Текст, фото: Марина Бедорфас

Растопить русскую печку, заготовить иван-чай, принять гостей, провести Федосовские беседы — Наталья Богомолова все делает так, как делала ее бабушка, которая построила этот дом. После городской жизни нашу героиню потянуло в деревню, на родину своих предков.

«Здесь родились моя бабушка и мама. В детстве каждое лето мы проводили в нашей деревне, спали в горнице на сенниках — это такие матрасы, набитые сеном. Мама приезжала и видела, как торчат из постели черные ноги. А это почва у нас тут такая, богатая шунгитом, мы по лужам бегали босиком, делали себе такие глиняные сапожки», - рассказала Наталья Богомолова.

Наша героиня вспоминает, что в деревне Лисицино — а это часть, можно сказать, микрорайон деревни Кузаранда, жили староверы: «Наша бабушка за нас много молилась, поэтому и сейчас мне бог помогает».

Наталья Богомолова вернулась на свою историческую родину и увидела, что от большой деревни в 35 домов практически ничего не осталось. В конце 80-х и в 90-е годы люди стали разъезжаться: кто-то стремился в город за более легкой и комфортной жизнью, кто-то остался без работы – совхозы и колхозы начали закрываться. Постепенно пустующие дома стали разрушаться. Сейчас в Лисицино стоят три дома, два из которых принадлежат Богомоловой. Один родовой – Федосовский (по фамилии бабушки), второй – Матренин, его не так давно она выкупила и восстановила. Теперь там принимает гостей и туристов.

«Каждый человек должен что-то делать, а сидеть просто на пенсии и заботиться только о себе — мне скучно. И потом, у нас ведь много грехов в жизни, надо как-то их отрабатывать. Надо возрождать деревню»,

– сказала моя собеседница.

Из заброшенных и рухнувших домов удалось спасти утварь, старинную мебель, предметы быта. Так в фамильном доме Богомоловой появился настоящий заонежский музей. Здесь и коллекция прялок, берестяных туесков, топоров, веретен, есть ведра, даже детская обувь, острога для рыбалки, самовары и скамейка доярки. Наталья Николаевна не просто собиратель вещей, про каждую она может рассказать историю, как и кто ее использовал, из чего она сделана. Активистка настоящий краевед. Какие-то экспонаты наша героиня покупает на ярмарках. Например, недавно в Петербурге купила старинный рубель, которым гладили белье.

«Это помещение называется подполье. Его не использовали раньше. Но я решила, что здесь вполне может разместиться музей. Вот посередине стоит старинная кованая кровать. Когда места в доме не хватает, здесь и ночевать можно. Все сделала здесь – и пол, и полки, и освещение. Конечно, мне одной очень сложно порядок наводить. Я была бы очень рада, может, кто-то бы на практику приехал и помог бы мне», – продолжает заонежанка.

«Это мой фамильный дом, я всегда заботилась о нем, бабушка здесь родила 21 ребенка. Но многие умирали в младенчестве. Смертность была высокая, климат суровый. Дому больше 100 лет, он очень прочный. Были в те времена великолепные мастера, посмотрите на эти бревна, они как новенькие. Перед каждой пасхой бабушка нанимала людей, они толкли камень и голиками терли стены и потолки, всегда было чисто. Очень много держали скота. Жалко, что не сумели сохранить сараи, потому что это интересная и важная часть сельской жизни. Если вы обратите внимание, то наши дома как будто обрубленные, это потому, что пристроенные сараи развалились. Крышу дома крыли очень добротно, а на сараи ни времени, ни средств уже не оставалось», – сказала она.

Еще одно ответвление Кузаранды — это деревня Мяльзино. Там домов жилых побольше, один из них купила Наталья Богомолова. Говорит, что ей было это очень важно: он принадлежал ее родственникам. В этом доме сохранился и сарай. Но его нужно освободить от хлама, почистить и отремонтировать. Тогда будет возможность показывать туристам и гостям не только старинные карельские дома, но и сарай, в котором держали скот, сено, дрова и заготовки на зиму.

«Мне очень нужна помощь волонтеров. Одной мне не осилить столько работы, не привести в порядок этот сарай. Жду помощи, буду рада, если кто откликнется».

Рядом с домом в Мяльзино, который недавно купила Наталья Николаевна, стоит разрушенная часовня Флора и Лавра. Однажды пенсионерке подарили книгу финского ученого Ларса Петтерссона «Архитектура деревянных церквей и часовен Заонежья», который в 1942-1944 годах путешествовал по Заонежью и делал зарисовки деревянных храмов. В этой книге она увидела часовню Флора и Лавра из своей деревни. Автор зарисовал ее в 1943 году.

«В этом издании есть не только фотографии и рисунки, там есть подробный чертеж, по которому мы сейчас можем восстановить эту часовню. И я просто мечтаю об этом. Для любой деревни это очень важно. Я уже нашла, где можно заказать строительные материалы. Но сначала нужны руки, которые помогут подготовить для строительства участок. Надо разобрать завалы, спилить кусты, скосить траву, расчистить подъезд и подход к ней», – заметила Богомолова.

Заонежский край — это рай, говорит наша героиня. Он всегда отличался и климатом, и культурой, и диалектом:

«Уникальный климат у нас тут — среднемесячная температура на 10 градусов выше, чем в других районах, поэтому наши предки выращивали хлеб. Здесь росла рожь. Все кругом было засеяно. Работали колхозы и совхозы. А еще в Заонежье потрясающая вода, специалисты из института геологии сделали исследования и подтвердили, что самая полезная вода в Карелии на Заонежском полуострове. Приезжайте к нам оздоравливаться».

Но самая главная знаменитость этого края — сказительница Ирина Федосова, в память о которой проходят Федосовские чтения. И захоронена она в деревне Кузаранда.

«Вообще, у нас очень поэтичный край, почти все жители пели, сочиняли, писали стихи. Да и диалект у нас такой, что если вы не местная, то и не разберетесь, что мы тут говорим. За это нас и ученые языковеды любят», – продолжила заонежанка.

По словам местных краеведов, в Заонежье добывали известь и сплавляли ее по озеру. На берегу еще можно разглядеть остатки этого производства.

«У нас не растут сосны. Вероятно, это тоже результаты особенного микроклимата. У нас растут ели. И одна из версий происхождения названия Кузаранда — это как раз перевод этого слова как «еловый берег»».

Наталья Богомолова верит, что обязательно найдет поддержку: «У меня есть единомышленники, это люди, которые тоже связаны корнями со своими родными местами в Заонежье. А так практически мне никто не помогает. Насчет часовни пойду еще в карельскую епархию. Буду просить помощи и благословения. Местные власти знают, чем я тут занимаюсь. Очень надеюсь на их поддержку».

Активистка восстановила в деревне колодец, топит баню по-черному, сама может почистить печки, нанимает работников, чтобы те скосили траву по всему Лисицино, наводит везде порядок. Говорит, что деревня ей обходится дороже, чем отель «Hilton»: строительные материалы очень дорогие, доставка просто "золотая", работникам надо платить.

Только добавляет, что отели такие есть везде, а вот Заонежье — одно на всей земле: «Надо ценить то, что у нас есть. Надо сохранить, в том числе и для своей души то, что еще можно сохранить. Цените свой род, цените друг друга, помогайте друг другу».