Текст: Александр Костин

Будучи большим любителем  кофе, я, конечно, никак не мог пройти мимо его «родословной» на пудожской земле.  Но сначала хочу напомнить, что  в России началом «кофейной эры» обычно считается 1665 год, когда царю Алексею Михайловичу придворный лекарь прописал этот напиток как лекарство от насморка и прочей хворобы. Заядлым кофеманом был, как известно, Петр Первый. Именно с его легкой руки кофе стал обязателен для приема гостей в высшем обществе.  А внучка, вернее, жена его внука  Екатерина Великая пила самый крепкий кофе, какой можно представить, а именно –  на пять чашек 1 фунт размолотых зерен, т. е. по 80 граммов на чашку. И таких чашек она выпивала по утрам пару штук, да еще в течение дня, не исключая пребывания в церкви. Как знать, может быть, именно за чашкой кофею она и подписала указ о присвоении Пудожскому погосту статуса уездного города?

От Москвы до самых до окраин

В Олонецкой губернии кофе прочно вошел в народный быт, очевидно, в начале XIX века. Олонецкий губернатор Фан дер Флит уже в 1820-е годы  отмечал, что во вверенной ему губернии «многие поселяне пьют кофе». Что касается пудожан, то они, скорее всего, пристрастились к этому напитку несколько позднее.  Пример в этом деле могли подать местные чиновники, среди которых было много  выходцев из западных губерний. А может быть,  пленные французы из армии Наполеона, высланные в наш город?

В середине того же XIX  века вкус кофе был уже знаком многим пудожанам из простонародья, что отмечает в своих записях (1856 г.) священник И.  Георгиевский, добавляя: «Особенно же женский пол имеет большую приверженность к кофе».

У этнографа Николая Николаевича Харузина, посетившего Пудожский уезд в 1887 году вместе со своей сестрой  Верой Николаевной Харузиной, есть интересное наблюдение: «… теперь...  употребление кофе распространено до того, что некоторые бедные семьи ходят под окнами, собирают подаяние и, собрав копеек 60-80, удовлетворяют прежде всего своей потребности в кофе. Некоторые даже просто просят: «Подайте, ради Христа, на кофе…»

Своему брату вторит  Вера Харузина: «Употребление кофе в Пудожском уезде быстро распространяется. Он пришелся по вкусу пудожанам. Случается, что бедные ходят просить у богатых на кофе». Она же, описывая ежедневное угощение у авдеевских жителей, отмечает: «…нас поили кофеем, сваренным в горшке», а в гостях у пречистенского священника на Водлозере это выглядело так:  «Матушка (попадья. – А. К.) скоро появилась с кофеем, разлитым в чашках. За кофеем последовал чай».

Как видно, к тому времени ароматный напиток проник в самые глухие углы Пудожья, включая «загнано место» - Водлозеро, или Колодозеро, где одна из деревень, Исаковская, даже получила прозвище «кофейная сторона», видимо, из-за пристрастия местных жителей к этому напитку.

В те времена чай и кофе продавались  по разряду «колониальных товаров» и в таком качестве постоянно присутствовали на пудожских ярмарках. Так, в 1887 году на Нигижемско-Пречистенской ярмарке кофе продали на 52 рубля, а чаю –  на 220; там же спустя шесть лет,  в 1893 году, соответственно на 15 и 10 рублей. Вообще, как мне представляется, в двух нигижемских погостах (Георгиевском и Пречистенском) кофе был в особенном почете у местных крестьян, судя по воспоминаниям В. Ф. Миронкова, где, в частности, он пишет о возвращении отца со старшим братом с лесозаготовок заводчика Лебедева: «Привезут чай, кофе (бабушка с детства привыкла пить кофе со сливками»).

О масштабах торговли кофейным товаром пудожских торговцев можно судить по результатам реквизиции, проведенной новой советской властью в октябре 1918 года. Составленная опись показала, что «у пудожского кулака и туза Базегского» было изъято 4 пуда кофе и  цикория 2 пуда 31 фунт. А в деревне Семеновской «у некоего гр. Кораблева» – 20 фунтов кофе.  Куда и кому пошло изъятое, можно только гадать, но если вспомнить постановление «О незаконной деятельности должностных лиц бывшего состава Пудожского уездисполкома» (1919 г.), то можно предположить, что не остались в накладе родственники городского начальства. Упомянутый цикорий пользовался спросом как суррогат натурального кофе наряду с ячменным кофе. А вот старообрядцы не пили ни кофе, ни цикория, утверждая: «Кто пьет кофий, в том заводится злой ков (характер, нрав. – А. К.)».

Пристрастие пудожан к кофе косвенно подтверждает полицейская хроника в «Олонецких губернских ведомостях»; например, сообщение из Лодейного Поля (1874 г.): «У торгующего крестьянина с трешкоута  из Санкт-Петербурга похищено 10 фунтов кофе. В краже изобличен крестьянин Пудожского уезда».

Кофейная мельница

Отдельного разговора заслуживают кофемолки: без них кофе из зерен не сваришь. В военное время у этого немудреного агрегата появилось особое назначение: они стали использоваться для размола… зерна, ведь хлебный паек одно время выдавался именно зерном, а его нужно было размолоть. По воспоминаниям эвакуированной из Заонежья В. Кругляковой, жившей во время войны в Пудоже, в Транспортном городке,  паек какое-то время составлял только стакан зерна на человека в день. У кого была кофемолка, размалывали, у кого не было – толкли в ступе.  Похожую историю мне рассказывали о старушке, которой наличие кофемолки помогло выжить в те годы. Ей приносили зерно для помола и часть муки оставляли в качестве платы. Это спасло женщину от голодной смерти. Кстати, в военное время, по воспоминаниям «детей войны», появился еще один суррогат кофе - из сушеных корней осота. А цикорий во время войны выращивали в пудожских колхозах.  

В поздние советские годы  мне довелось впервые попробовать вкус настоящего кофе  в Абхазии,  а именно  в Пицунде. Зашел как-то в местную кофейню и заказал чашечку кофе по-турецки. Заодно посмотрел, как его готовят  в медной турке (джезве),  которая ставится на раскаленный  песок, рассыпанный по жаровне. Происходит равномерный обогрев этой самой турки со всех сторон, за счет чего получается какой-то  особенный  напиток, очень крепкий, густой и сладкий. Остался в памяти и вкус кофе в одной из моих археологических экспедиций. Зерна были смолоты в старой деревянной кофемолке, а приготовлен  напиток был прямо на костре. Тут же, без промедления,   он был с наслаждением мною выпит.

Самые лучшие времена для российских любителей кофе наступили в 1990-е годы, когда прилавки наших магазинов постепенно заполнились  этим продуктом в самых разных видах. Тут и растворимый, и  молотый, и в зернах: мокко, арабика, бразильский, колумбийский и проч. и проч. Выбор огромный. Пей на здоровье.

Но полезен ли кофе для здоровья? Время от времени  появляется информация по ТВ или в печати о вреде кофе и какие-то ученые авторитетно доказывают: «Вреден!», но обычно вскоре этот вывод опровергается другими авторитетами, которые доказывают обратное.  Сам я проконсультировался со своим лечащим врачом (кардиологом) и пью себе кофеек в свое удовольствие, естественно, в разумных пределах и разумной крепости.

Продолжая разговор на «кофейную» тему, нелишне напомнить, что кофе можно использовать не только по прямому назначению. Кофейную гущу многие применяют как скраб для очистки кожи, для мытья посуды, как удобрение, как средство для устранения неприятного запаха в сантехнике. И даже как материал для выращивания в домашних условиях грибов (вешенки, шиитаке). А самое известное применение кофейной гущи – в гадании. Гадание на кофейной гуще, особенно на Святки, известно в наших краях с момента появления самого напитка.

Но все-таки не будем забывать: кофе придуман  именно как напиток. Существует множество его рецептов: со сливками, по-фински, по-турецки, эспрессо, американо, капучино, гляссе и т.д. В газете «Олонецкие губернские ведомости»  за 1851 год я нашел еще один рецепт, которым хочу поделиться с читателями и тем самым поставить точку в своей публикации. Вкратце он выглядит так: надо нарезать мелко яблоки, высушить в печи до коричневого цвета,  измельчить в порошок. Добавлять в смеси с натуральным кофе в соотношении 50 на 50. Кофе по этому рецепту, приготовленный сотрудниками Пудожского районного музея, мне довелось как-то пробовать на одном музейном мероприятии. Ну что сказать о вкусе? Как говорят в таких случаях – на любителя. Но пить можно.

Об авторе. Александр Григорьевич Костин -  учитель, краевед, историк, активно сотрудничающий с  «ТВР-Панорамой». По месту рождения  кондопожанин, но  практически всю свою жизнь прожил в Пудоже и стал настоящим пудожанином, которому дорог небольшой город на востоке Карелии со своей удивительной историей и замечательными людьми. Несколько лет назад он подготовил и издал «Книгу рекордов Пудожа». В ней отразил самые разные стороны жизни земляков. Эта книга дополнялась и переиздавалась несколько раз. Историк не только по профессии, но и по состоянию души, он умеет увидеть в примелькавшемся яркие черты времени. Александр Григорьевич издал еще восемь книг: о рыбной ловле, о кухне пудожан, о язычестве и христианстве, об образовании, о топонимии, даже об НЛО и снежном человеке. Его работы написаны понятным языком, с долей юмора, что делает их особенно интересными.