Известная фраза «Пушкин – наше все!» приобретает в России все более зловещий смысл. Люди все чаще сталкиваются с тем, что леса уже не их и скоро ходить в лес за грибами можно будет только через калитку в заборах и с разрешения хозяина. Земли, озера и реки, береговые зоны  тоже кто-то уже прибрал к рукам и обнес заборами. Молчу уже о таком понятии, как «недра» – все спрятанные там богатства нашей земли давно принадлежат не народу. Что же остается народу? Один только Пушкин…

Было общее – стало наше?

Вот недавно стало известно, что и всемирно известные виды памятников деревянного зодчества на острове Кижи тоже уже как бы принадлежат не совсем народу. И многие изображения памятников, которые мы привыкли видеть в альбомах, на календарях и в других источниках, теперь могут оказаться «вне закона», а за публикацию этих изображений надо платить.

Соответствующий приказ 7 октября 2016 года подписала директор Музея-заповедника «Кижи» Елена Богданова. Приказом введено в действие «Положение о правилах использования изображений музейных предметов и музейных коллекций, а также зданий и памятников, находящихся на балансе ФГБУ «Государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи».

Положение опубликовано на официальном сайте музея-заповедника – можете ознакомиться. О чем оно нам говорит? О том, что юридические и физические лица могут использовать изображения зданий, музейных предметов и других объектов хранения, а также их частей только на основе договора с музеем-заповедником. Вопрос об использовании изображений, судя по документу, будет в каждом случае решаться «индивидуально» – в зависимости от целей использования. В целом задумка авторов положения становится понятна из прилагаемого к документу прейскуранта: на распространяемых изображениях Кижей музей хочет зарабатывать деньги. Вот этот прайс-лист, посмотрите, что сколько стоит.

 

Естественно, поднялся некоторый шум. Прежде всего в профессиональных средах, которые работают с изображениями. Фотографы, художники, работники СМИ и издательств, производители сувенирной продукции и т.д. стали «примерять» на себя новые ценники и поняли, что на многих видах деятельности можно просто ставить крест. Союз журналистов Карелии направил обращения Музею-заповеднику и Генеральному прокурору России.

«Все по закону»

Однако шум шумом, но положение действует, отменять его никто не собирается и, видимо, как-то нам всем придется с этим жить. По моей просьбе руководитель пресс-службы Дмитрий Дюгай дал разъяснение позиции музея. В целом, судя по разъяснению, музей ни на минуту не сомневается в своем праве ограничивать распространение и использование изображений, связанных с Кижами, и брать за это деньги.

При этом музей ссылается на статью 36 Федерального закона от 26.05.1996 №54-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации». Данная статья гласит:

Передача прав на использование в коммерческих целях воспроизведений музейных предметов и музейных коллекций, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации и находящихся в музеях в Российской Федерации, осуществляется музеями в порядке, установленном собственником музейных предметов и музейных коллекций».

В данном случае уполномоченным представителем собственника в лице Российской Федерации является Музей-заповедник «Кижи».

Также указанная статья закона «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» содержит следующее положение: «Производство изобразительной, печатной, сувенирной и другой тиражированной продукции и товаров народного потребления с использованием изображений музейных предметов и музейных коллекций, зданий музеев, объектов, расположенных на территориях музеев, а также с использованием их названий и символики осуществляется с разрешения дирекций музеев».

Пресс-служба музея ссылается на существующую практику музеев Московского кремля, Государственного Эрмитажа, Казанского кремля и других федеральных музеев, которые ввели у себя аналогичные правила.

«Хотим обратить ваше внимание на то, что важнейшей задачей положения является недопущение использования изображений музейных предметов и памятников в целях, противоречащих целям и задачам музея, культурным и нравственным ценностям, составляющим неотъемлемую часть наследия острова Кижи»,

– сообщает пресс-служба «Кижей».

«Свистулька в форме Кижей»

Но все ли тут так просто, как следует из разъяснения? Пытаемся разобраться  вместе с юристом и правозащитником Еленой Пальцевой, которая согласилась выступить у нас экспертом по сложившейся ситуации.

– Елена, давайте проясним, что же подпадает под действие данного положения?

– По сути дела, это абсолютно любое изображение любого предмета, относящегося к Музею-заповеднику «Кижи», или изображение части этого предмета. Изображения зданий, фрагментов зданий и сооружений, предметов мебели, утвари – короче, всего того, что доступно глазу на Кижах. Любое опубликование этих изображений в печатных СМИ, в полиграфической продукции, в сувенирной продукции, все видео – все это теперь можно делать только по договору и с разрешения музея и, видимо, только за деньги по прилагаемому прайсу. Правда, говорится в положении о разных видах «коммерческого использования» изображений, но мы понимаем, что в современном мире любое использование может быть рассмотрено как коммерческое. Например, публикация в газете – это коммерческое использование, ведь газета продается. Альбомы, календари – коммерция. Даже в некоторых социальных сетях, специализирующихся на фото- и видеопродуктах, есть возможность монетизировать деятельность,  то есть получать деньги за публикации…

По сути, бесплатно снимать Кижи и все, что с ними связано, можно только лично для себя, для своего домашнего альбома или для своей личной странички в соцсети. 

– Если, скажем, художник пишет картину на мотив Кижей? Если кто-то мастерит макет Кижского ансамбля из спичек или из бересты? Если ремесленник лепит глиняную свистульку в форме кижской церкви?..

– Получается, что все это тоже подпадает под положение. Ведь все это – изображения. Пусть не буквальные, пусть стилизованные, но изображения. Если предмет в этом изображении будет узнаваемым, визуально соотносимым с музейным предметом, то, получается, за него также надо платить музею.

Конечно, если художник пишет картину и просто вешает ее на стену у себя дома – никто ему не указ. Но если эта картина окажется на выставке, где за вход берется плата? Если ее репродукция появится в каком-то альбоме, который продается в магазине? Это уже коммерческое использование. То же самое с любым макетом из спичек и с любой «свистулькой»…

Странным образом положение почему-то упускает такую массовую сейчас сферу опубликования изображений, как публикация в Интернете, в социальных сетях,  интернет-издания, каких сейчас множество. То ли авторы документа забыли об этом, то ли не смогли придумать систему регулирования – не знаю. Но в положении, в прайс-листе нет упоминания о публикации изображений в Сети – значит, получается, тут можно использовать изображения как душе угодно.

Мои Кижи – мои правила?

– Елена, но почему весь мир должен подчиняться приказу директора музея? Разве приказ по музею, которым введено в действие положение, это не ведомственный документ, который распространяется только на работников музея?

– К сожалению, нет. Это ведомственный нормативно-правовой акт, но его действие распространяется на неопределенный круг лиц. Такое часто можно встретить в нашей жизни. Ну, например, суд устанавливает правила поведения в помещениях суда – и всякий входящий в эти помещения вынужден следовать внутренним правилам. Или мэр города своим приказом устанавливает правила аккредитации журналистов – и все журналисты вынуждены следовать этим правилам.

Плохо не то, что такие нормативные акты появляются – плохо то, что, в отличие от государственных нормативно-правовых актов, ведомственные не проходят серьезной правовой экспертизы. Из-за этого их качество бывает очень низким, а применение – проблематичным. На мой взгляд, положение Музея-заповедника «Кижи», о котором мы говорим, - это просто образец крайне низкого правового качества документа. Оно содержит множество неясностей, неопределенностей, двояких положений.

– Например?

– Вот я читаю положение и не могу понять, кто, с кем, на какой стадии, в каком порядке должен заключать договор с музеем? Должен ли это делать фотограф или художник? Или публикактор изображения? Или продавец конечной продукции? А может, музей захочет взять деньги со всех?..

Речь в положении идет об изображениях музейных предметов. Но как быть в ситуации, когда предметов в изображении несколько? Например, известные планы Кижского ансамбля, как правило, содержат изображения двух церквей, колокольни, мельницы, что-то еще попадает в кадр… За все это предлагается платить «оптом» или же по прейскуранту будет обсчитываться каждый предмет, попавший в кадр?

Важнейшим качеством любого нормирующего документа является ясный, единый для всех и окончательный закрытый список требований. Чтобы каждый вступающий в правоотношения по этому документу изначально знал, на что идет. В данном случае этого и близко нет.

Например, в положении говорится, что в каждом случае вопрос использования изображения будет решаться «индивидуально». Это что значит? Должны быть единые для всех правила.

Или говорится о том, что в отдельных случаях использование изображения может быть освобождено от платы. В каких случаях? Что значит «может быть»? Кто это будет решать?..

В положении установлено, что основанием для освобождения от платы может стать «передача музею части тиража». Что такое «часть тиража»? Какая это часть? Десять экземпляров? Сто?.. Половина тиража?.. От чего зависит размер этой «части»?..

Надо сказать, что положение просто нашпиговано такими вот неясными формулировками, которые каждый может толковать по-своему. Значит, тот или иной работник музея может произвольно применять эти нормы или же не применять их по своему усмотрению. А это  как раз то, что в нашем законодательстве определено как «коррупциогенный фактор». И на месте правоохранительных органов я бы обязательно обратила внимание на положение с этой точки зрения.

Это, конечно, мое личное мнение, но я считаю, что этот документ может быть использован для создания привилегированных условий одним производителям сувенирной и полиграфической продукции  в ущерб другим, для создания условий недобросовестной конкуренции.

Работа судам

– Можно ли на законных основаниях избежать таких вот навязываемых музеем правоотношений? Избежать необходимости платы?

– Ну, во-первых, можно в соответствующем суде обжаловать положение и его формулировки на предмет соответствия законодательству. Возможно, этим займутся заинтересованные профессиональные сообщества – издатели, фотографы, художники, производители "сувенирки".

Если этого не будет сделано и если музей возьмется широко применять свое положение, то, я думаю, нас ждут многочисленные судебные коллизии. И множество людей пострадает, пока сложится адекватная судебная практика. Положение противоречит, например, законодательству об авторском праве, в соответствии с которым автор произведения волен распоряжаться им по своему усмотрению. И как это противоречие будут решать суды – заранее сказать трудно.

Действие положения, по идее, не должно распространяться на изображения, сделанные до 7 октября 2016 года, – до даты подписания приказа по музею. Но как будет доказываться дата изготовления, например, фотоснимка? Или как художник может доказать, когда именно он написал картину?

– В цифровой фотографии оригиналом является исходное цифровое изображение и содержащиеся в нем метаданные. Это набор сведений о том, когда, какой камерой, при какой экспозиции был сделан кадр. Но эти метаданные легко меняются – для этого даже есть специальные редакторы. К тому же дата снимка берется из установок камеры – а установки даты и времени делаются вручную. Любой фотограф может установить в своей камере, скажем, 2005 год – и этот год будет отражаться в метаданных фотографий…

– Вот именно. То есть каждый раз исход спора будет зависеть от того, на что и как посмотрит суд, что он примет в доказательство. И возможно, что разные суды будут толковать одни и те же ситуации по-своему…

А если учесть, что одних только фотоизображений Кижей сделаны миллионы, в том числе зарубежными фотографами, то можно представить себя масштаб проблемы. Не исключено, что музей благодаря своему положению так погрязнет в судебных разбирательствах, что ему некогда станет заниматься музейной деятельностью…

Мы мечтой о туризме живем

Мне кажется, приведенные Еленой Пальцевой юридические соображения вполне достаточны для того, чтобы прокуратура внимательно присмотрелась к музейному документу и оценила его на предмет соответствия закону, в том числе антикоррупционному.

Но разве эти юридические соображения главные?

В очередной раз приходится сказать, что все бесконечные разговоры наших сменяющих друг друга губернаторов о развитии туризма все больше напоминают шаманское камлание с бубном: «Тури-и-и-ст! Приди-и-и!!!» А турист не идет – в том числе и потому, что отдельные объекты этого самого туризма устанавливают свои правила – кто во что горазд. И скоординировать эту деятельность по-прежнему некому. Чтобы привлечь туриста, надо транслировать ему привлекательную картинку. А кто и что будет транслировать, если каждый объект туристского показа обставит себя такими вот положениями и правилами?.. Недалек день, когда за селфи на фоне Кивача или в "Марцводах" в тюрьму сажать станут…

Кижи – объект всемирного наследия ЮНЕСКО, достояние России, достояние Карелии. Это что-то такое, что должно быть доступно всем. Это то, что принадлежит народу и финансируется государством. Неужели музей не может просуществовать без каких-то дополнительных поборов с фотографов и полиграфистов?

Странно это. Сплошь и рядом натыкаюсь на сообщения о том, что ведущие мировые музеи, наоборот, оцифровывают свои экспозиции и выкладывают их в свободный доступ. Чтобы как можно больше людей могли посмотреть. Это – наследие всего мира, оно принадлежит всем.

Например, карельский Музей изобразительных искусств имеет прекрасный интернет-ресурс, на котором любой желающий может совершить виртуальную экскурсию по музею, как бы пройти по залам, лестницам и всем закоулкам, осмотреть все экспонаты в формате 3D-панорамы. И это бесплатно.

Из сообщений только за последние пару месяцев.

Музей Стокгольма выложил в свободный доступ изображения 400 картин…

«Мосфильм» выложил в свободный доступ полную фильмотеку студии…

Наследники и правообладатели братьев Стругацких выложили в свободный доступ все литературное наследие великих писателей…

Наверное, на всем этом правообладатели тоже могли бы зарабатывать деньги…