Действительно ли в маленьких школах качество обучения ниже, чем в больших? Чем так уж плохи интернаты для детей из отдаленных поселков? Можно ли закрывать образовательные учреждения без вреда для местного населения? Эти вопросы портал «Петрозаводск говорит» задал двум специалистам в сфере сельского образования.

Тема "оптимизации" была ключевой в прошлом году – и не стала менее острой сейчас. Январское заседание правительства было посвящено именно "оптимизации" (в формулировке из пресс-релиза – «развитию») сельских школ. Присутствовавший там детский омбудсмен Геннадий Сараев покритиковал журналистов за то, что те спекулируют на проблеме, не учитывая мнения экспертов. Однако исполнительный директор Ассоциации сельских школ Карелии, заведующая лабораторией теории и практики развития сельской школы ПетрГУ, кандидат педагогических наук Зинаида Ефлова уверена, что специалистов в первую очередь должны слушать сами чиновники. А делают они это не слишком охотно.

– Прочитав в СМИ о рекомендациях министерства, со мной стали связываться сельские директора, учителя, родители и даже сотрудники районных управлений образования. Такая ситуация, к сожалению, в нашей республике не впервые: выпускаются проекты или даже утвержденные документы, а те, кого они непосредственно затрагивают, узнают о них последними. Подобное имело место несколько лет назад.

По федеральному закону, прежде чем провести какое-то реорганизационное решение в сельской местности, должно быть услышано и учтено мнение самих селян, должна поработать экспертная комиссия, которая просчитает не только экономические, но и социальные эффекты. У нас же бывает так, что селян вводят в заблуждение или просто обманывают: «Мы не ликвидируем вашу школу, мы ее присоединяем». На деле такие решения – это только оттяжка закрытия учреждения. Например, потому что директору школы с филиалами руководить «по телефону» практически невозможно. Такое происходило в Медвежьегорске, в Олонецком и  других районах Карелии.

Или, если мнение сельского схода не совпадает с планами реорганизаторов, сам сход признаётся неправомочным. И такие случаи были. А экспертную группу собирает тот, кто эту реорганизацию и проводит. Понятно, что она состоит из тех, кто прежде всего поддерживает позицию власти. Кроме того, на местах слова «предложение» и «рекомендация» чаще принимаются за указание к действию.

– То есть региональные чиновники давят на местных, в чьем ведении и находятся сельские школы?

– В муниципалитетах тоже считают деньги. Часть полномочий по содержанию школ все равно выполняют на местном уровне. А дело в том, что к маленьким сельским школам предъявляются те же требования, что и к большим городским. Тот же забор по периметру в полтора метра, видеонаблюдение… Становится очевидно, что если детей перевести в более крупную школу, соблюсти эти требования будет легче, да и расходы местного бюджета сократятся, – объясняет наш второй собеседник Татьяна Сеппянен. Кандидат педагогических наук, член Ассоциации сельских школ Карелии, она до октября прошлого года работала замглавы администрации Пряжинского района. И это чуть ли не единственный экс-чиновник в последнее время, согласившийся открыто побеседовать с журналистом на проблемную тему.

– Вот представьте себе малочисленную школу в Савиново, – продолжает Сеппянен. – Это дом, ухоженный, хороший, где в одной комнате находятся дошкольники, в другой – школьники. Две молодые учительницы делят между собой всю педагогическую нагрузку, а иногда и хозяйственные обязанности. Закрывать эту школу абсолютно не хочется, это уникальное педагогическое явление, и на бюджет нагрузка минимальная. Но мы вынуждены задумываться о закрытии именно из-за избыточных требований безопасности.

– Как в такой школе, которую вы описали, могут соблюдать стандарты обучения? Это, кстати, в правительстве называют главной целью оптимизации – дать сельским жителям более качественное образование.

– У меня большие претензии к тому, как оцениваются результаты образования, – отвечает Зинаида Ефлова. – Вот, например, в малокомплектной школе после проведения проверки аккредитационной комиссии выявилось 50% неуспевающих. Много? Так там всего два ученика. Один написал на пять, а другой, очевидно, не смог написать на хорошую оценку. В итоге получилась «средняя температура по больнице», из которой делается вывод, что школа не справляется.

При оценке сельской школы надо помнить, что есть поселки с очень сложным социальным фоном. Там некоторые дети педагогически запущены с рождения. И вот с ними педагоги достигают каких-то невероятных успехов!

Известные «элитарные» городские школы кичатся своими результатами, но к ним изначально идут мотивированные дети мотивированных родителей. И никакая статистика не учитывает, сколько золотых медалистов не с учителями работали, а с репетиторами.

– Но ведь ЕГЭ придется сдавать все равно, и оценивать будут одинаково что сельского ученика, что московского.

– Да, оцениваются одинаково. Однако, на мой взгляд, ЕГЭ – линейка упрощённая. Обычный выпускник городской или сельской школы сдаст минимум ЕГЭ без проблем. А вот баллы, открывающие или закрывающие перспективы продолжения образования, могут быть разными. В селе школа учеников не выбирает – учит всех.

Если проанализировать статистику, то среди лучших всегда есть какая-нибудь сельская школа, а среди худших – какая-нибудь городская.

– А почему так плохо школьников возить-то? Американский фильм «Форрест Гамп» заканчивается тем, что главный герой своего маленького сына сажает в школьный автобус. Весь мир возит, и ничего страшного.

– Ничего страшного, может быть, и нет. И, пожалуй, есть школы, которые действительно пора закрыть. Но некоторые предложения абсолютно непродуманны. Такое чувство, будто человек сидит с картой Карелии и меряет расстояние – где короче, туда и повезем, – говорит Татьяна Сеппянен.

– По нормативу, чтобы организовать подвоз, дорога до школы должна занимать не более 30 минут. Но не учитывается, что детей иногда нужно везти из окрестных деревень трех-четырех направлений. Во сколько надо директору школы пустить автобус, чтобы он успел до начала занятий сделать несколько рейсов?

– И вот детей в семь часов утра забирают, привозят в школу – и целый час они спят на полу возле батареи. А по-другому никак. И никого не интересует, что ребенку надо в шесть часов утра проснуться, а потом еще идти до остановки,

– рассказывает бывший замглавы районной администрации.

– Детей под батареями лично видела, – соглашается Зинаида Ефлова. – Школа с подвозом школьников должна перестроиться. Она должна стать «Школой полного дня», где ребенка ждут с момента приезда и организуют его занятость до выезда. Под батареей ребенка никто не контролирует: в школе никого, кроме сторожа.

– Автобусы должны быть надежными. У нас был автобус, который, пока ехал с завода новый, трижды сломался, – продолжает Сеппянен. – Когда подобные мероприятия осуществляли в Самаре, Чувашии, там сначала по региональной программе «Дорога к школе» делали дорогу, газифицировали и утеплили все школы. Родители сами захотели своих детей в эти современные школы по хорошей дороге отправлять. А у нас на региональных трассах в лучшем случае перед 1 сентября кусты вырубят и грейдером пройдутся. И по этой убитой дороге лесовозы гоняют.

– А интернаты могли бы решить проблему? Живут же дети в Кадетском училище вдали от родителей.

– Ночевали мы с коллегами в интернате в Коткозере. Это один из лучших. Там душевая имеется (а есть интернаты и без них), есть микроволновка, электрическая плита, комната для отдыха с телевизором… Однако сиротство и здесь сквозит во всем. Неуютно. Казарменно. Дети спят в общих комнатах, от начальной школы до старших классов. Кто там кого чему научит?

– В Медвежьегорском, в Пудожском районах расселяли детей по родственникам. Таких примеров немало. Мои нынешние студенты – бывшие интернатские и квартировавшие по родне – рассказывают свои грустные истории «достижения доступного качественного образования

 – говорит Зинаида Ефлова.

– Вы, вообще, против оптимизации?

– Я уже говорила, что некоторые учреждения, если честно, закрывать нужно. Но вопрос в том, как это делать, – отвечает Татьяна Сеппянен. – Например, в поселке Сяпся, в 20 километрах от Эссойлы, детсад закрылся, потому что детей значилось пять, а ходило порой и того меньше. Очень долго работали с родителями, убеждали, провели несколько встреч с населением. Наконец мы приняли решение о ликвидации, но при этом предложили детям места в Эссойльском детском саду и пустили дополнительный рейс автобуса, который вечером забирает дошкольников. В результате у взрослых ребят из Сяпси, до этого уезжавших днем, появилась возможность оставаться до вечера и посещать кружки, спортивные секции и вечерние консультации в школе

– У нас в Карелии все места уникальны. Если, к примеру, реорганизовывать школы Шелтозера, Рыбреки и Шокши, то надо помнить, что это решение судьбы этноса «вепсы», который уже относится к уходящим, – считает Зинаида Ефлова.

 – Сейчас все сельские территории России озабочены схожими проблемами. Какой должна быть современная сельская школа? Есть более пятидесяти различных моделей организации образования в сельской местности. Так, в Курской области построили новую школу для 12 (!) детей. Есть модель «школа – учительский дом», есть «школа-сад», как в нашем Савиново. «Мобильный учитель» в Перми: купили педагогу машину, и он сам к детям ездит. В Якутии – «кочевая школа»… А стандарт образования тот же. Вероятно, что в чем-то тамошние коллеги рискуют, но они пробуют!

Нам предлагают жить по средствам, но когда мы видим, куда эти средства уходят, – это цинично. Первичным должен быть социальный эффект.

– Как, по-вашему, закрытие школы действительно убивает село?

– Это не совсем верно. Дело в том, что образование всегда уходит последним, и если закрывается школа, значит, больше там закрываться просто нечему. У нас все больше мест, где школа –единственное учреждение, где имеются рабочие места, это ненормально, – говорит Татьяна Сеппянен. – Другое дело, что непродуманная и поспешная оптимизация заставит даже самых устойчивых сельских жителей переехать. И тогда эти земли – а территория у нас приграничная – начнут пустеть.

Фото на главной странице: Георгий Чентемиров.