17 декабря 2018, 07:00

Запущенный рак чаще встречается у пожилых

Главный врач республиканского онкодиспансера рассказал о ситуации с онкологией в Карелии.

В Карелии сохраняется высокий уровень заболеваемости онкологией. Что нужно сделать, чтобы повысить онконастороженность врачей? Поможет ли новый онкодиспансер? Об этом и многом другом мы поговорили с главным врачом республиканского онкологического диспансера Ервандом Хидишяном.

Ерванд Арутюнович, в 2014 году уровень заболеваемости в нашей республике составлял 447 случаев на 100 тысяч человек. И этот показатель превышал среднероссийский. А сейчас какая ситуация?

– Высокая заболеваемость онкологией в нашей республике сохраняется: на 100 тысяч человек примерно 460 случаев. Должен сказать, что сейчас во всем мире есть тенденция к росту онкологических заболеваний. Это связано с тем, что меняется демографическая ситуация, продолжительность жизни населения увеличивается, естественно, риски проявления онкологических заболеваний возрастают.

Это накладывает определенные требования к организации помощи – и на первичном уровне, и специализированной, то есть на базе онкодиспансера.

Очень важную роль играют плановые профилактические осмотры и диспансеризация, которой наши граждане пока не очень активно пользуются. А ведь диспансеризация позволяет выявить группы риска граждан, которые имеют какие-либо симптомы, сегодня ничего не означающие, либо не очень беспокоящие, но которые впоследствии могут превратиться в какое-либо заболевание.

Я бы хотел обратить внимание, что в вопросе выявления заболевания необходима заинтересованность двух сторон: не только медики должны призывать к диспансеризации и осмотру, но и сам гражданин должен понимать, насколько это для него важно.

Пока показатели выявления онкозаболеваний в результате диспансеризации в Карелии ниже, чем в среднем по России.

Значит, и с ранним выявлением рака у нас все плохо?

– Нет. Тут нам удалось немного исправить ситуацию. Сейчас процент впервые выявленных на ранних стадиях онкозаболеваний у нас на уровне Российской Федерации – 55,5. Но наша цель – достичь более высоких показателей: 60-62 процента.

Какой вид рака встречается у жителей Карелии чаще всего?

– «Первенство» год от года меняется. Но в основном лидирующими являются рак легкого, желудка, молочной железы и рак кожи – меланома.

Меланома? В нашей северной малосолнечной республике?

– Да, на первый взгляд это кажется немного странным. Ведь именно солнце, активное ультрафиолетовое излучение, может стать провоцирующим фактом развития онкозаболевания. А мы живем на северной территории, где инсоляция в течение года довольно короткая. Проанализировав случаи выявления меланомы, мы пришли к выводу, что это, скорее всего, связано с возможностью отдыха жителей Карелии в жарких странах. Плюс к тому, и это не менее значимо, широкое использование соляриев.

Так все-таки солярии вредны?

– Нет, я не говорю, что они вредны. Я говорю об их чрезмерном использовании. Солярий имеет положительную основу в своем действии, потому что, в частности, помогает выработке в организме витамина D. Но нужно понимать, что превышение безопасной дозы ультрафиолетового излучения несет в себе и определенные риски.

То есть, если мы ходим в солярий для здоровья, чтобы вырабатывался витамин, это одна история, если же мы идем туда за шоколадным цветом кожи – совсем другая?

– Именно так. Второй вариант нежелателен.

Рост заболеваемости меланомой произошел с 2014-2015 гг., сейчас он приостановился. За последние годы мы провели достаточно много мероприятий по выявлению меланомы. Одно из них — в сентябре, в нем принимал участие Михаил Левит, профессор медицинского университета из Архангельска, признанный специалист в области ранней диагностики меланомы. В этот день наши врачи проводили дерматоскопию: за четыре часа было принято около 180 человек. Подобные акции будем проводить регулярно, в том числе и в районах республики (планируем уже в следующем году).

Помимо акций, у нас есть постоянно действующая система выездной работы. Ежемесячно мы выезжаем в районы Карелии бригадой специалистов. В этом году посетили уже 16 районов. Провели осмотры, консультации, некоторые лечебные процедуры вместе с коллегами из ЦРБ.

Кроме того, в подобных поездках мы еще проверяем, как организована онкологическая помощь на первичном уровне. Речь идет, в том числе, об «этапности» обследования и преемственности между этапами лечения пациентов, у которых возникает подозрение на онкозаболевание. Ну, условно говоря, при каких ситуациях фельдшер с ФАПа должен направить пациента в ЦРБ. Далее – что должны сделать в ЦРБ, какие дополнительные обследования провести перед тем, как направить человека на консультацию в онкодиспансер. Сейчас возникает некоторое недопонимание, что иногда приводит, к сожалению, к задержке сроков обследования.

Это означает, что на местах нет онконастороженности?

– Есть определенные объективные причины, которые к этому приводят. Это отсутствие специалистов, иногда невозможность проведения определенных видов диагностики в некоторых районах…

Руководители учреждения обязаны организовать в полном объеме оказание и диагностической, и лечебной помощи. Если это невозможно сделать в подведомственном тебе учреждении, значит, это нужно сделать в другом. И направить туда пациента, не задерживая сроки обследования. В каком варианте – это уже задача руководителя и специалиста.

В каких районах Карелии самая неблагополучная ситуация по онкологии?

– Ситуация постоянно меняется. Мы оцениваем районы ежеквартально по разным показателям. Чаще всего районы с высоким уровнем заболеваемости и большими цифрами запущенных форм онкологии имеют и высокий уровень смертности. И это наши северные районы.

Мало кто из женщин не знает, что после определенного возраста делать маммографию необходимо регулярно. Во всех ли районах есть маммографы?

– Во всех, кроме двух: Олонецком и Сортавальском (там он вышел из строя). Проанализировав проведенные маммографические обследования в разрезе районов, мы хотим инициировать вопрос о проведении учебы специалистов, которые работают по прочтению маммограмм. Сегодня в этом есть проблема. Дело в том, что в Карелии не все маммографы цифровые. То есть, некоторые выводят результат на пленку. Соответственно, передача этого результата на расстояние в информационной системе невозможна. Поэтому специалистам нужно правильно «прочитать» эту пленку на месте. Чтобы, если все благополучно, человек не ездил бы зря на консультацию в маммологический центр Петрозаводска. К сожалению, в последнее время у нас стало слишком много таких вот не совсем профильных, с нашей точки зрения, консультаций.

Очень часто специалисты в районах не могут отличить доброкачественное образование от злокачественного и направляют едва ли не всех подряд. Проанализировав первое полугодие, мы увидели, что у трети пациентов не было никакой необходимости приезжать в Петрозаводск, тратя свои нервы, деньги и время.

Я не говорю, что не надо направлять к нам людей – настороженность должна быть! Но должны быть и целесообразность, и профессионализм.

Поэтому мы и хотим провести обучение. В частности, весной планируем провести большую конференцию по ранней диагностике молочной железы. Технические возможности сегодня в районах имеются, надо подтянуть кадры.

Напомню, что маммография обязательна для женщин с 40 лет, ее нужно делать раз в два года – если ничего не беспокоит. Если же есть какие-то клинические проявления, то естественно, нужно обращаться к доктору и он уже назначит дополнительные исследования. Будет ли это еще раз мамммография либо УЗИ, это уже решит врач.

Можно ли вылечиться от рака раз и навсегда?

– Говорить о 100-процентном излечении можно лишь в том случае, если речь идет только об одной локализации. Ну, например, был рак молочной железы, его вылечили, прошло уже пять и больше лет стойкой ремиссии. Можно сказать, рак победили. Но если появится другая локализация? Такое тоже бывает.

К сожалению, никто еще не придумал средств для профилактики онкологии.

Здесь важны настороженность человека и наблюдение у профессионала. Мы ведь не снимаем с учета ни одного пациента.

А сколько сейчас на учете?

– Почти 17800 человек. И эта цифра имела хороший рост за последние лет 5-6.

Так это разве хорошо? Четыре года назад было 17 тысяч…

– На учете по онкозаболеваниям люди состоят пожизненно. У нас есть пациенты, которые наблюдаются по 5-10 и даже иногда по 15 лет. Так что увеличение числа состоящих на учете как раз и говорит об улучшении ситуации в организации онкологической помощи: повысилась ранняя диагностика, появились качественные препараты и методы лечения, они стали более эффективны. В результате жизнь человека, у которого когда-то была онкология, продлевается. Многие, к слову, возвращаются к работе.

Достаточно ли сегодня республика закупает лекарств?

– Да. Препараты, которые применяются у нас в республике, соответствуют мировым стандартам, мы применяем схемы, утвержденные ассоциацией онкологов Европы и России. Скажу больше: мы внедрили новые методы диагностики, которые позволяют при опухолях молочной железы определить чувствительность к определенному препарату. Соответственно, лечение проводим адресным, так называемым таргетным препаратом, который действует непосредственно на мишень, на опухоль. Это, во-первых, более эффективно. А во-вторых, уменьшается нагрузка побочных действий на организм женщины.

Почему все-таки люди так поздно обращаются к врачу? Боятся услышать самое страшное?

– Думаю, что все-таки не эта причина главная. В основном, запущенные случаи рака встречаются у людей немолодых. Может быть, некоторые появляющиеся у них симптомы «маскируются» под уже имеющиеся заболевания, характерные для пациентов в возрасте. И люди не обращают на них внимания. Такое мы не исключаем. Хотя есть случаи запущенного заболевания у молодых… Каждый запущенный случай — есть приказ Министерства — мы рассматриваем, что называется, «под микроскопом». Изучаем анамнез обследования, периодических осмотров и т.д. чтобы выявить причины, которые привели к такой поздней диагностике.

Все ли виды онкологии лечат в Карелии?

– Некоторые методики лечения мы не можем применить, так как они относятся к более высокому – третьему – уровню лечебных учреждений (речь о высокотехнологичной медицинской помощи). К тому же, есть локализации, за которые мы, с учетом возможностей нашей республиканской больницы и онкодиспансера, не беремся.

В основном, это заболевания головного мозга и глаз. Таких пациентов в большинстве своем отправляем за пределы республики.

Проблем с направлением на лечение в принципе нет. Раньше пациенты жаловались, что приходилось долго ждать. Сейчас жалоб нет. Сроки ожидания сократились с 1,5-2 месяцев до двух недель.

Почти все остальное мы делаем в Карелии. Но хочу сказать, что никто не препятствует праву пациента на выбор места лечения. Если пациенты желают лечиться в других регионах – пожалуйста.

Да, еще бывают ситуации, когда у нас в принципе есть технические возможности для оказания медицинской помощи, но мы все равно направляем пациента за пределы республики. Надо понимать, что любая методика должна работать постоянно, и у специалиста должен быть навык. Но откуда ему взяться, если какая-либо процедура проводится всего несколько раз в год? Поэтому я абсолютно уверен, что в таких случаях пациента нужно направлять в то учреждение, где эта процедура поставлена на поток. И ничего зазорного в этом нет. Ведь главная наша задача – оказать человеку квалифицированную помощь, а не думать о чести мундира.

Насколько Карелии необходим новый онкодиспансер, стоимость которого может вылиться в кругленькую сумму – пять миллиардов рублей?

– Очень необходим! Новый диспансер будет рассчитан на 200 коек вместо сегодняшних 175. Но вопрос даже не в количестве коек, а в условиях лечения. За последние лет 10 диспансер заметно преобразился: сделаны ремонты, заменена мебель… Но есть одна основная причина, по которой мы не можем создать нормальные условия – отсутствие достаточных площадей. Тесно у нас. Мы не можем разместить на наших площадях в соответствии с новыми требованиями санитарных норм имеющийся коечный состав. Это основная претензия при проверке надзорных органов: Росздравнадзора и Роспотребнадзора. Даже двухместные палаты по метражу не соответствуют СанПиНу. Мы это знаем, но уменьшить количество коек не можем. Потому что тем самым ограничим доступность медицинской помощи, не сможем госпитализировать людей.

Кроме того, сегодня и операционные не соответствуют по площадям и по организации работы современным требованиям.

У нас внедряются эндоскопические методы, имеются эндохирургические стойки… Но для того, чтобы увеличить оборот, нужна еще одна операционная, которую негде развернуть.

Диагностическая база тоже отстает: у нас нет МРТ, например. Его некуда поставить. Поэтому это исследование для нас проводят другие учреждения. Но это очень большие объемы, не все могут взять их на себя.

Далее. У нас всего один компьютерный томограф. А он работает и на амбулаторных пациентов, которые из районов приезжают на первичную диагностику, и на пациентов, получающих специализированную помощь в диспансере – это, по сути, его основная задача. Ведь с помощью компьютерной томографии мы должны планировать лучевую терапию, контролировать лекарственную терапию, а это достаточно большие объемы. Возникает очередь. Сейчас прорабатываем вариант расширения времени работы томографа в выходные дни. Пока такими методами пытаемся удержать на уровне доступность помощи. Но долго это продлиться не может. Поэтому строительство нового диспансера со всем комплексом зданий и сооружений, которые должны быть в соответствии с нормативными документами, действительно необходимо.

Ирина Лободанова's picture
Автор:

О журналистике не думала и не мечтала, но оказалось, что это очень интересно. Начинала работать на радио, затем в районной газете "Суоярвский вестник". В Петрозаводске - с 2010 года. Считает, что профессия, которая приносит радость, это замечательно,  но если плюсом к этому у женщины все хорошо в семье, вот оно - настоящее счастье.