Мы встретились с Константином Васильевичем в новом кабинете Союза писателей Карелии в здании Филармонии. Писатели только что переехали из старого небольшого кабинета в более просторный, перенесли мебель, книги.

- А теперь вот обратно нас просят переехать, передумало Министерство культуры. Нужно снова вещи переносить, - с улыбкой говорит Константин Васильевич. Он наливает две чашки чая, достает конфеты – «Угощайся!»

С Константином Гнетневым мы знакомы давно. Он работал в «ТВР-Панораме», уходил из нее на пенсию, а точнее, в писатели. Потом сотрудничал с «ТВРкой» как внештатный автор. В этом году в нашей газете выходило несколько его публикаций.

Но, когда он приходит к нам в редакцию, мы говорим не о работе, а о нашем общем увлечении – рыбалке. Про щук, спиннинги и жерлицы Гнетнев может говорить часами.

- Константин Васильевич, согласны с тем, что многие люди творческих профессий к рыбалке не равнодушны?

- Согласен, как и с тем, что множество людей нетворческих профессий тоже к рыбалке не равнодушны. Потому что рыбалка не выбирает профессии, возраст и статус. Писатель К. Паустовский был заядлый рыбак, ловил только на удочку, ничего больше не признавал. Его спрашивали – вы, наверное, сидите на рыбалке и думаете о будущем произведении? Он отвечал – «Ерунда все – когда сидишь на рыбалке, думаешь только о том, как поймать рыбу». В этом есть правда. Но для меня рыбалка еще и возможность уединиться.

- Любите одиночество?

- Я ищу любой повод, чтобы остаться одному. Рыбалка – как раз такой повод. Компания больше трех человек на рыбалке меня угнетает.Вот почемув лес я езжу один, одному с собой мне не бывает скучно. Но я в отличие от Паустовского, думаю не только о рыбе. Я как раз думаю о своих произведениях. Представляю себя на месте своих героев. У меня ведь документальный жанр. Я о реальных людях пишу.

А почему о реальных? Откуда это пошло?

Думаю, из детства. Меня всегда интересовала история Беломорско-Балтийского канала, где я прожил 25 лет жизни. Мы мальчишками жили в атмосфере недоговоренности, полутайны, среди взрослых, которые о прошлом не любили вспоминать; мы играли колесами от зековских тачек, растаскивали на дрова брошенные бараки строителей ББК. Прошлое канала меня страшно привлекало. Я очень хотел знать все о том месте, где прошли мои детство и юность.

То есть писали из интереса?

В литературе, как, кстати, и в журналистике, интерес – главное. Если нет интереса – нужно уходить из профессии.

И все же вы газетный журналист. И всегда им были. Трудно было перестроиться, когда в 55 лет, в расцвете сил, решили выйти на пенсию, заняться писательской деятельностью?

Нетрудно. То, чем я занимаюсь сейчас, – продолжение того, чем я занимался в газете. Меня всегда томило, что приходится укладываться в газетную страницу, а то и в меньший объем. Всегда хотелось сказать больше.

Вы ведь рассказы начали писать еще до заметок в газету?

Пытался писать. Вспоминаю один случай. Я пришел из армии, начал работать на канале электромонтером и почему-то стал писать заметки-информации в районную газету «Беломорская трибуна». А как-то написал некий этюд про наш мост на шлюзе №17, на котором я жил, и отправил его в редакцию. Мой текст долго не печатали. Только через годы я узнал, что они просто искали, откуда я его списал. И когда не нашли, то все-таки напечатали.

И часто вас так выносило с заметок на прозу?

Однажды в командировке в Олонце я сел и кряду написал несколько рассказов. В одночасье. Меня это напугало. Я знал, что с тем, что пишется вот так легко, надо быть осторожным. Потом я их напечатал, но выдал за очерки. Было это в конце 1980-х годов. Именно тогда я и понял, что мог бы писать. Но современная проза и прежде мне не нравилась. Я, как уже говорил, люблю и всегда любил писать о реальных людях и событиях.

Вам не нравилась проза того времени, потому что просто не нравилась или были конкретные причины?

Причина одна – ничего нового я не мог найти в этих произведениях. Кстати, то же могу сказать и о современной прозе. Почти все, о чем сегодня пишут, уже когда-то было сказано, причем ярче и сильней. Сейчас, как мне кажется, время документалистики, через нее писатель пытается осмыслить время и понять, что делать дальше.

Но ведь есть и немаловажный коммерческий вопрос. Сегодня в литературе популярны детективы, фантастика и прочее. Ваши книги, как бы сейчас сказали, не рентабельны.

Для меня это не так важно. Один известный писатель недавно сказал так: в литературе есть эстрада, а есть классика. То, что пишут Донцова и Маринина – это эстрада. А главред «Литературной газеты» Юрий Поляков определил такое направление в современной литературе как коммерческие издательские проекты.

Для меня куда важней сознавать, что я делаю то, что мне нравится. В 2002 году, когда я вышел на пенсию, у меня был четкий план, которому я следую вот уже 10 лет.

План по написанию книг? Выполняете его?

Выполняю, правда, пока не написал одну книгу из задуманных. Четыре уже издал, три неопубликованные лежат в столе, что не мешает дописывать четвертую. С точки зрения писательства, мой вариант – идеальный. Но с другой стороны, я понимаю, что издавать книги при таком подходе тяжело. К счастью, находятся издательства, готовые печатать и такую литературу. И я рад, что не подвожу их – книги покупают.

Не могу не спросить в таком случае – если сейчас в моде издательские проекты, а не настоящая литература, выходит, нет ее сейчас литературы.

Ну отчего же? Сейчас, на мой взгляд, просто нет такого понятия как единая российская литература. Она поделилась на группировки. У писательских организаций свои писатели-лидеры, у каждой свои премии. Разве это нормально? Читатель-то остался один. Но литература сегодня есть и всякая. И качественная и не очень.

А какую литературу в таком случае вы считаете качественной?

Ту, которая воздействует не на инстинкты.

По этой логике предположу, что и газет вы тоже не читаете? Там сплошные инстинкты.

- Мало читаю. Мне кажется, журналисты сейчас охладели к человеку. Он им не интересен. Освободившееся пространство они заполняют собой. Но мне, например, не интересно мнение многих этих авторов. Право быть экспертом надо заработать долгим и умным трудом. Впрочем, говорю как пристрастный читатель.

А если беспристрастно – что, например, думаете о нынешней государственной системе?

Ничего хорошего. Страна похожа на космический корабль, в котором отказали системы управления, и его ведут в ручном режиме. Дозвонился до президента, тот дал поручение, и деньги нашлись, и проблема решилась, не дозвонился – ничего не изменишь.

То есть самая высокая власть сбилась с курса?

Нет. Мне кажется, эти два человека знают курс. Но их решения не доходят до нас, а если доходят – извращаются. Страшно, например, возмущает существующая система госслужбы. Она привлекает людей равнодушных, зачастую не привыкших отвечать за результаты своего труда. Туда идут за огромной зарплатой и за пенсией, которая по непонятным причинам в два раза больше, чем у нормального человека. Уж сколько было реформ госслужбы на моем веку, а чиновник для простого гражданина так и остался недругом.

А как вы относитесь к митингам и волнениям, раздутой истории с PussyRiot? Что это? Зреющий бунт?

Нет никакого бунта. Как нет ничего хорошего в том, что этих женщин посадили на два года. Но ведь и общество должно защищать свои ценности. Государство обязано оберегать от поругания святыни миллионов своих граждан. Россию пытаются приучить к тому, о чем невозможно было даже подумать еще несколько лет назад. Мы не должны оставаться равнодушными к подобным попыткам, иначе пропадем как русские люди.

Что касается митингов, то у нас, к сожалению, ни общество к ним не готово, ни власть не готова слышать людей.

Вы сказали, что еще не все написали. Вы ведь молодой писатель – только 10 лет полноценно трудитесь. Кстати, чем порадуете читателей?

В первую очередь, биографической книгой о народном писателе Карелии Дмитрии Гусарове. Мечтаю издать книгу «Путешествие странного человека». Это о поездках по Белому морю. Об удивительных людях, которых я там встречал. Еще одна неизданная пока книга – очерки о Карелии. Есть там и те, которые были опубликованы в «ТВР-Панораме».

А ненаписанных книг еще много, среди них очень заманчивая для меня и тяжелая – история одного восстания на Соловках, закончившегося неудачей.

Ну а из ближайших планов, наверное, на рыбалку планируете поехать? А то давненько фотографий здоровых щук не показывали.

В этом году на знакомых берегах так и не побывал. Зато был на Выгозере, постоял на знаменитом Карельском острове, где жил в начале ХХ века М. М. Пришвин, собирая материал для своих «Очерков Выговского края». На острове была деревня. В следующем году исполнится 80 лет, как деревня покоится на дне – с останками домов, бань, кладбищем и огородами. Давно стремился туда и бурю эмоций испытал, ступив на этот берег. От Карельского остался клочок суши меньше 100 метров. Это одна из многочисленных российских атлантид ХХ века.

«ТВР-Панорама» поздравляет Константина Гнетнева с 65-летием и желает ему всего самого хорошего, но главное – радовать читателей нашей газеты новыми текстами.

Досье «ТВР-Панорамы»

Константин Васильевич Гнетнев родился 21 сентября 1947 года в Республике Коми. Его родители были высланы на Север вместе с «раскулаченными» родителями в начале 1930-х.

Константин Гнетнев. С 23 лет занимался журналистикой. Окончил факультет журналистики Ленинградского государственного университета, работал в районной и республиканской прессе, в том числе главным редактором газеты «Карелия» и заместителем главного редактора журнала «Север».

Очеркист, публицист, автор 8 книг документальной прозы. За книгу «Тайны лесной войны» награжден Премией Республики Карелия в области культуры, искусства и литературы. Книга «Беломорканал: времена и судьбы» вошла в шорт-лист Литературной Бунинской премии 2009 года.