08 февраля 2012, 12:25

Влюбленный в жизнь

Доцент ПетрГУ рассказал "ТВР-Панораме", как он стал ученым-экстремалом (ВИДЕО).
логотип сайта

Этот человек не задумываясь прыгнул из окна второго этажа, оказавшись запертым в гостиничном номере, а, выполняя служебное задание, с легкостью проник на территорию воинской части. Он играет на нескольких музыкальных инструментах, включая экзотический варган, и свободно говорит на английском языке. Кто он? Секретный агент или работник спецслужб? Нет, Это Яков Нижник, молодой ученый, доцент кафедры молекулярной химии, биологической и органической химии эколого-биологического факультета ПетрГУ, четырехкратный победитель конкурса грантов фонда В. Потанина.
Накануне Дня российской науки, отмечаемого 8 февраля,  «ТВР-Панорама» встретилась с Яковом Петровичем, чтобы узнать, каково это быть молодым ученым и преподавателем в России.


 - Яков Петрович, ваша биография похожа на досье спецагента. Правда, что от вашего увлечения химией остались даже боевые шрамы?
 - Откуда вы знаете? Да, есть. Однажды я увлекся изучением взрывчатых веществ. Дело было еще в школе. После уроков в кабинете химии (меня туда пускали похимичить) я сделал небольшой взрывпакетик, который решил опробовать на улице. Однако, взорвался он раньше и у меня в кармане. Я-то легко отделался, а вот моей замечательной учительнице на следующей день попало. В школе потом еще неделю пахло горелым. А через пару дней у меня был экзамен по английскому и мне попался билет my hobby (мое хобби) и под смех учителей английского я, с перевязанной рукой рассказывал, что my hobby is chemistry and chemical experiments. (мое хобби  -химия и эксперименты)  Кстати, после этого интерес к пиротехнике куда-то исчез.
  - Зато любовь к химии проснулась?
  - Нет, это были уже ее плоды, а началось все как ни странно с филологии. Меня с детства удивляло, что одни языки похожи на другие. Например, в польском есть много слов похожих на русские, в белорусском на украинские и так далее. В это время моя старшая сестра училась на медицинском факультете и изучала латинский язык. Я тайком забирал ее учебник и потихоньку учил слова и латинские склонения. В пятом классе некоторые наши уроки проходили в кабинете химии. Там я увидел на стене таблицу с периодической системой Менделеева и заметил, что золото обозначается Au, а я уже знал, что оно по латински аурум. Это мне показалось интересным. Потом я узнал от мамы, что кислород  O — оксигениум, серебро  Ag — аргентум, свинец Pb — плюмбум . Закрепился интерес, когда я однажды положил мел в уксус. Там все так зашипело...


 - Судя по вашим историям, химия не самая безопасная наука, без поддержки родителей тут не обойтись
На самом деле родители были против, особенно папа. Он у меня математик, работал долгое время на прокатных станах на Магнитогорском металлургическом заводе, а также в НИИметизе и в Магнитогорском пединституте, заведующим двумя кафедрами, ну а потом здесь – в ПетрГУ доцентом на математическом и горногеологическом факультетах.  Наверное, хотел чего-то другого от меня. Помню, как он учил меня читать и считать. Благодаря этому я прочитал «Калевалу» еще до того, как пошел в школу.  Потом, я начал выигрывать городские олимпиады по химии, поехал на всероссийскую. Так что смирились. Кстати, о Магнитогорске у меня остались приятные воспоминания. Вы знаете, что река Урал разделяет его на две части — европейскую и азиатскую? Жилые районы в основном расположены в Европе, а завод уже в Азии. Я  родился на территории Европы, а вот мои сестры — «азиатки».
 - И почему же цивилизованный европеец прыгает со второго этажа и проникает на охраняемый объект?
 - Ах, вы об этом... (улыбается). Прыгать мне пришлось в Суздале. Я поехал туда на научную конференцию. В гостиничном номере меня случайно закрыли соседи, а доклады так хотелось послушать. Вот и сиганул. В итоге на доклады не попал, сломал пяточную кость. Перед отъездом в Суздаль мне говорили: познакомься как можно с большим количеством людей. Вот я и познакомился, в больнице. А на территорию воинской части пришлось проникнуть для того, чтобы судебное решение одному полковнику или майору передать. Я тогда был студентом и подрабатывал курьером в городском суде. Приехал к части, она в районе улицы Достоевского, а вход найти не могу. Ходил вокруг, уже вечереет, а тут смотрю в одном месте колючая проволока не такая густая, ну я и полез. Только, когда на землю приземлился, понял куда  попал. Солдаты мимо меня промаршировали с песней, офицеры, стоявшие возле машины, смотрели так удивленно, вытаращив глаза. Я повестку передаю и спрашиваю: обратно тоже через забор или все-таки через  выход?
 - Такой находчивости можно позавидовать. Студенты, наверное, в восторге от ваших рассказов.
 - Не знаю, надо у них спросить. Кстати, вот сейчас все говорят:  студент не тот пошел. Да так во все времена говорили. Профессора парижского университета в XIII-XVI веках жаловались на то, что студенты уже не те: им лишь бы ничего не делать, да развлекаться. Мне кажется, что, все дело не в студентах, а в том что со временем у человека меняется взгляд на вещи.
 - А что с вашей точки зрения является главным в работе преподавателя?
 - Конечно, доскональное знание предмета и любовь к делу. Как  говорил А. Тосканини: “у хорошего дирижёра партитура в голове, а у плохого – голова в партитуре”.  Я вот стараюсь не читать лекции по бумажке. На мой взгляд также очень существенное в профессии преподавателя — импровизационность  и любознательность. Нужно постоянно читать разную литературу, ездить на конференции, заниматься наукой чтобы досконально знать свой предмет.


 - Я знаю, что за занятие наукой должны доплачивать. Вот  в Карельском научном Центре за публикацию научных статей начисляются специальные баллы, по общей сумме которых в конце года выплачивают премию. Выходит преподавание и наука стали наконец прибыльным делом?
 - Я бы не сказал. Приходится и репетитором подрабатывать и другие способы заработка искать.  В университете, за науку, к сожалению, не платят. А было бы неплохо. Когда я был в 2008-2009 году в Хьюстоне на стажировке, американские ученые вздыхали, что у них из-за кризиса сократилось финансирование. Да, они просто у нас не были. Купить необходимые реактивы, оборудование для лабораторий в России очень сложно, приходится выкручиваться. Хотя, по-моему, быть ученым вообще не самое прибыльное дело. Жена Энштейна  говорила: мой муж гений, он умеет делать все, кроме денег. На что он отвечал: стремитесь не к успеху, а к осмысленности своей жизни. Проблемы искать всегда легко, но, если человек, увлечен своим делом, то он всегда найдет способ как им заниматься. Вот мои коллеги с нашей кафедры написали заявку на мегагрант и выиграли около 100 миллионов рублей на проведение исследований.  
 - Да, это значимое событие. Ведущий американский ученый Александр Полторак, занимающийся изучением рака, приехал в Петрозаводск, чтобы помочь проводить эти исследования. А у вас не было желания остаться в Штатах, ведь не секрет, что это мечта многих россиян?
Не знаю:  и да, и нет. С одной стороны там очень здорово. Все люди там настроены очень доброжелательно. Когда идешь по улице незнакомцы с тобой здороваются, спрашивают как дела. Особенно это понимаешь, когда возвращаешься в Россию. У нас на улицах все ходят хмурые. Но с другой стороны Родина тут и хочется сделать что-то полезное именно здесь. Вы знаете, мы поехали в Хьюстон вместе с женой, и там у нас родился сын. Сейчас ему уже три года. Он очень любознательный. Недавно мы вместе топили сосульки с кастрюле, чтобы узнать, что это замерзшая вода. Главная мечта у меня одна — вырастить сына хорошим человеком.

Это интересно
Как рассказал нам Яков Петрович, в природе есть два вида олова: белое металлическое, и серое олово, рассыпающееся в порошок.  Белое металлическое олово превращается в серое при охлаждении.
при температуре ниже 13.2 oС.  Так как серое олово рассыпается в порошок, то оловянные изделия разрушаются при охлаждении, при этом серое олово увеличивает скорость этого превращения. Это явление хорошо известно как "оловянная чума". Считается, что русский мороз "раздел" армию Наполеона, у солдат которой были оловянные пуговицы. "Оловянная чума" также является одной из причин гибели экспедиции Р. Скотта к Южному полюсу в 1912 году. Экспедиция осталась без горючего из-за того, что оно просочилось через запаянные оловом баки.

Яков Петрович и загадочные химические опыты.