14 декабря 2010, 17:23

Беспредел на реке Водла

Это письмо о том, насколько варварски вылавливается налим в Пудожском районе. Прислали его в нашу редакцию петербургские рыболовы, которые были потрясены увиденным на реке Водла.

Это письмо о том, насколько варварски вылавливается налим в Пудожском районе. Прислали его в нашу редакцию петербургские рыболовы, которые были потрясены увиденным на реке Водла. 

Письмо  пришло в конце ноября этого года. Публикуем его с небольшой стилистической правкой. 

Пролог
Очем думали мы, скромные питерские рыбаки, уезжая за шесть сотен верст от Северной Пальмиры? О славящейся трофейной рыбой реке Водле, о красотах дикой природы, о предстоящей рыбалке. Но уезжая в такие дали, мы не допускали и мысли, что вместо укромного водоема нашему взору предстанет пристанище варваров, захвативших очередную карельскую реку.
Данное письмо, конечно, не журналистское расследование. Но у нас есть очевидное желание поднять серьезную проблему. В открытии ее общественности мы видим исполнение своего гражданского долга.


Мешок на брата
Место действия: Пудожский район, Река Водла, 300 метров ниже по течению от дачного поселка Заречье, на повороте русла.
Завидев нас на берегу, сельские мужички предупредили: на вечер у них запланирован промысел. Нам подробно объяснили, что на этом участке реки будет проблематично поймать что-либо на удочку. Рассказали, что неводом будут «тралить» дно. Посоветовали переехать на другое место.
Мы же, в свою очередь, не приняли всерьез поступившие предостережения.
Картина, которую мы увидели по наступлении сумерек запомнится, пожалуй, надолго. Постепенно напротив места нашей дислокации собралась лодочная флотилия. С вечера началось самое интересное: через реку раз за разом протягивали невод, протаскивали положенное количество метров, и вынимали улов.
Странно полагать, что в это время нам удалось порыбачить. Из рыбаков мы превратились в зрителей. Отдадим должное карельским браконьерам: с выносливостью у них все в порядке. Двенадцать часов кряду, без передышки, они исправно вычищали Водлу своим орудием.
Наивные, мы думали, что у селян совсем плохо с уловом. Тогда, морозной ноябрьской ночью, мы и не предполагали, что на душу каждого из браконьеров приходится до центнера налима. Уже утром, когда лучи холодного солнца доели остатки сумеречных теней, мы смогли оценить улов «местных промысловиков». Пожалуй, вживую еще не приходилось видеть такое количество рыбы. Наших героев интересовал, в первую очередь, налим (размерный ряд выловленной пресноводной трески поистине впечатлил – он варьировался от 3 до 11 кг, средний же размер каждой рыбины составил порядка 5 кг), однако в сетях оказались и сиги, и лососи.
«Картофельный мешок на брата. Довольно слабенький улов. «Налим-то еще не пошел!», - заверил нас Юра – яркий представитель шайки истребителей рыбного населения.
Шайка?! Мафия. Мафия локального масштаба
 

Мафия локального масштаба

Браконьерство как явление более всего походит на гангрену. Если на реке появился хотя бы один браконьер, - будьте уверены, - скоро преступная добыча рыбы станет на поток. Эдакий, неуклонно прогрессирующий некроз.
Подтверждение этого тезиса – рыболовецкий конвейер на Водле. Как нам удалось выяснить, местные браконьеры «работают» довольно грамотно, с точки зрения налаженности производства. Трудятся бригадами. Бригаду образуют от двух до пяти лодок, в каждой из которых размещается минимум два человека – один управляет плавсредством, другой распускает невод. Несколько людей разгружают закольцованную сеть у берега.
Бригады не выходят на промысел абы как. Наличествует расписание, согласно которому определяются трудодни на реке.
Крайне сомнительно, что возможен сбыт рыбы в вылавливаемых объемах среди тамошнего населения. Скорее всего, существует перекупщик, собирающий весь товар воедино, далее распространяющий его по точкам – будь то магазины, забегаловки или рестораны.
С трудом верится и в то, что органы рыбоохраны пребывают в святом неведении относительно преступного вылова рыбы.
Нами было замечено судно с характерным прожектором, точечно выслеживающим ловцов. Браконьеры даже потушили костры, выключили фонари, затаились. Возможно, просто узнавали – свои ловят или чужие.
Как бы то ни было – на поверку мы видим, пусть и локального характера, преступную организацию.

Информация к размышлению
Ихтиологи настоятельно указывают на необходимость бережного отношения к налиму. Вот ведь не задача: из всей отложенной пресноводной треской икры выживает не более 0,3%.
Впрочем, браконьеров, выбивающих центнер за центнером икряных налимов это мало заботит.
Получается, в конфликте между людьми страдает природа.
Нет, понятно, что в сложной финансовой ситуации после развала СССР оказались все провинции. Понятно и то, что у местных нет работы, и что им есть надо, да семьи кормить. «Какой у них выбор?» - спросит понимающий читатель. Да, выбор не велик. Поэтому и идут на преступление. Но оправдывается ли тяжким положением местных это преступление перед природой? Думается, вряд ли. Здесь вспоминаются слова Достоевского: «Кто не любит природы, тот не любит человека, тот не гражданин».
В свете сказанного вскрывается важная проблема. Так или иначе, именно государство толкает провинциалов на преступления. В условиях отсутствия заработка каждый выживает как может. Жить-то, как известно, всем хочется. В местностях, где выкорчевана напрочь инфраструктура крайне тяжело найти выход из нищеты и прозябания.
Благодаря этому, в скором времени мы останемся без тех природных богатств, что так славны и, может, в настоящей момент, славят Россию более всего остального. Ибо нет ничего более в нашем отечестве, за что стоило бы так отчаянно сражаться, как за природу. Потому, что понятие Родины складывается из бескрайних просторов, исполинских лесов, из незнающих края озер и рек, да золота полей. А ни как не из чиновничьего аппарата, инициирующего истребление русских природных сокровищ.
Возвращаясь же к нашим баранам… Интересно, остановило бы браконьерский прессинг известие о том, что дети мракобесов если и будут ловить налимов в Водле, то исключительно ладожского (до 1,5 кг) размера?
Вряд ли. Кушать, увы, хочется здесь и сейчас.

Эпилог
Хочется, верить, что этот материал не останется неуслышанным.
Хочется верить, что власть предержащие разберутся в водлинской ситуации. Хочется верить, что виновные понесут заслуженную ответственность.
Того требует самый главный человеческий закон.
Закон Справедливости.

Н.К.

Добавим от редакции, что река Водла относится к рекам, запретным не только для лова сетями и неводами. Здесь нельзя ловить даже на спиннинг и удочку.