много рабочих («путинщиков») из Пудожского уезда на судах. В случае появления холеры, они, как правило, бросали суда и пешим ходом добирались до родных мест. А заодно и сами могли занести заразу в свои семьи.

И все-таки эпидемия настигла пудожан. 27 сентября в Вознесенье с гонки  купца Громова был снят холерный больной. Гонку не продезинфицировали, как требовали правила, и буксир потащил ее вниз по Свири. Так она прошла без проверки несколько холерных пунктов и дошла до Лодейного Поля. Я не нашел указания, откуда гонка пришла в Вознесенье, но, скорее всего, из Шалы. Так возник первый очаг холеры в губернии. В начале октября в Вознесенье провели проверку всех пароходов. Появились первые умершие. По правилам их предписывалось как можно скорее хоронить в герметично закрытых гробах и подальше от жилья. А если на общем кладбище, то могильную яму осыпать известью и копать ее не менее 4 аршин (т. е. около трех метров) глубиной. В домах умерших от холеры снимали обои, белили известью потолки и стены, полы мыли раствором карболки, отхожие места и помойки заливали хлорной известью. Все малоценное имущество сжигали.

В самом Пудожском уезде главным очагом болезни стала деревня Пирзакова (она же Кукасова) на Каргопольском тракте, по которому постоянно перемещалось в обоих направлениях много крестьян-отходников, или, по местному, «бурлаков». Здесь санитарно-исполнительная комиссия решила осуществить ряд антихолерных мероприятий: вырыть новый колодец, провести оздоровление и дезинфекцию, немедленно командировать туда обученного санитара, отвести для проходящих по тракту крестьян особое помещение для ночлега, нанять помещение для «трудно-больных» с четырьмя кроватями и обеспечить его бельем. Врач Ф. Ярошевич получил предписание не отлучаться с места эпидемии и сообщать начальству о ее ходе через каждые два дня. В свою очередь пудожане своевременно телеграфировали губернатору М. Демидову о появлении в уезде холеры.

В начале октября та же комиссия направила в Пирзакову фельдшера Сергеева с заданием продезинфицировать могилу умершего от холеры крестьянина Чудова, поручив Сергееву также разыскать вещи умершего, и по возможности  сжечь их. А также осмотреть всех, кто соприкасался с Чудовым после заражения. 14 октября сюда же был командирован врач К. Мошинский с предписанием находиться там до отбытия на призывной пункт (17 октября), а затем посетить вновь Пирзакову, Кривцы и Стешевскую.

Судя по всему, главную роль в ликвидации эпидемии приняли два пудожских врача, Ф. Ярошевич и К. Мошинский. А вот третий, М. Шлегель, был уволен в отпуск с 24 сентября сроком на два месяца. Возможной причиной такого решения, на мой взгляд, может быть тот факт, что в ночь с 5 на 6 сентября в его пудожской квартире произошел пожар. Мало того, что квартира выгорела, так еще с места пожарища были похищены ценные бумаги на огромную сумму — 40 тысяч рублей.

Одновременно были приняты меры на других направлениях. В Гакугсе фельдшер Георгиевский получил предписание постоянно находиться в холерном бараке и осматривать всех рабочих, проходящих из Вытегры в сторону Пудожа, а больных изолировать. В Подпорожье фельдшеру Филиппову вменили в обязанность осматривать всех пассажиров, прибывающих на пристань. Капитанам пароходов «Петрозаводск» и «Геркулес» предложено было иметь на каждом судне фельдшера и медикаменты, производить тщательную дезинфекцию пароходов после каждого подхода к пристани, держать на борту запас кипяченой питьевой воды.

Не теряли времени даром и каргопольские власти: ввели санитарно- медицинский контроль за прибывающими из Пудожского уезда «бурлаками».

Судя по всему, пик эпидемии, пришелся на середину октября, когда холерные больные появились уже на трех пунктах, в деревнях Кривцы, Пирзакова и Стешевская (Корбозеро). В каждом пункте разместили по одному фельдшеру, снабдив их медикаментами и дезсредствами. А в конце октября болезнь пошла на спад, чему, возможно, в какой-то степени способствовали изменения в погоде: озеро Муромское, реки Водла и Черная, все мелководные озера и реки покрылись льдом, выпал снег и установился санный путь. Как бы то ни было, уже в середине ноября закрыли холерные бараки в Пудоже, Подпорожье и Гакугсе, а в конце ноября — в Пирзаковой.

Последним аккордом во всей этой истории стало прекращение страхования жизни пудожских врачей (по 5 тыс. руб.).

Всего за 1893 год в Пудожском уезде заболели холерой 14 человек, умерли 5. Можно считать, что пудожане победили холеру «малой кровью», ведь, для сравнения, в Лодейнопольском уезде заболел 31 человек, 20 из них скончались.

Но окончательно победить «черного кота», разумеется, не удалось. В следующем, 1894 году, он снова навестил Пудожский уезд. Причем, опять первые холерные больные (2 рабочих) были выявлены в Вознесенье и прибыли они из Шалы. В результате санитарные власти издали приказ: не отправлять из Шалы в Вознесенье ни одного судна или гонки без предварительного осмотра врачом.

…Последняя вспышка холеры в нашей стране, с главным очагом в районе Керчи, как известно, случилась в 1970 году. Значит, последние полвека наша страна прожила без опасных эпидемий. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Что и показала история с коронавирусом.