Памятник первой маёвке на Первомайском проспекте

Автор Николай КУТЬКОВ

К знаменательной дате 1 Мая нелишне сказать несколько слов о самом длинном проспекте нашего города. О тезке праздника — Первомайском проспекте. Вернее, о некоторых тайных страницах его истории.

В одной из краеведческих публикаций о Петрозаводске увидел ремарку: пр. Первомайский (ранее — ул. Почтовая). Такое бывает: для многих понятие «Почтовый тракт» несложно перепутать с Почтовой улицей. Но в середине XIX века прямо от маленького деревянного мостика через Неглинку начинался именно Петербургский почтовый тракт. И улицей он никак не мог считаться, потому что никаких домов вокруг него не имелось — лишь со временем появилась с правой стороны часовня Иоанна Предтечи. В ней на деревянном блюде лежала голова (тоже деревянная, не пугайтесь) пророка — и более никаких признаков пребывания людей вплоть до села Шуи. Только к началу ХХ века за Неглинкой поселились первые горожане неробкого десятка. Образовались даже две коротенькие улицы — Ивановская (затем Северная) и Предтеченская, поскольку рядом стояла часовня Иоанна (Ивана) Предтечи. Последняя улица и сегодня существует под именем Вольной.

Почему поселиться на этом месте можно только людям с крепкими нервами? С 1897 года на левой стороне почтового тракта на высоком взгорье, поросшем молодым сосняком, учреждено было обиталище мертвых. Там городская дума разрешила устроить иноверческий некрополь. Его назвали Новым немецким кладбищем, где погребали своих усопших местные католики и протестанты.

–Танцверанда в Саду отдыха

Летовстречание сопровождалось маёвкой

Кстати, многие горожане тоже ничуть не обеспокоились этим соседством и по-прежнему в день 1 Мая собирались поблизости от Предтеченской часовни и, соответственно, от Нового немецкого. Так они отмечали традиционный праздник летовстречания. Местные торговцы специально для гуляющих в этот день разворачива- ли лотки со сластями и напитками, играл оркестр. Этим обстоятельством пользовались передовые рабочие и чиновники, как правило, из партий социал-демократов и эсеров. Они уединялись в стороне от праздной публики под сенью соснячка рядом с кладбищем и толковали о своих партийных делах. Однажды эсдеки даже отважились эпатировать гуляющую публику красным флагом и возгласами «Долой самодержавие!» Однако полиция, надзиравшая за порядком, не зря получала свое жалованье. К нарушителям спокойствия тотчас бросились стражи порядка во главе с городским полицмейстером. Инцидент закончился изъятием вещдока и составлением протокола.

Так вошел в историю случай, происшедший во время летовстречания 1906 года. Это вроде бы незначительное нарушение общественного порядка (во всяком случае, насилие применила только полиция) впоследствии получило из вестность как первая петрозаводская маёвка, а сам бывший Петербургский почтовый тракт советская власть переименовала в Шоссе 1 Мая. В 1966 году у места, где произошло памятное событие, город установил памятный знак в виде гранитного флага и с надписью на русском и финском языках «В 1906 году в этом месте, в лесу, рабочие Петрозаводска провели первую революционную маёвку». Через три года после увековечивания маёвки шоссе переименовали в Первомайский проспект.

–Таким встретил оккупацию Сад отдыха железнодорожников

Сад железнодорожников — лютеранское военное кладбище

В 1915–1916 годах это место вновь стало знаменитым. Через Неглинку впервые в истории города перекинули железнодорожные рельсы. И дорога эта как раз прошла рядом с кладбищем, то есть попала в полосу отчуждения. Со временем наркомат путей сообщения привык считать кладбище своей собственностью и в 1937 году окончательно решил принять участок на железнодорожную службу. Традиционным для тех лет способом превратили некрополь в ведомственный сад отдыха. Операцию провернули буквально за месяц.

Железнодорожный сад отдыха получился на славу: путейцы оставили сосняк, но умело распределили по нему аттракционы, танцверанду и бюст главного железнодорожника страны Лазаря Кагановича.

Целых четыре года бывшее кладбище работало культурно- развлекательным учреждением. Всё изменилось с октября 1941 года.

Финны, захватившие Петрозаводск, очень скоро узнали, что под обликом зеленого сада фактически продолжает тайную жизнь кладбище их соотечественников, прихожан петрозаводской евангелическо-лютеранской кирки. Это обстоятельство и оказалось решающим в будущей судьбе означенного участка земли. Военное управление Восточной Карелии решило устроить там кладбище чинов армии Суоми, награжденных Крестом Маннергейма, своеобразный пантеон славы. Убрали качели и комнату смеха, статуи пионеров, разбили и выбросили бюст Кагановича, а на месте снесенной танцверанды торжественно похоронили первого орденоносца. Звали его Хейкки Воронов, финн с русской фамилией. Скоро его соседом стал Адам Дингер, судьба которого также весьма примечательна.

На военной фотографии рядового Дингера запечатлен обычный деревенский парень, с настороженным, мрачно-туповатым выражением лица. Это ингерманландец, родившийся уже в советское время в 23 километрах от Петрограда. До октября 1941 года служил в Красной армии. Перебежав на финскую сторону, он сначала плавал на речном судне по Свири, потом на Свирском участке фронта служил пулеметчиком. Одновременно бывший красноармеец через громкоговоритель кричал на советскую сторону о хороших условиях для военнопленных — словом, приглашал сдаваться. Командиры ценили Адама и за то, что он «знает слабые стороны Красной армии».

«Русскогромкоговорящий пулеметчик» стал действовать на нервы командованию советского участка фронта, поэтому его пулеметно-агитационную точку взяли под особый контроль. В результате «знание слабостей» противника не уберегло перебежчика от снайперской пули. Наградили орденом Дингера уже посмертно. Затем по соседству с этими двумя появилась могила Эверта Койвистойнена.

Видимо, финны погребали на новом военном лютеранском кладбище только тех, у кого не было родни в Финляндии. С отступлением из Петрозаводска финские власти, понятно, не стали заботиться о перезахоронении своих бойцов. Вернувшиеся хозяева города просто снесли все знаки погребения чужестранцев и вновь соорудили на старом месте танцевальную площадку. Она действовала до середины 1960-х.

А праздник 1 Мая с 1918 года с каждым годом продолжал набирать силу и стал вторым после Октябрьских празднеств. Причем трактовался он тогда как День международной солидарности трудящихся и девизом его был клич «Мир,Труд, Май!»