Отшельники. Заонежье обетованное. История семнадцатая
Проект осуществлен туристической компанией «Золотое кольцо Карелии».
Шел последний полный день нашего путешествия. Завтра утром в Петрозаводск. Позади неделя поездок по Заонежью. Впереди – последний марш-бросок. Его я ждал, если честно, с особым предвкушением.
Прошлой осенью мне посчастливилось побывать в старинной деревне Вегорукса. Деревня интересная, живописная, с богатой историей и совершенно без настоящего. Впрочем, так я думал тогда.
Мы были осенью и никого не встретили. Полюбовались красивым храмом, переливами сентябрьских цветов леса и уехали восвояси. Захотелось вернуться сюда летом. И вот оно – лето.
Дорога рухнувших амбиций
От Великой Губы сворачиваем на дорогу на Кижи, она же на Оятевщину или Боярщину, по-разному называют. Дорога эта – символ позора и безволия властей. Символ рухнувших амбиций экс-губернатора Нелидова и его друга Романова. Говорили много, в итоге почти ничего не получилось.
Размах строительства этой магистрали был огромный – строилась дорога шириной с трассу «Кола». Порубали лес на все четыре полосы движения, навезли щебня, отсыпали от души. А потом в одночасье бросили, словно Припять какую. Финансирование закончилось. Остались горы щебня, вырубки да гадюки, которые никого не боятся.
Это действительно единственный сухопутный путь на Кижи. Подъезжаешь с материковой части почти до самого острова. Потом уже метров 500 по воде на местных катерках – и вот он, памятник ЮНЕСКО, жемчужина русского деревянного зодчества.
Дорогу бы эту по уму сделать – ушла бы водная монополия перевозчиков, цены бы на «Кометы» упали, смогли бы туристы и посуху на Кижи ездить. Но, видимо, включился механизм лобби, и все похоронили.
Где живет Бог
Но в этот раз Кижи не наш маршрут. Нам в Вегоруксу. В попутчики взяли моего друга Сергея Шихуцкого, того самого, который барин в одной из прошлых историй.
Едем. Июльская жара. Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточек не видно. То самое карельское лето, которое один день в году и которое нужно ловить, не прозевать бы.
Не прозевать бы еще и поворот в деревню. Нет ведь ни знаков, ни указателей. Но с нами проводник. Шпарим уже по лесной узкой дорожке. Перекресток, поворот, снова перекресток – так сразу и не разберешь. Затем спуск к озеру – и вот она, церковь Николая Чудотворца, та самая, которая радовала глаз в прошлом году.
В таких храмах, наверное, начинаешь верить в Бога. Он здесь везде. Старинная церковь с душой, сохранившаяся, живая, настоящая. Схожие чувства и эмоции испытывал в церкви Ильинского погоста на озере Водлозеро. Прямо насквозь пробирает.
Вегорукса сама пробирает не меньше. Такую деревню сгубили, да не одну, целый куст. Четыре их было – Вянишполе, Посад (где церковь), Южный двор и Рамполе. Места фантастически красивые – на входе в Уницкую губу Онежского озеро. Виды невероятные.
Деревни, объединенные названием Вегорукса (или, как тут говорят, Вегоруксы), стояли на старинном торговом пути из Новгорода к Белому морю.
Рассказывают, что знавали эти места мореходов-торговцев, которые с юга на север ходили. А церковь маяком служила. Жила деревня не тужила, к началу XX века дворов в ней около 50 было, а людей почти 400 человек. Внушительные цифры по тем временам. Но потом как обычно – неперспективное место, людей вывезли.
Но дома остались. Так и стоят эти черные стражники былого величия и силы. Мертвая теперь деревня, а каждый дом – история и боль. И тем больнее, что дома еще не все рухнули, стоят они, хранят память, цепляются за жизнь. А нет ее уже здесь. Только Бог.
Травница
Мы замерли около этих домов, ветерок нагоняет волны о берег, вокруг трава некошеная. Кажется, что вот здесь мальчишки с пирса окуней таскали, а бабуля их белье недалеко полоскала, соседи ходили из этого вон большого двухэтажного дома вот к тому поменьше, чтобы справиться о покосе или еще какой заботе деревенской. А теперь тихо. Только ветер и эти деревянные скелеты. В очередной раз одни и те же эмоции от забытых заонежских деревень, а что толку…
Неожиданно дверь старого дома, того, что еще сохранил стены и окна, открылась, на пороге показалась женщина. Красная яркая одежда – словно огонь среди летней зелени и серо-коричневых домов. В руках два ведра. Заметила нас, на секунду смутилась, удивилась, но потом уверенно пошла к озеру. Набрав воды, вернулась обратно.
Кто это? Что она делает здесь, в этой глуши, в этом старом доме? Вся такая… красная. Спросить не получилось. Мы представились, но женщина явно была нам не рада.
- Я не готова вам интервью давать, - категорически заявила она. – И не фотографируйте меня. Я сюда отдыхать приезжаю, не хочу внимания людей.
Но потихоньку в спокойном разговоре немилость удалось сменить на милость. Настороженность Алены, так звали барышню, ушла. Оказалось, что приехала она сюда из Москвы. Несколько лет назад купили здесь дом.
- Мы долго путешествовали с мужем и детьми, на машине, на лодках ходили много. Искали дикое, глухое красивое место, чтобы людей не было. Здесь очень понравилось. Мы купили этот дом в 2004 году, он еще не совсем развалился. Крышу и венцы поменяли. Тут нет электричества. Но в этом ведь и прелесть своя.
Москвичи приезжают сюда на все лето. Дети взрослые тоже приезжают, но не так охотно уже. Первой приехала Алена.
Она живет простой крестьянской жизнью, без роскоши и цивилизации, и ей это очень нравится. А еще собирает травы. Говорит, что знание растений от бабушки ей досталось. Настолько увлекло, что даже семинары зимой по травам в Москве проводит.
Людей здесь действительно мало, только рыбаки заезжие да туристы вроде нас.
- Вон там еще бабушка живет, приезжает в августе, много рассказывала мне. Табуны лошадей, говорит, тут паслись, стада коров. Здесь вот школа на холме была.
Нам удается уговорить Алену сделать ее снимок издалека. К концу беседы она уже не опасается нас, просто просит передать людям, чтобы не тревожили ее и ее семью, очень дорожит она своим отшельничеством.
Скользкая дорога
Садимся в машину и едем в Южный двор – одну из четырех деревень, входящих в Вегоруксу. По пути Сергей рассказывает историю одного дома, в котором жил некий мужчина, еврейчиком звали его все, то ли за национальность, то ли за характер. Жил он в своем доме все лето, не тужил, ухаживал за ним, активничал, старался не дать умереть дому и деревне, много всего сделал. На зиму уезжал в город. В одно лето не приехал. Говорят, заболел и умер.
Дом без него, как пес брошенный, помаялся и начал разваливаться. К тому же мародеры какие-то приехали, что-то разобрали, увезли. Все.
В Южный двор ведет дорога под горку. Перед ней знак «скользкая дорога», чья-то остроумная шутка. Сползаем на наших четырех вниз.
И вот они, дома, старые, черные, большая часть без окон, какие-то еще стоят, цепляются за жизнь.
- Вот этот еврейчика… - показывает Сергей на покосившееся строение.
Скошенная трава – признак жизни в деревне. Здесь ее не косят. Поросло все. Пробираемся вдоль домов по подобию дороги. И неожиданно выезжаем на выкошенный участок.
Около старого дома стоит «Нива» с вологодскими номерами. Рядом какой-то мужичок пытается что-то в ней починить. Прямо на тропинке к дому свежие доски. Есть жизнь, оказывается.
- Да ну его, этот тросик! Который раз уже ломается, - спокойно так, словно и не удивлен нас видеть, говорит нам мужчина.
Наш фотограф Игорь Подгорный со знанием дела полез помогать. Тросик, который открывает с водительского места багажник, действительно заедает. Багажник приходится открывать вручную, методом переползания через салон авто. Плохой метод, приходим мы к такому выводу.
После пятиминутного кряхтения около замка багажника доходит очередь и до общения не про тросик.
Валерий Васильевич Корнилов оказался очень спокойным собеседником. Каким еще может быть человек, который все лето живет в глуши, один, среди зарослей, в старом доме. Правильно – спокойным.
- Так это моя родина ведь. Я родился в Великой Губе, но жил здесь. До школы, потом в Петрозаводск увезли. У бабушки тут гостил, родители в городе. Прадед мой строил этот дом. Лет 100 ему уже, дому. Ремонтировать надо. Вот потихоньку ковыряю. Доски привез. Каждый год сюда на лето приезжаю. Я так-то в Вологде живу. Семья есть, но не ездит сюда. А меня тянет. Родные места. И отдыхаю, и дом восстанавливаю. Все дома упали, а наш вот цел пока.
В погоне за жизнью
Хотел я задать ему вопрос – зачем он это делает? Зачем восстанавливает 100-летний дом в этой глуши, не у озера, в мертвой деревне с травой по грудь? Не восстановит ведь. Просто жизнь ему продлевает, не дает рухнуть. Но не стал я спрашивать. Сам догадался. Он не дому жизнь продлевает, а себе. Он себя восстанавливает.
И ведь так здесь, в Заонежье, все. И травница эта, которая из своей пыльной Москвы сюда стремится на лето. И друг мой Сергей, который, по его же словам, не может в городе больше недели сидеть, садится в авто и в родное Заонежье летит. И фотограф-фермер Костя, который из Питера перебрался сюда жить, и даже странствующий чех Либор. Все, кого встречали мы здесь, – приезжие и местные, туристы и странники, священники и художники. Все, о ком мы писали, кого фотографировали, – все они здесь, в Заонежье, жизнь свою продлевают, а точнее - просто живут.
Потому что обетованное оно, чудесное, желанное и жизнь дающее. И пускай не все здесь ладно, пускай бедность и запустение, но живо оно. Живо, пока живы люди, которым оно нужно, которые ему нужны.
Наше путешествие подошло к своему завершению. Вот уже и год прошел с тех событий, а они все еще перед нашими глазами, в нашей памяти и наших сердцах. И вряд ли уже забудутся.
Наша команда – я, журналист Евгений Белянчиков, фотограф Игорь Подгорный и сотрудник туркомпании «Золотое кольцо Карелии» Виктор Любимцев и наш верный джип «Митсубиши Паджеро Спорт» – все мы прикоснулись к чему-то поистине большому и великому, к чуду, имя которому Заонежье.
На этом бы и закончить наш большой проект да начать превращать его в книгу. Но есть у меня для вас один бонус. Если хотите, постскриптум. Он о деревне Пегрема. Самой мистической, самой таинственной и далекой. На машине туда не проехать, хотя бывают отчаянные. Только водой. В августе, через месяц после этой экспедиции, мне удалось добраться туда по воде, на красавице яхте с другой командой. Живет там один Робинзон Крузо, в миру Анатолий Журавлев. Ох, и поездочка вышла, скажу я вам. Вот о ней и будет заключительная серия большого проекта «Заонежье обетованное». Следите за публикациями. Пока не прощаюсь.
Фото Игоря Подгорного (снимок церкви с высоты птичьего полета Ильи Тимина)
