Скандал за скандалом
Истории с изъятием российских детей в Финляндии повторяются с завидной регулярностью. То затухая, то разгораясь вновь, они, как верховой пожар в лесу, мгновенно распространяются по отечественным СМИ, пугая российских граждан финскими порядками.

Тлеющие угольки семейных конфликтов и бытовых неурядиц российским журналистам обычно подкидывает финский правозащитник Йохан Бекман. Он же рассказал и про последнюю историю с изъятием детей у петрозаводчанки Виктории Медведевой, которая работает в городе Сейняйоки на западе Финляндии.

Если верить Бекману, социальные службы Суоми «без суда и следствия» за «шлепок» забрали у Медведевой 10-летнюю Екатерину и 5-летних двойняшек Ульяну и Григория. Причем старшую девочку финны увезли прямо из дома, а младших — из детского сада, поместив детей в приют в Сейняйоки.

Изъятые дети

В ответ Виктория Медведева обратилась за помощью к российским властям — в частности, к новому уполномоченному по правам ребенка в России Анне Кузнецовой. Подключилась к процессу и карельский омбудсмен Оксана Старшова. Ситуацию затем назвал чрезвычайной глава Карелии Александр Худилайнен. Поддержку Медведевой вскоре выразила даже певица Диана Гурцкая, предложив свое содействие.

Но пока российские дипломаты, омбудсмены и политики выясняли отношения с финскими коллегами, бывший муж петрозаводчанки — Алексей Медведев — приехал в Сейняйоки и забрать детей из приюта. Затем, как сообщила федеральная пресса, россиянин отправился в Хельсинки, где поселился в российском посольстве, намереваясь вскоре отбыть с детьми на родину.

На этом эпопея с изъятием детей у Медведевых (супруги, если верить некоторым публикациям, не очень-то ладят между собой) не закончилась. Поступок отца, который, вероятно, был совершен без ведома социальных служб Финляндии, озадачил криминальную полицию. Поэтому финские правоохранители начали расследование, предупредив, что если дети покинут страну, дело может быть переквалифицировано в похищение.

Алексей Медведев

Но словно для того чтобы еще поднять градус страстей по обе стороны границы, Йохан Бекман заявил, что, по его мнению, дети, напротив, «имеют право вернуться на родину». При этом правозащитник предложил «создавать между Россией и Финляндией новые механизмы для решений подобных ситуаций», как будто они в Суоми ничем не регулируются, а финские власти по собственному произволу вторгаются в частную жизнь российских граждан только из-за того, что они русские.

В том, что это так, нас стараются убедить ссылками на истории, похожие на случившееся с семьей Медведевых. Среди них частенько упоминается драма Анастасии Завгородней, у которой финские власти в 2012 году изъяли четверых детей после сотрясения мозга у старшей дочери.

При этом, как писали наши СМИ, для финнов было достаточно слов девочки, что отец «шлепал» ее и братьев-двойняшек, чтобы прийти к выводу, что травма могла быть получена в результате домашнего насилия.

Перечисление аналогичных историй заняло бы уйму времени. Однако это мало поможет тому, кто хочет понять, действительно ли финны пытаются ущемлять права наших сограждан или россияне допускают одни и те же ошибки на территории другого государства, которое живет по своим законам и порядкам.

Йохан Бекман. Фото: moldovanews.md

Правда, нужно признать, что финские законы не очень способствуют этому, сделав чрезвычайно закрытой систему опеки в стране. Ведь она оберегает информацию о детях, словно военную тайну, считая, что разглашение подобных сведений — не в интересах самого ребенка.

Только вред и никакой пользы
Тем не менее мы попытались составить собственное представление, попросив Министерство социальной защиты и здравоохранения Финляндии рассказать, почему соседнее государство так остро реагирует на применение телесных наказаний.

Ответ на запрос из ведомства пришел в тот же день, удивив оперативностью. Не перегружая письмо обширными цитатами из законодательных актов (за ними, наверное, любят прятаться только российские чиновники), советник министерства Анника Парсонс сразу обозначила позицию Финляндии в вопросах воспитания подрастающего поколения.

Анника Парсонс. Фото: yle.fi

Оттолкнувшись, как и в любом правовом государстве, от международных положений, она напомнила подзабытую в России конвенцию ООН о правах ребенка, которая предписывает защищать детей от всех форм небрежного отношения, жестокости и эксплуатации.

Законодательно закрепила это положение Финляндия после национальной дискуссии, которая закончилась в 1984 году запретом на любое насилие в отношении детей, включая физические наказания. Они были приравнены в уголовном кодексе страны к нападению со всеми вытекающими последствиями для виновного.

Идя на эту меру, финны взяли всех детей на своей территории — независимо от гражданства, расы и национальности — под защиту закона, поставив их интересы выше принадлежности к тому или иному государству. Этой норме в Суоми следуют более 30 лет, забирая детей из тех семей, где для ребенка существует какая-либо угроза (есть соответствующий законодательно прописанный перечень угроз).

Разумеется, при этом социальные службы Финляндии не делают различий между своими соотечественниками и мигрантами, хотя российские СМИ почему-то упорно пытаются создать противоположное мнение.

— Вред от физических и психологических наказаний четко подтвержден исследованиями: наказания наносят ущерб здоровью ребенка. Они приносят только вред и не имеют никакой воспитательной пользы, — уверена Анника Парсонс. — Печально осознавать, что [в российских СМИ] озвучивается много совершенно неверной информации о социальных службах Финляндии, а также абсолютно абсурдных утверждений о финских органах опеки.

В другую страну со своим уставом
Позицию Финляндии не раз поясняла и наша бывшая соотечественница Полина Копылова, которая эмигрировала в Суоми почти 14 лет назад. Говорить и писать об этом ей приходилось как журналисту и как руководителю службы по связям с общественностью в Финляндской ассоциации русскоязычных обществ, в которой она ранее работала.

Полина Копылова. Фото: hs.fi

По словам Копыловой, причиной для изъятия детей может быть физическое насилие или угроза его применения, серьезная болезнь ребенка и неоказание ему необходимой помощи, собственное поведение ребенка, угрожающее его жизни (попытка самоубийства, употребление наркотиков и т.д.), неблагоприятная ситуация в семье (родители не заботятся о ребенке, отсутствуют дома по неизвестной причине, находятся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, внезапно серьезно заболели или с ними произошел несчастный случай), а также подозрение в том, что ребенок был похищен одним из родителей.

Наличие одного из этих условий по финскому закону о защите ребенка достаточно для того, чтобы социальные службы Финляндии незамедлительно отреагировали и приняли превентивные меры в виде «срочного перемещения под временное попечительство». Попросту говоря, забрали ребенка и поместили его в приют.

Решение об этом принимает руководитель соцслужбы, а в нерабочее время дежурный социальный работник. Причем для этого по закону не требуется получения судебного решения, и в исключительных случаях соцработники могут даже не спросить мнения ребенка и родителей.

Фото: yle.fi

Минимальный срок, на который производится изъятие, составляет 30 дней. После этого органы опеки возвращают ребенка в семью (это может произойти и раньше в случае ошибки), продлевают временное попечительство до 45 или 60 дней или принимают решение о долгосрочном изъятии. Если родители не согласны с тем, что их чадо перейдет под долгосрочную опеку, то это решение соцслужб должно будет пройти еще через окружной суд, который может его отменить и вернуть ребенка родителям.

Интересна и еще одна особенность финского законодательства, которая обязывает работников государственных, муниципальных и приходских учреждений Финляндии оповещать социальную службу о любой угрозе жизни и здоровью подрастающего поколения.

Это означает, что если ребенок расскажет в школе, что его бьют дома или он по какой-то причине хочет свести счеты с жизнью, то за этим наверняка последует визит соцработников и изъятие — как минимум до выяснения того, насколько опасно для ребенка пребывание в семье, и устранения угрозы.

К сожалению, многие наши соотечественники, переезжая в Финляндию и даже вполне социализировавшись в новом обществе, далеко не всегда воспринимают его нормы и законы как обязательные, констатирует Полина Копылова.

Вместо этого они предпочитают патриархальные методы воспитания («Нас били, и ничего, нормальные выросли») и воспринимают детей как свою собственность. Хотя финское законодательство исходит из того, что ребенок обладает теми же правами на защиту от насилия, что и любой взрослый.

Старые мантры и клин в интеграцию
Не пытаются объяснить особенности законодательства и принятых правил поведения в Финляндии и российские СМИ. Напротив, многие из них словно предпочитают забывать, что финский закон о защите ребенка прямо вытекает из конвенции ООН, и представляют все так, будто в Суоми царят абсурдные порядки.

Такой многим видится Финляндия. Фото: svpressa.ru

— Ряд центральных СМИ (не будем тыкать пальцем) упорно не желают всего этого замечать и собирают клики (а значит, и количество просмотров публикации. — Прим. авт.) старыми мантрами типа «детей забрали, ничего не объяснив», «забрали, чтобы не дать вывезти в Россию», — упрекает российских коллег Полина Копылова.

Не разделяет позиции российской прессы и редактор русскоязычной газеты «Спектр» Эйлина Гусатинская, которая переехала в Финляндию более двадцати лет назад и успела вырастить в Суоми своих детей по финским законам.

Она уверяет, что комментарии Йохана Бекмана не только фактически вводят в заблуждение российскую аудиторию, но и тормозят важную дискуссию в финском обществе насчет развития социальных служб.

— Проблемы в этой системе есть, — не скрывает Эйлина Гусатинская. — Например, сокращение денег на профилактику и поддержку семей, текучка кадров, порой недостаточный уровень квалификации сотрудников службы. Эти проблемы известны, и идет поиск решений внутри страны.

Эйлина Гусатинская. Фото: fontanka.fi

— Но каждый скандал, затеянный Бекманом с привлечением российских СМИ, уводит в сторону этот процесс. В частности, важный разговор о привлечении в эту сферу молодежи из русскоязычных и других иммигрантских семей. Мало того, российская пресса еще и вбивает клин в интеграцию русских, работая на усугубление их недоверия к финской социальной системе, — говорит редактор «Спектра».

А судьи кто?
Как видно, позиция тех, кто критикует систему опеки в Суоми, вызывает неоднозначное отношение и в самой Финляндии. Однако, пожалуй, бессмысленно выставлять виновниками недопонимания между нашими странами СМИ или одного-единственного правозащитника, даже если они имеют перед собой какие-то определенные цели. Скорее всего, виноваты в этом мы сами, со своими понятиями и представлениями, упорно отказываясь их пересматривать.

Стремясь к лучшей доле, мы устремляемся в Европу, которая влечет нас уровнем жизни и ее стандартами. Но вливаясь в более цивилизованное и социально защищенное общество, мы в основном заботимся о своих правах, пособиях и гарантиях и лениво отмахиваемся от ответственности.

Фото: russiancouncil.ru

Требуя соблюдения российских законов и общепринятых норм от приезжающих к нам мигрантов, мы повторяем зачастую их ошибки, пренебрегая порядками в стране, давшей нам работу и уверенность в будущем.

Вот только это нежелание уважать законы другого государства каждый раз играет с нами злую шутку, возвращаясь к нам тем же бумерангом.