Александр Костин 

Поп Иванище и староста Козел

Первые известные мужские имена пудожан можно найти в Писцовых книгах XVI века. По моим приблизительным подсчетам, там их набирается примерно две с половиной сотни. Если выделить среди них дюжину самых распространенных, то выглядеть она по мере убывания будет так:

Иван, Федор, Василий, Михаил, Семен, Яков, Григорий, Ларион, Петр, Андрей, Тимофей, Игнат.

Эти имена древнееврейского (Иван, Михаил, Семен, Яков), древнеримского (Игнат), древнегреческого происхождения (все остальные) давали при крещении в церкви обычно на восьмой день после рождения и брали их «не с потолка», а из святцев, то есть списков святых. В повседневной жизни эти имена нередко бытовали в простонародной форме: Якуш (Яков), Терех (Терентий), Фофан (Феофан), Фарафон (Ферапонт), Корныш (Корнилий), Васюк (Василий), Мишук (Михаил), Стеша (Степан) и т. д. Со временем от таких имен произошли многие фамилии пудожан. Любопытно, что большинство имен в Писцовых книгах даются в уничижительной форме, подчеркивающей зависимое положение их носителей: Демит(д)ко, Антошко, Ефимко, Юшко, Матюшка, Лучка и т. д. Впоследствии подобные имена также трансформировались в многочисленные пудожские фамилии: Демидков, Анхимков, Абрамков, Титков, Амосков, Власков, Мартяшков, Миронков, Юшков и т.д. Такие фамилии вполне определенно указывают на крестьянские корни их владельцев.

Но форма имени могла подчеркнуть значительность, общественный вес человека. Например, священнослужители одно время пользовались правом именоваться с окончанием на -ище. Подобный пример мне известен в истории нашего Пудожья. В 1640 году в судебной тяжбе крестьян волости Сумы Кривецкой с Муромским монастырем участвовал местный священник, о чем сохранилось письменное свидетельство: «У подлинной поп Иванище руку приложил». Вспоминается и скандально известный кижский поп (XVII век), фигурирующий в некоторых документах, как «Еремеищо Корнилов». Такие искаженные имена, или, как их называют лингвисты, полуимена, доставляли определенные неудобства, особенно в канцелярском деле. Положил конец этому безобразию Петр Первый. Он в 1701 году своим указом ввел единое именование людей в официальных документах, включавшее имя по крещению, отчество и фамилию.

Не забудем, что, кроме христианских, пудожане в «досюльние» времена носили еще языческие имена и прозвища: Балда, Дурак, Мичура, Копыто, Росляк, Поршень, Бодун, Ширяй, Поздняк, Нечай, Кисель, Молчан, Сокол, Рудак и прочие. Они сохранились в названиях многих старинных пудожских деревень, так как обычно назывались по имени первопоселенца. Например, Балдина Гора, Росляково, Дягель-Наволок, Мичуринская, Кислякова, Путилово, Дунаевская, Беляева Гора и т. д. Многим не хотелось расставаться с такими, привычными, именами, но и отказываться от утвержденных церковью христианских имен было боязно, поэтому часто наши предки имели два имени: одно, языческое, - дома, идругое, церковное, – в публичных местах. Напомню, что креститель Руси князь Владимир получил при крещении христианское имя Василий, но и от старого языческого имени не отказался, под ним он, собственно, и вошел в историю. Кстати, сочетание домашних и церковных имен иногда принимало довольно причудливые и просто забавные формы. Так, в XVI веке в судебном споре между Палеостровским и Муромским монастырями принимал участие староста Кижского погоста Ёрш Сергеев, а в одном из погостов на территории нынешней Карелии проживал и даже был старостой Козел Федоров.

Алексей и Мария родили Аполлона

А теперь перенесемся в XIX век и заглянем в метрические книги по Пудожу и его окрестностям, а также кусту деревень Авдеевской округи (вокруг Купецкого озера) и Каршево-Нигижма. Посмотрим, как изменился список самых распространенных среди пудожан имен по прошествии трехсот лет. А выглядел он (в порядке убывания) так:

Мужские имена: Иван, Федор, Василий, Михаил, Николай, Александр, Григорий, Петр, Андрей, Семен, Афанасий, Павел. Немного отстали Матвей, Егор, Антон;

Женские имена: Анна, Мария, Евдокия, Ирина, Пелагея, Екатерина, Анастасия, Марфа, Елена, Матрона (Матрена), Агафья, Наталья и Евфимия. Чуть отстала Акилина, еще ниже – Варвара и Васса.

Как видим, среди мужчин первая четверка не изменилась. Кроме того, остались в списке Семен, Григорий, Петр, Андрей. А вот Яков, Ларион, Тимофей, Игнат сдали свои позиции. Объяснить эти изменения я не берусь.

Среди редких мужских имен в тех же метрических книгах значатся Автоном, Иов, Сарион, Иуда, Ян, Евтропий, Марк. А в деревне Левинской (это Заречье, рядом с Пудожем), как следует из метрических книг, «Алексей Егоров Тарасов и Мария Феофилактова родили Аполлона».

Из редких женских имен здесь же упоминаются Соломания, Макрина (Макрида), Юдиния, Ефема, Феодосия, Аполлинария. А у жителя деревни Балдина Гора Осипа Кирилова родились две дочери, получившие звонкие имена Анхимия и Эрина.

В некоторых записях объясняются причины выбора того или иного имени. К примеру, в 1916 г. в деревне Кондаковская в семье Мишиных родился сын Александр, названный, как сказано в метрической книге, «в честь Александра-мученика, празднуемого 13 мая».

Отдельного разговора заслуживают приезжие в край люди. Среди их имен встречались и вовсе экзотические случаи. Так, пудожский уездный земский врач Фогт имел «четырехэтажное» имя: Эрнст Константин Николай Фридеман. В сочетании с отчеством Германович вся словесная конструкция выглядела на бумаге довольно устрашающе. Хотя этот прибалтийский немец (так я предполагаю) был хорошим врачом и даже в качестве военного медика принял участие в Русско-японской войне, получив там награду.

Когда у французской четы Борелль, отбывавшей ссылку в нашем городе как военнопленные, в 1814 году родилась дочь, то счастливые родители назвали ее не какой-нибудь Луизой, а дали простое имя Даша, да вдобавок еще и окрестили ее по православному обряду.

Непривычные русскому уху имена имели несколько десятков поляков, в основном, ссыльных, в разное время проживавших в Пудоже: Алоизий, Клеопатра, Адам, Ян, Викентий, Любомир, Анастасий, Казимир; но чаще всего среди них, по моим приблизительным подсчетам, встречались Иосифы и, как ни странно, нередки были Иваны.

«На Руси Иванов, как грибов…»

Вообще, как мы видим, на протяжении нескольких столетий самым распространенным именем среди пудожан, как и по всей России, оставалось имя Иван, что заставляет снова вспомнить поговорку: «На Руси Иванов, как грибов поганых». Это имя прочно вошло и в домашний обиход, и в русский фольклор. Сразу же вспоминается, конечно, известное выражение «Иван, не помнящий родства», которое употребляли при встрече с полицией беспаспортные бродяги. Такие случаи отмечены и в истории нашего края.

А вот некоторые пудожские Иваны вполне могли стать ваньками. Именно таким словом именовались извозчики из числа самых дешевых. Особенно их много было в столичном Петербурге. В этот город устремлялось в поисках заработка множество пудожских мужиков, так что мое предположение не лишено оснований. А дома на подоконнике у многих пудожских обывателей вполне мог красоваться «Ванька мокрый», то есть бальзамин, любимый цветок русской провинции. А как не вспомнить иван-чай (кипрей), из высушенных листьев которого заваривали так называемый «копорский чай» (кстати, в наши дни, на волне повального увлечения здоровым питанием этот напиток снова вошел в моду, в том числе и в нашем городе). Ну и, в конце концов, наши предки в старые времена не прочь были «свалять ваньку», если учесть характеристику пудожан, полученную ими в 1854 году от местного краеведа Василия Желаева:

«Охоты к физическим трудам мало имеют; большей частию проводят время в праздности и лености…»

Новое в метрических книгах XIX века – обязательное употребление отчества, правда, часто в укороченной форме. Ведь в более ранние времена именоваться на -вич могли только родовитые и знатные, люди подлого звания такого права не имели. В некоторых случаях отчество могло указывать на происхождение или обстоятельства рождения человека. Например,«зазорным», то есть внебрачным, детям оно часто давалось одно и то же – Богданович, т. е. Богом данный. Такие дети вовсе не были редки в старые времена. Достаточно сказать, что в полицейской хронике еще царских времен по Олонецкой губернии фигурировала отдельная графа - «подкинутие младенцев», что говорит само за себя.

Имя и время

Ну а теперь посмотрим, как изменилось имянаречение в Пудожском районе за последние десятилетия. Данные я взял в Пудожском загсе. В 2002 году лидирующая группа мужских имен выглядела так:

Максим, Александр, Денис, Дмитрий, Илья, Иван, Николай, Андрей, Алексей, Владислав, Сергей, Евгений.

Среди женских лидировали: Диана, Ксения, Анастасия, Алина, Анна, Валерия, Виктория, Елизавета, Кристина, Олеся, Полина.

Последние данные, которые я нашел в пудожском загсе, (за 2016 г.) среди мужских имен явного лидера нет, но чаще младенцев называли

Александр, Артем, Иван, Вячеслав, Даниил (Данила), Владислав, Семен, Михаил, Егор, Дмитрий. У девочек лидирующая группа выглядела так: Ульяна, Евгения, Елизавета, Александра, Валерия, Софья, Таисия.

Как видим, пристрастия родителей в вопросе имянаречения достаточно традиционны. Но если сравнить с XIX веком, то утратили свои позиции или вообще исчезли из употребления имена Федор, Василий, Григорий, Петр, Афанасий. А самое устойчивое имя, которое и время не берет – это опять же Иван, что не может не радовать.

Среди новорожденных девочек Пудожского района совсем нет Евдокий, Пелагей, Марф, Матрен, Агафий. Причины тут могут быть разные, но, на мой взгляд, одна из главных – постепенное увеличение доли городского населения. Известно, что оно более подвержено моде, в том числе на имена. А деревенские люди более традиционны. Именно поэтому ряд имен попал в разряд «деревенских»: просвещенным горожанам они были как бы не к лицу. Так произошло с вполне симпатичным именем Евдокия (Дуся, Дуня). Ведь бытовала одно время даже поговорка «Пустили Дуньку в Европу!». Ну как после этого жить с таким именем?! Кстати, такая же участь постигла вполне себе заурядное имя Фофан (Феофан). Оно еще в XIX веке с легкой руки некоторых сочинителей стало нарицательным в значении невежественный, темный, неотесанный человек. Еще пример, всем известный, – с именем Митрофан. После того как драматург Фонвизин в своей комедии «Недоросль» создал яркий портрет неуча и лодыря Митрофанушки, это благозвучное имя стало пользоваться все меньшей и меньшей популярностью, особенно у читающей публики.

Мой однокурсник Анатолий, родом с Северного Кавказа, из Кабардино-Балкарии, признавался: когда услышал, что старосту нашего курса зовут Федя, Федор, то не мог поверить ушам своим. В его представлении это было не имя, а обзывка, прозвище, которым могли наградить только самого отсталого и глупого человека. Возможно, повлияла на мнение Анатолия и кинокомедия «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» со знаменитым «Надо, Федя, надо!».

Разумеется, процесс обновления базы личных имен продолжается. За примером далеко ходить не надо. На занятиях шахматного кружка в Доме детского творчества, которым я много лет руковожу, только в последние годы перебывали сразу две Миланы, Жан, Илман, Лианна, два Глеба, Артур, Лев, Герман, Тимофей, Давид, Камилла, Ренат, Агния. Это в дополнение к традиционным Сергеям, Данилам, Александрам, Еленам и т. д. И этот факт разумного сочетания новизны и традиции не может не радовать. Родители должны быть полностью свободны в выборе имени для своих детей, за исключением случаев, предусмотренных законом. А такой закон был принят в апреле 2017 года. Он исключил из употребления экзотические и просто дурацкие имена, которые отдельные родители по глупости, невежеству или по другим причинам давали своим чадам. И это правильно, ведь, как утверждал педагог и писатель Дейл Карнеги, имя человека – это самый сладкий и самый важный для него звук.