20 марта 2019, 07:00

До чего дошла реставрация знаменитого собора-великана в Кеми? До главы

Успенский собор вновь высится на своем вечном месте, а на его главках вот-вот установят кресты.

Жители Кеми переживали за его судьбу: реставрация то велась, то работы практически прекращались, но теперь появилась надежда: все будет хорошо...

Напомним, что реставрация Успенского собора проходила методом полной переборки. Храм раскатали по бревнышку и перевезли на удаленную площадку за городом. Здесь плотники-реставраторы заново его собрали в точном соответствии с проектом архитекторов. И опять разобрали, чтобы доставить на родное место — в историческую зону города под названием Лепостров.

С января прошлого года мастера собирали уникальный памятник деревянного зодчества. Сегодня знаменитый собор-великан вновь высится на своем вечном месте, а на его главках вот-вот установят кресты.

Ведет объект главный архитектор проекта Татьяна Ивановна Вахрамеева, а общую координацию работ генподрядных организаций выполняет архитектор из Санкт-Петербурга Владимир Шабарин. Мне удалось встретиться с ним на площадке Успенского собора и задать несколько вопросов.

 

Первый вопрос, конечно, о том, чем сейчас заняты реставраторы?

На Успенском приделе завершена установка тёса, приближаются работы по монтажу центральной главы, уже выполнен и освящен крест, также ведутся работы по реставрации клиросов и хоров Успенского придела. Полностью завершена протёска плах пола во всем соборе, монтируются декоративные элементы на фасадах — причелины, подзоры, выполняется молниезащита, что очень важно для деревянного храма.

Следующим этапом будет монтаж дверей и окон, выполненных в соответствии с историческими аналогами. Изготовление их требует определенных температурных режимов и специального оборудования, а также качественных материалов, поэтому эти работы ведутся в условиях столярной мастерской, расположенной в Санкт-Петербурге. Там же, но только в кузне, делают недостающие элементы дверей – жиковины и подпятники, реставрируют решетки. Для защиты от коррозии металл покрывают матовым защитным лаком. Все «исторические» двери вернутся на свои места.

Восстановить уникальный памятник в соответствии с графиком не получилось. Установленные сроки работ сдвигались. Плохо это или хорошо?

Сегодня уже понятно, что невозможно детально спланировать ход и сроки столь масштабной реставрации, как на Успенском соборе. С одной стороны, есть красивые расчеты, с другой стороны, есть реалии. В значительной степени расчеты делаются на основе громадного опыта ведения работ и обычно совпадают с ожидаемым результатом. Но реалии иногда вносят свои коррективы.

Очень важной деталью, значительно изменившей сроки работ, стала археология. Оказалось, что Успенский собор находится не только на территории старого погоста, но и на месте более раннего храма. Когда перед монтажом фундамента в ходе земляных работ обнаружили захоронения, сразу же было принято решение о проведении археологических раскопок. Однако сроки контракта их не предусматривали. Поэтому во многом ход реставрационных работ пошел не по запланированному графику.

Преображенская церковь в Кижах тоже должна была быть отреставрирована к своему юбилею, то есть несколько лет назад, но только сейчас подходит к заключительному этапу.

Реставрация Преображенской церкви — это комплекс мероприятий и различных этапов: производственная база — она строилась заранее, подбор специалистов — их растили и воспитывали очень долго, применялся новый метод — лифтинг... У нас же были другие условия и сжатые сроки.

На этап разборки пригласили из Архангельска бригаду квалифицированных плотников-реставраторов во главе с опытным бригадиром Николаем Васильевичем Петряшевым. На удаленной площадке они выполнили сруб от низа подклета до верха оконных проемов. Сделали самую главную и важную часть – восстановили изначальную геометрию сруба. После работу продолжили плотники из Пскова. Нам удалось удержать общий ход работ, у нас было большое желание дойти до конца.

Что вам помогало в работе?

Прежде всего подробная фотофиксация, выполненная в процессе демонтажных работ.

В срубе много индивидуальных узлов и деталей. Поэтому в процессе сборки я детально анализировал исторические и современные фото, почти каждый узел проговаривали с плотниками отдельно, чтобы он был выполнен таким же, как и до разборки, даже если какие-то элементы заменялись. Проблемы решали по мере поступления. В чем-то пригодился опыт других объектов, где-то пришлось действовать по наитию, много решений подсказывал сам объект.

Сегодня я могу сказать, что накоплен бесценный опыт: по реставрационным работам исторических узлов и конструкций, организационный опыт по «запараллеливанию» работ, логистике доставки материалов. Понятно, что должна работать надежная схема на объекте, состоящая из исполнителей, генподрядчика, проектировщика и заказчика. Роль каждого очень важна.

Владимир, многих интересует, где реставраторы брали лес? В окрестных борах?

Нет. Лес везли из Архангельской, Ярославской области, из Карелии, точнее из Чупы. Раньше, когда строили собор, это была системная и более решаемая задача. Сейчас заказ бревен-длинномеров в Кеми сделать практически нереально, таких высоких деревьев здесь просто нет. Очень сложно достать бревна длиной шесть с половиной метров, а десять, двенадцать, тринадцать метров — это эксклюзив. Самая ответственная часть Успенского собора (весь низ, подклетная часть) на сто процентов сделан из архангельской древесины. Это очень плотный, специально заготовленный для реставрационных работ зимний лес. Его привезли с собой реставраторы Поморской плотницкой школы. Именно они разобрали Успенский собор по бревнышку, перевезли на вспомогательную площадку и с ювелирной точностью выставили и собрали нижние венцы. Попасть в отметки на таком многогранном соборе, как Успенский, дано только настоящим профессионалам.

— Как известно, по высоте главного — Успенского столпа — собор в Кеми не ниже 10-этажного дома. Какие «этажи» оказались самыми сложными?

Безусловно, нижняя часть, зона эксплуатационного этажа. Эта часть сруба пострадала больше всего. Она была утепленной, здесь стояли печи, происходили значительные температурные перепады. Нижние венцы сруба идут сразу под замену, потому что они соприкасаются с землей, за столетия от них почти ничего не остается. В предыдущие этапы реставраций работы по ремонту сруба выполнялись путем замены венцов на бревна меньшего диаметра, а узлы, где должен быть переруб, просто усиливали накладными брусьями и стяжками. Эти работы были больше консервационными, чем реставрационными. Они препятствовали дальнейшему разрушению памятника, но не являлись полноценной комплексной реставрацией с восстановлением конструктивной части, где все элементы включаются в работу. Такое возможно выполнить только при полной переборке сруба, что мы и сделали.

Наверху, в холодной зоне, где не было температурных перепадов, — стопроцентно подлинный материал. Ну, а кровли с дороженным тёсом, лемехом и гонтом — это жертвенная конструкция, ее не щадят ни погода, ни время. Этого не видно, но могу сказать, что на Зосимо-Савватиевской церкви нам удалось сохранить первый слой нижнего тёса. Он — исторический, составляющие его доски имеют сбежистость (постепенное уменьшение диаметра круглых бревен на всем протяжении, превышающее нормальный сбег, равный 1 см на 1 м длины. — Прим. авт.), следы протески. Исторический материал мы установили на родное место. Для последующих поколений это очень важно.

Освящение креста

Какой еще эксклюзив прежних мастеров удалось сохранить?

Наша прямая задача как раз это и делать — сохранять эксклюзив в памятнике и передавать его последующим поколениям. Это и является предметом охраны, «эксклюзив» и превращает обычное здание в памятник. В общих чертах, ценность памятника деревянного зодчества — в его пропорциях, объемно-планировочных решениях, исторических следах на срубе и деталях интерьера. Нам удалось сохранить большое количество подлинных элементов. Это пороги с характерными затесками, оконные и дверные колоды с заполнениями. Развертки стен тоже хранят на себе следы разных этапов строительных работ. Есть следы от окон XVIII века, которые  растесывали в XIV веке. Есть родные окна XVIII века. Резные столбы, клироса, столбы хоров — все это разноэтапное, но тоже нами бережно сохранено и установлено на место. На родных элементах видны следы и способ обработки поверхности ручным инструментом XVIII века, видно, где работал мастер, а где — подмастерье. Также очень интересны исторические узлы и конструкции. Они простые и надежные, ничего лишнего. Плотники хорошо понимали и чувствовали работу дерева, учитывали его усадку. Все это помогает создать атмосферу, понять время, когда собор был только построен.

Вероника ФЕДОТОВА

Фото Ильи Зайцева, Александра Новикова (панорамные снимки), Вероники Федотовой.

Ольга Малышева's picture
Автор:

Уже двадцать лет работает в «ТВР-Панораме», которая на сегодня плавно влилась в редакцию портала «Петрозаводск говорит». Ей нравится работать с молодыми, креативными, энергичными и умными коллегами. Правда, они считают ее неким мастодонтом, а потому периодически спрашивают о событиях 1917 или 1812 годов... Но она не возражает, потому что  любит историю. А еще любит ездить в командировки и писать о том, чем и как живут земляки.