Текст: Георгий Чентемиров

Полиция отказалась возбуждать уголовное дело из-за стрельбы по кошкам в селе Заозерье Прионежского района Карелии. Как рассказала порталу «Петрозаводск говорит» хозяйка кошек Августина Помыкалова, участковый посчитал несерьезными травмы, полученные животными. При этом у одной из кошек была раздроблена нижняя челюсть, которую врачи собирали по частям четыре часа.

Инцидент произошел в начале мая. Кошек Августины расстреляли из пневматического оружия, когда они находились на улице. Женщина написала заявление в полицию. Через десять дней сотрудник полиции позвонил женщине и сказал, что повода для возбуждения уголовного дела по факту жестокого обращения с животными не нашлось.

– Я поняла так, что моих животных не мучили и не насиловали, вот и весь ответ. Сказал, они будут рассматривать произошедшее как нанесение материального ущерба. Эта статья вообще не работает, к сожалению,

– сказала женщина.

С тем, что статья о жестоком обращении с животными не работает, согласен и зоозащитник, руководитель Первого общественного приюта Владимир Рыбалко. По его сведениям, в целом в России по статье 245 УК РФ осуждается порядка ста человек в год. Реальные сроки получают около десяти человек. Говорить о планомерном привлечении живодеров к ответственности не приходится.

– Что касается Карелии, практика такова: если событие произошло не на глазах у людей, ничего не будет. Приведу пример. В Соломенном человек вышел на балкон и среди бела дня выбросил котенка, который затем погиб. Это видел весь двор. Личность этого человека была известна, на него уже были материалы в полиции, потому что он вел асоциальный образ жизни. И вот его, насколько мне известно, осудили.

Если же человек не засветился где-то, все намного сложнее. Проверка ведется на уровне участкового, а участковый не проводит следственные действия и не устанавливает подозреваемого. В результате следует отказ в возбуждении дела. Это замкнутый круг: чтобы провести расследование, нужно уголовное дело, а чтобы возбудить дело, нужно какое-то хотя бы минимальное расследование. И вот случаи анонимных отстрелов, потрав, издевательств остаются нераскрытыми, – говорит Владимир Рыбалко.

– Проблема усугубляется тем, что если дело происходит в деревне, люди часто не хотят портить отношения с соседями и не выдают живодеров, даже если догадываются, кто виноват. Такая ситуация была в Кварцитном в прошлом году, когда коту отрезали конечности. Вроде как это сделали дети, и вроде кто-то что-то знал, но свидетелей найти трудно.

Когда убит человек, сразу проводят следственные действия, ищут отпечатки, назначают экспертизы. Но с животными ничего такого не происходит, – возмущается Рыбалко.

Однако в возбуждении дела могут отказать и в том случае, если злоумышленник известен. Яркий пример такого безнаказанного преступления имел место в сентябре прошлого года в Кеми. Там мужчина привел свою собаку в местный приют для животных и натравил своего пса на приютского. При этом он снял всё на камеру, а видео выложил на своей странице.

– То есть виновный налицо, он сам разместил информацию. Но в возбуждении дела отказали, так как посчитали, что травмы недостаточно серьезные, – говорит зоозащитник. – Также и в случае с Августиной отказ обосновали тем, что животные якобы недостаточно сильно были изувечены.

Его слова подтверждает другой зоозащитник, Валентина Артукова.

– Были случаи, когда и живодеры известны, то бишь местные, и подписей под заявлением 10 и более. Результат один: отказ в возбуждении уголовного дела.

Валентина приводит пример, когда в поселке Гирвас за полторы недели неизвестный обстрелял четырех собак, одна из которых умерла. Участковый отказал в возбуждении дела, поскольку «установить обстоятельства произошедшего не представилось возможным», а в отношении собаки (почему-то только одной) «противоправных действий не совершалось».

До сих пор не возбуждено уголовное дело по факту жестокого убийства собаки вблизи того же Гирваса, в местечке Турламба. Животное 30 апреля нашли привязанным к дереву вверх ногами за задние лапы, голова жертвы была расплющена. Убийство произошло на видном месте, на берегу, где часто бывают рыбаки и туристы. К слову, обнаружили собаку дети. Расследование еще не началось, но, по словам Валентины Артуковой, участковый полиции – он сменился здесь несколько дней назад – намерен добиваться возбуждения дела.

Немного юриспруденции. В статье о жестоком обращении с животными есть две части. Вторая, с более тяжким составом, должна применяться в том случае, если деяние совершено группой лиц, или в присутствии малолетних, или с применением садистских методов, или в отношении нескольких животных, или с публичной демонстрацией – включая размещение информации в интернете.

Как видим, это описание подходит под некоторые преступления, совершенные в Карелии за последнее время. Например, у Августины Помыкаловой пострадали две кошки. В Гирвасе обстреляли четырех собак. Собака в Турламбе, скорее всего, была убита с применением садистских методов. Кемский живодер, натравивший своего пса на приютскую собаку, выложил запись в интернет.

За такие действия Уголовный кодекс России предполагает наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Для сравнения: за умышленное убийство человека предусмотрено от шести лет колонии. То есть законодатель издевательства над животными не рассматривает как нечто незначительное. Это преступление средней степени тяжести, такое же, например, как грабеж. Обвиняемого по такому делу могут и под арест на время следствия отправить. Однако грабителей полиция разыскивает, а живодеров искать и наказывать не спешит.

В пресс-службе МВД Карелии нам, однако, сообщили, что разговоры о нежелании полиции бороться с живодерами безосновательны. За 2020 год по статье «Жестокое обращение с животными» было возбуждено 16 уголовных дел. География широкая – десять районов Карелии. Семь дел было раскрыто (то есть по ним определен подозреваемый). Все они были направлены в суд, по некоторым вынесены судебные решения. Впрочем, реального срока, по информации МВД, не получил никто. За пять месяцев 2021 года по статье 245 было возбуждено пять дел; раскрыто и направлено в суд только одно.

Почему же нет уголовных дел по тем фактам насилия над животными, о которых говорится выше? Адвокат Виктор Бережной, ранее работавший в полиции, объясняет, что по таким преступлениям нет большой наработанной практики. Из-за этого правоохранительные органы не уверены в квалификации содеянного, не знают, как вести расследование, и опасаются, что разбирательство окончится оправдательным приговором, а в современной России это для стороны обвинения настоящая катастрофа.

Подводные камни кроются и в самой статье 245 УК РФ.

– Под эту категорию дел попадают не только откровенные издевательства над животными. Бывают случаи, когда человек убивает собаку, которая регулярно кидается на людей. Возможно, мое мнение идет вразрез с общественным мнением и мнением судебных инстанций, но стремление защититься от агрессивного зверя не подпадает под определение «жестокое обращение». Конечно, такие действия сложно оправдать. Но есть понятие «крайняя необходимость», которая возникает непосредственно в момент опасности. А как быть, когда человек решает предотвратить опасность, исходящую от агрессивного животного в будущем? Возникают сложности в правовой квалификации, – говорит Бережной. – Все-таки жестокое обращение с животными по смыслу статьи подразумевает умысел виновного именно на издевательства, беспричинное убийство или травмирование животного без какой-либо объективной причины.

То, что статья несовершенна, хорошо видно по инциденту в Кеми. Приютская собака, на которую местный житель натравил своего пса, получила рваные раны. Уголовная ответственность по статье 245 наступает в том случае, если действия злоумышленника повлекли гибель или увечья животного. И это единственная статья Уголовного кодекса, где употреблено слово «увечье». Что же оно означает?

Согласно толковому словарю, «увечье» – тяжелое телесное повреждение. Если провести аналогию с «человеческой» практикой, рваные раны под это определение не подходят. А значит, отказ от возбуждения дела был закономерен. Это, впрочем, поверхностный и дилетантский вывод, а по-хорошему органам следствия надо было провести экспертизу, чтобы оценить вред, нанесенный животному. Проводилась ли такая экспертиза, порталу «Петрозаводск говорит» выяснить не удалось.

Неясно, однако, насколько корректно использовать слово «увечье» именно как синоним тяжкого вреда здоровью. Найти каких-либо разъяснений по этому поводу – например, постановлений пленума Верховного суда – нам не удалось. Важно и другое. Статья 245 Уголовного кодекса находится в разделе «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Нравственности! Насколько вообще уместно в таком контексте рассуждать, насколько сильно пострадало животное? Не входит ли это в противоречие с самой идеей наказания за издевательства над живым существом?

Если довести эти рассуждения до абсурда, можно представить, как группа юридически подкованных живодеров придет с кошкой на детскую площадку и начнет ее мучить, попутно снимая процесс на камеру, чтобы затем выложить запись в интернет. И им ничего за это не будет, если несчастное животное получит «недостаточно сильные» травмы. Уродливая логика? Да, но, кажется, именно ею и руководствуются российские правоохранители и законотворцы. Именно благодаря им кемский любитель бойцовских собак остался безнаказанным.

Виктор Бережной считает, что улучшить ситуацию могут общественный резонанс и освещение каждого инцидента в СМИ: это влияет и на полицию, и на самих живодеров. Но нужно объективно
подходить к каждому такому случаю. Так же полагают и карельские зоозащитники, с которыми мы говорили. В дни, когда государство демонстрирует растерянность и безразличие, спасать общество от насилия приходится самому обществу. // Фото: pixabay.com/ru