На прошлой неделе мы начали публиковать материал о традициях карельской свадьбы. Вот первая часть, здесь - вторая, сегодня - заключительная. 

Как выдумаете, кого в деревне больше всего уважали, да так, что побаивались и старались задобрить? Нет, не полицейского урядника и не старосту общины. Конечно, это был местный колдун. И вот именно без него не проходило ни одной свадьбы.

Не секрет, что и в наши дни в смартфоны вполне солидных образованных дам вбиты номера бабок и тех особенных людей, которые до сих пор промышляют словом – уж во вред или на пользу, это на их совести. Мужчины, лучше вам не знать, на что идут некоторые невесты и их заботливые матери для того, чтобы вы составили им компанию для похода в ЗАГС. Время меняется, а люди нет, и любовная магия оказалась самой живучей из всех, что цвели буйным цветом еще лет сто назад.

Кто как не деревенский колдун может повысить лемби у незадачливой девушки, попарив ее в баньке особенным веником? Кто как не он может стать на пути у сил зла в разгар свадьбы? Стоп, какого еще зла, спросите вы. Самого обычного, человеческого. Подумайте, а у вас есть недоброжелатели или завистники, которые были бы рады насолить вам? Отвергнутые женихи и одуревшие от неразделенной любви девки, вздорные соседки и просто злые люди – их хватало во все времена. 

Помните, мы писали о невестиной бане, когда девушку отлучали от семьи, рода? С этого момента она, да и ее жених считались совершенно беззащитными в магическом плане: духи своей семьи уже не помогают, а к новой семье еще не приобщили.

Вот и обвешивали молодоженов оберегами под одеждой, вшивали амулеты, закалывали булавки. Вспоминайте свою свадьбу – не было ли у вас в одежде такой вот неприметной булавочки, подсунутой заботливыми руками матери или родственницы? 

Но надежнее всего было заручиться поддержкой колдуна – северные карелы его называли «патьвашка», южные «клетник». Его могли пригласить в самом начале сватовства, и он становился главным сватом, а могли обратиться за помощью во время свадьбы.

Главный сват мог и не быть настоящим колдуном-знахарем, но очень часто те мужчины, которые распоряжались свадьбой, знали ее обычаи и представляли жениха, относились к числу «вежливых» людей.

Нет, не надо представлять их в камуфляже – речь идет о тех, кто считался сведущими в магии, «вежливый» от слова «вежа, ведать» - знать, ведать.  

Умение владеть словом могло быть на разных уровнях – от магического до сатирического. Например, от заонежского «вершника», распорядителя свадьбы, требовалось умение бойко отвечать на каверзные вопросы, отшутиться так, чтобы присутствующие краснели. Но вернемся к колдуну-знахарю, который отвечал за магическую защиту молодоженов. 

Патьвашка был вооружен посохом, да не простым, а ольховым, с выразительными наростами-паккулами. Его название по-русски звучало бы как «сватательный посох» («козичендашаува» или просто «шаува» по-карельски). Ольха, по народным представлениям, обладает лечебной силой и оберегает от злых духов, а ствол деревца, изуродованный (или украшенный?) небольшими наростами, имеет еще большую силу. 

Считалось, что в таком посохе заключалась магическая сила колдуна, что заставляло владельца особенно трепетно относиться к этому волшебному предмету. В Национальном музее Карелии есть коллекция сватательных посохов – все они сейчас представлены на выставке «Жениться, что заново родиться».

Особенно среди посохов выделяется один – с личиной, вырезанной под рукоятью. По легенде это посох Паданского короля – сегозерского карела-колдуна, настолько мощного, что он заслужил такое прозвание.

Некоторые легкомысленные посетители тайком от смотрителей рискуют дотрагиваться до посохов, не очень-то понимая, чтó перед ними. По секрету скажем, что даже куратор выставки из некоторого суеверия с посохами работала в перчатках. Была у нас, музейщиков, мысль приделать рядом с ними табличку «Трогайте, если не боитесь»…

Таким посохом колдун передавал подарки от невесты жениховой родне, приподнимал им платок-фату, показывая невесту присутствующим. У русского коллеги карельского патьвашки посох заменял кнут, которым еще и при входе в дом хлестали косяки дверей крест накрест, гоняя нечистую силу. 

Не только колдун должен был пугать нечисть, грозившую молодоженам, ему помогали и другие мужчины: жгли вдоль дороги, по которой ехал свадебный поезд, солому, ветки, смоляные бочки. На улице стреляли из ружей – солью, бумагой, холостыми зарядами. Так что если вы убеждены, что стрельба на свадьбе – это кавказский обычай, то нет, ваши славянские и карельские прадедушки тоже так делали. Нечисти-то видимо-невидимо, вот и отстреливались, как могли.

Если колдун на свадьбе защищал молодых, то ему могли противостоять так называемые «порчельники», те, кто, обладая знаниями или владея особыми уловками, запугивали играющих свадьбу порчей и вытребывали себе угощение, чаще всего в жидком спиртообразном виде. А вообще вся семья, игравшая свадьбу, боялась порчи настолько, что видели ее в любой, самой маленькой, неудаче. Так что уж куда тут без колдуна! 

Кстати, и после Великой Отечественной войны еще долго во многих русских и карельских деревнях при заключении брака гораздо большее значение придавали именно деревенскому свадебному обряду, а не регистрации в сельсовете.

Если свадьбу не играли так, как это делалось еще дедами, расписавшихся молодоженов не воспринимали как супругов, считая их безбрачно живущими. Отшумели деревенские свадьбы по старинному образцу, но еще пользуются спросом приворотное зелье и заговоры…

И в заключение - всем тем, кому интересно посмотреть волшебные посохи или узнать, как выглядели персонажи карельской свадьбы, милости просим на выставку в Национальный музей Карелии «Жениться, что заново родиться», которая будет работать до 15 октября 2017 года.

Фото - из фондов Национального архива Карелии