Директор Национального музея республики, ученый-историк и преподаватель Михаил Леонидович Гольденберг отметил юбилей — 22 февраля ему исполнилось 60 лет. Накануне праздника именинник встретился с корреспондентом «ТВР-Панорамы» и рассказал о культуре, футболе и связи поколений.

Про цели и счастье
- «Когда я итожу то, что прожил, и роюсь в днях ярчайших — где...». В канун 60-летия можете ли вы, как Маяковский, подвести итоги и сказать, чем вы особенно гордитесь? О чем жалеете?
- 60 лет - разгромная дата. В теннисе счет 6:0 — это конец игры. А если серьезно, сложно сказать. По сути, вы меня спрашиваете о счастье. Я живу жизнью обычного человека, который любит свою работу, свою семью.
Я горжусь своими родителями. Счастлив тем, что вырос на Ладожских шхерах, в Сортавале, на природе, где понял, что такое красота, интересные люди. Жизнь в семье военного — это постоянные переезды, калейдоскоп людей и событий. Но лучшие друзья у родителей были оттуда – из карельских лесов..
Еще я горжусь тем, что говорю на языке Чехова. Я люблю русский язык, литературу, живопись, театр. Счастлив тем, что не променял Карелию на другие пейзажи.
 Надеюсь, что  и детьми буду гордиться. Пока они еще очень молоды: дочери – 23, сыну – 20.
Мне повезло с учителями. С благоговением вспоминаю свою первую учительницу – Александру Георгиевну Белогривову. У меня хороший почерк. Повезло с  коллегами, с преподавателями, с женой. Надежный тыл — это очень важно для мужчины.
Вообще, определений счастья много. Говорят, счастья нет, а есть покой и воля. В этом плане я несчастливый человек — покоя никакого, с волей тоже слабовато. Хотя я и не люблю рабство, когда книги не можешь читать, какие хочешь, говорить не можешь то, что хочешь, фильмы не смотришь, которые хочешь. Когда делаешь одно, а думаешь о другом.
Хотя у Есенина другое определение - «Счастлив тем, что целовал я женщин» (улыбается). У меня много любимых женщин. Но влюблен я только в одну. Конечно, в свою жену…

-Со счастьем понятно. А какие у вас цели сейчас?
-Закончить реставрацию музея и экспозицию о Великой Отечественной войне, нужно еще кое-что написать, нужна книга о музее, например. Дальше не планирую. Я вообще люблю жить сегодняшним днем. С возрастом начинаешь ценить сегодня, потому что завтра становится очень эфемерным. В молодости кажется, что чистовик жизни будет потом. Нет. Все бывает только один раз.
Живу очень напряженно, поминутно. Многие этого не понимают: преподавал себе спокойно, а потом вдруг оказался в культуре. А культура — это вечный бой. Но пошел на интересное дело. Позвали. Уговаривали. Сомневался. Но сейчас: «Не жалею, не зову, не плачу».

- А бой кого и с кем?
- Я бы сказал — бой за культуру. За ее значимость, за ее востребованность. Я думаю, многие наши беды от недостатка культуры. Бескультурный человек опасен — будь он врач, летчик или журналист.

История, объективность и футбол
- Вы всегда знали, что будете преподавать историю?
-  Никогда не думал, что буду преподавать в школе. Просто учился на историка. И еще любил английский язык. Но больше всего, конечно, футбол. Я вообще мечтал стать футбольным тренером. Да и сейчас у меня есть мечта — побывать на чемпионате мира-2018 в России.
Футболом болею до сих пор: помню, играл в Швеции, где я учился в летнем университете. Через 20 минут тело мне отказало, я лег на травку, и это было небо Аустерлица Андрея Болконского. Но спортом я занимаюсь. Если бы не двигался — давно загнулся бы.
А футбол я люблю до сих пор — у меня в кабинете есть футбольный уголок: там награды, автографы. Я знаком со многими футболистами. О некоторых пишу — например, на 60-летие Евгения Коровкина я написал статью под названием «Полеты во сне и наяву».
Сейчас я болею за хороший футбол. Вообще, болельщик — от слова болезнь. Я человек больной. Помню, когда в 1999 году, когда игрок сборной Украины Андрей Шевченко ударил по воротам сборной России, и Филимонов, наш вратарь, выронил мяч в ворота на последней минуте, и мы не поехали на чемпионат — жена вызывала скорую.

- Тем не менее, вы выбрали историю. Как вы думаете, ее знание позволяет избежать ошибок?
- Мы плохие ученики истории. Есть афоризм - «главный урок истории в том, что из него не извлекают никаких уроков». Хотя, думаю, человечество сделало какие-то выводы после последней войны, после печей Освенцима.
Вообще, знаете, пакетик с сахаром, лежащий передо мной на столе, падал и будет падать. С одинаковым ускорением. А в истории эта штука может улететь в небо и не вернуться. В истории есть колоссальный субъективный фактор — ее творят люди. Да, там есть объективные законы, но это не набор событий. История — это блюдо. Я могу в него насыпать одни факты, а могу абсолютно другие. Конечно, надо стремиться к объективности, если ты не сознательный извращенец истории.

- А как быть объективным?
-  Стараюсь не показывать свои политические, идеологические взгляды.  Не имею права давить.
Вообще, историк — это шахтер, который добывает историю — в архивах, экспедициях. Я — интерпретатор, как любой  преподаватель истории. По сути, я выполняю заказ государства на то, что школьники должны знать об истории, поскольку они граждане России. Люблю себя называть упаковщиком истории. Моя задача как преподавателя красиво ее упаковать. Конфеты и шоколад все любят, когда они в красивой обертке. Это 50 процентов успеха. Потому что когда конфета завернута в наждачную бумагу — аппетита нет. Моя задача — пробудить интерес к истории.

Дела музейные
- Вы уже восемь лет как директор Национального музея. Можно ли сказать, что музей — это жизнь?
- Жизнь шире. Музей  очень много значит для меня. Постоянная дума. Государство поручило 224 тысячи единиц хранения. Храним всё. Вспоминается фраза одного из героев Ильфа и Петрова: «На меня давит атмосферный столб весом в 214 кило». Ответственность колоссальная. В общем, чтобы работать в музее, нужно как раз это чувство ответственности, абсолютно чистые руки и хороший вкус.
И еще много чего надо — знать законодательство, уметь работать с посетителями. Но это уже прикладное. По данным социологов, сложнее всего руководить театрами, на втором месте — научно-исследовательские институты, а на третьем — учебные заведения и музеи. Говорят, чтобы управлять театром, нужно съесть крысу без закуски. Не знаю, что нужно съесть, чтобы руководить музеем, но дело это тоже не простое...

- Часто можно услышать, что с вашим приходом Национальный музей ожил. Это получилось само собой?
- И да, и нет. Я без коллектива — ничто, как любой управленец.   Я пришел в музей, когда не было постоянной экспозиции, было несколько комнаток и зал Благородного собрания. Но и тогда музей творчески работал в сложных условиях. У меня была идея сделать музей интеллектуальным центром, местом духовных встреч, переговорной площадкой, где будут встречаться ученые, краеведы, преподаватели, студенты. Кое-что в этом плане  удалось.
Часто сравниваю музей с православным храмом — там всегда есть основное здание и колокольня. Колокол - хороший образ. Музей должен звучать. Люди должны понимать, что в нем делается, ценить его, им должно быть интересно туда приходить, и хорошо, когда часто. Для меня количество посетителей - не главный показатель. Меня интересует, сколько человек пришло повторно, сколько ходят системно.
Меня интересует и то, зачем люди ходят в музей. Есть приоритет оригинала — стекляшка интернета этого не заменит. Я могу в сети зайти в любой музей мира — но это не то.

- А вообще, насколько сочетается духовное наследие и современные технологии?
- Вы были у нас в музее? Там есть электронные киоски, плазменные экраны. Но нужна гармония. Все технологии — это сопутствующий товар. Если человеку мало информации о лабиринтах — он может зайти в наш киоск. Но все же люди ходят в музей не смотреть на экраны.
Директор современного учреждения культуры должен быть психологом. Надо вдохновлять людей, поддерживать интерес к делу. Люди культуры материально живут непросто. Но у них интересная работа, они творцы!

- Музеи — это своего рода вещественное доказательство связи поколений. Сейчас много говорят про то, что эта связь рвется. Родители не понимают детей, а дети — родителей...
- Сейчас, по данным социологов, дети с родителями общаются неформально 15 минут в неделю. Я не имею в виду «помой посуду», «вынеси ведро». Я про другое. «Мама, как ты относишься к этой книге?», «Папа, давай обсудим фильм».
Люди перестали вместе квасить капусту, выращивать овощи, варить варенье, делать заготовки. Мы все ударились в покупательство. А ведь эта капуста объединяла семью! Я помню, как отец привозил кочаны, как мы натирали морковку. Всей семьей. Эта культура ушла. Наш музей скоро представит на эту тему проект «Натуральное хозяйство».
Вот и история должна нам помочь ответить, где мы, что с нами происходит. Думаете, телефоны, компьютеры  сделали нас богаче? Духовнее? Культура — это кожура яблока. Тонкая кожура держит весь фрукт. Без нее яблоко — каша. Как только срезают кожуру, начинается порча. Быть кожурой — задача культуры. Сохранить человеческое в человеке. В  жизни нужно чем-то спасаться.

Справка «ТВР-Панорамы»
Михаил Гольденберг окончил историко-филологический факультет Петрозаводского государственного университета.
Преподавал историю в школе. С сентября 2004 года начал работать на кафедре истории КГПА в должности старшего преподавателя.
Всего опубликовал более 50 научных работ, среди которых учебник, рекомендованный министерством образования для учащихся 7-9 классов «История Петрозаводска» (совместно с Филимончик С.Н.). Член Европейской ассоциации преподавателей истории EuroClio и Русского географического общества. Председатель общества «Карелия – Германия». Заслуженный работник образования РК. Кандидат педагогических наук. С 2005 года - директор Национального музея Республики Карелия.