31 июля 2017, 14:00

О пасодобле, красных маминых туфлях и «музыке на костях»

Сотрудники карельского «Ростелекома» провели для карельских журналистов великолепную экскурсию в своем музее, после которой можно смело сказать: теперь я об этом знаю все!

Первая звукозапись в Карелии

Первые звукозаписывающие и воспроизводящие устройства появились в мире сравнительно недавно: в 1877 году Эдиссон запатентовал свой фонограф, где запись звука производилась с помощью воскового валика и иглы, совмещенной с раструбом, в который и следовало петь или говорить. Валик необходимо было вращать вручную со скоростью 24 оборота в минуту. Конечно же, изобретение фонографа стало сенсацией того века.

Кстати, позднее финские ученые-карелианисты, путешествующие по Прибеломорской Карелии, также поспешили принять новинку на вооружение. В итоге несколько десятков таких валиков, на которых записаны голоса карельских сказителей, рунопевцев, плакальщиц из дальних деревень Калевальского района, до сих пор составляют гордость коллекции Национального музея Финляндии, где они и хранятся.

Пластинки кружится диск...

Однако сегодня мы хотим рассказать немного о другом, а именно — об истории грамзаписи, которая стала логическим развитием и совершенствованием фонографа. В сентябре этого года грамзапись, ставшая одним из символов ХХ века, отмечает 130-летний юбилей. Именно в связи с этим юбилеем Карельский филиал «Ростелеком» решил организовать для карельских журналистов экскурсию в свой музей, где среди прочих экспонатов хранится уникальная коллекция (единственная в республике) грампластинок, как говорится - «от и до».

Провести нам экскурсию любезно согласился специалист филиала, основатель и смотритель музея Виталий Брусникин, настоящий знаток не только истории звукозаписи, но и много другого. Вместе с журналистами экскурсию посетил руководитель Карельского филиала «Ростелеком» Александр Левашев.

Наш экскурсовод сделал не только исторический экскурс в глубину проблемы звукозаписи, но и рассказал о той «фишке» открытия Эмиля Берлинера, который до сих пор держат его изобретение в числе бессмертных:

Она состоит в том, что пластинку со звукозаписью можно было штамповать как книги огромными тиражами (а не записывать отдельно, как восковые валики). Шпамповка подразумевает, во-первых, дешевизну отдельного диска, а во-вторых, доступность тиражей самым широким слоям населения.

Можно сказать, что открытие Берлинера породило не только целый спектр совершенно новых отраслей бизнеса, но и позднее, уже в ХХ веке, — целую «виниловую» субкультуру, которая живет и процветает до наших дней.

Спустя 2 года после первого патента Берлинер запатентовал устройство для воспроизведения его первого детища — граммофон. Граммофон — устройство крайне простое: коробка, внутри которой помещен червячный механизм передачи вращения на диск, рукоять с пружиной для заводки аппарата и игла, механическим способом через мембрану передающая и усиливающая звук в раструб. Все просто, все дешево, все доступно для массового покупателя.

Достаточно долгое время граммофон развивался и улучшался механически, но принципиальных новшеств в сами изобретения Берлинера  не вносилось. Прежде всего избавились от массивного раструба, делающего его  предметом мебели и декора. Это и превратило граммофон в патефон. Раструб убрали внутрь устройства, выведя звук в заднюю часть верхней панели. Регулятора звука не было, поэтому, если возмущенные соседи стучали швабрами в потолок, можно было легко решить проблему громкости, расположив в заднем раструбе сложенное вафельное полотенце. А там уже можно  было двигать туда-сюда, углублять, добавлять складок для тонкого «тюнинга звукового потока».

Живой звук

Нам дали прослушать настоящую старую патефонную пластинку времен наших мам и бабушек на советском патефоне того же периода выпуска.

Знаете, на меня звук впечатление произвел! Все четко прослушивается, и «низы не валятся», и высокие частоты не визжат, разрывая барабанные перепонки. Ниже представлена запись ролика с известнейшим творением испанского композитора Энрике Сантеухини «Для тебя, Рио Рита». Да-да, той самой «Рио Риты», которая разрывала сердца наших бабушек и мам в 30-50-х, когда ради эротичного пасодобля они сбегали через окно на миллионы танцплощадок страны! Послушайте — не пожалеете…

Новый всплеск, связанный со звукозаписью, произошел уже в 50-х годах, когда начали появляться радиолы, отодвинувшие патефонный стандарт в прошлое. Триумфальное шествие радиол, которых только в нашей стране выпускалось несколько десятков марок и моделей, продолжалось вплоть до 90-х годов. И даже появившийся в мире и завоевавший широкую популярность магнитофонный формат ослабил, конечно, но «не убил» этот формат звукозаписи. И вместе они просуществовали вплоть до появления ноу-хау уже нашей эпохи: звукового лазерного диска.

И если формат магнитофона так и ушел окончательно в прошлое, то изобретение Берлинера продолжило улучшаться. Да-да, я был удивлен, но формат аудио-CD — это все то же продолжение «бабушкиной патефонной пластинки». Конечно, все принципиально изменилось в плане «начинки», но самая идея та же. Только вместо иглы музыкальную дорожку читает-пишет лазерный луч…

Ты-ты-ты-тысяча пластинок...

В музее собрана просто уникальнейшая коллекция грампластинок разных лет: от старейшего и бесценного экспоната, отпечатанного на личном заводе Эмиля Берлинера (о чем горделиво сообщает выдавленный же механическим способом логотип автора изобретения), до самых разных патефонных пластинок, изготовленных и при царе-батюшке, и в разные годы советской власти. Ну и более поздние образцы уже советских пластинок для радиолы.

Отдельная «подколлекция» - это индустрия гибких пластинок. Они штамповались на целлулоиде и продавались как отдельными экземплярами, так и целыми подборками, которые можно было и читать, и слушать.

Помню, как в детстве клянчил маму выписать мне детский журнал «Колобок». Мама ворчала, что денег не напасешься, уж больно дорогой, но выписывала мне его года три подряд. Подписка была дорогая не только из-за того, что «Колобок» был настоящим «глянцевым журналом» советской малышни (отличная цветная печать на плотной качественной глянцевой бумаге), но и потому, что в нем содержались те самые целлулоидные диски с разными сказками и всякой детской мелочевкой.

Когда я получал свой «Колобок», родители меня теряли на пару дней. До сих пор в памяти жив голос «под старенькую бабушку», который всякий раз начинал сказку словами: «Здравствуйте, ребята, девочки и мальчики! Хотите, я прочитаю вам сказочку? Ну, слушайте… Как-то раз…».

Был свой «колобок» и у взрослых, который назывался журналом «Кругозор». Он тоже был глянцевый, но в нем редко можно было найти что-то интересное: куча пластинок с речами видных деятелей, рационализаторов, хозяйственников, были пластинки и музыкальные. Оперные арии, песни советских авторов, выступления хоров. Хотя иногда даже «Битлз» проскакивал. Из-за одной пластинки тираж «Кругозора» сметался с киосков «Союзпечати» моментально.

А вы знали про «музыку на костях»?

Еще один уникальный экспонат, хранящийся в музее, — это гибкий диск, записанный на… рентгенологическом снимке. Это так называемая в народе  «музыка на костях». Дело в том, что в советские годы «западной запрещенки», когда из-за железного занавеса просачивались только слабенькие «вражеские голоса» («Голос Америки», «Радио «Свобода», «Свободная Европа»), которые старательно глушили целые радиоподразделения РЭБ Особого Назначения, предприимчивые люди, особенно на южных курортах, раскрутили в стране целую подпольную индустрию звукозаписи.

Днем предлагали передать родным домой звуковое письмо с музыкальной дорожкой (стоило это, кстати, недешево), а ночью штамповали «музыку на костях», переписывая с контрабандных оригинальных западных грампластинок на рентгеновские снимки (которые получали с местных больниц) «глотки воздуха свободы» для изголодавшихся советских меломанов. Стоили, конечно, такие «глотки» куда выше, чем дневная рутина.

Лирическое отступление

Продолжая тему контрабанды, вспоминается эпизод из моей армейской жизни. Как-то знакомый сослуживец шепотом мне сообщил, что может в увольнении сводить меня на архангельский «черный рынок», где я могу купить себе «фирменный пласт» по сходной цене. Я согласился, так как в те годы был тем самым страждущим по «глотку воздуха свободы» меломаном.

Сказано-сделано, пошли. Оделись мы по гражданке, так как появление на черном рынке любого человека в форме вызывало мгновенный «шухер». В каких-то невероятных городских трущобах, возле старых гаражей, тут и там, толпились группки прилично одетых молодых людей. Друг мне показал ту, что торгует винилом и проинструктировал, как сделать покупку, чтобы не напороться на старое доброе русское «кидалово».

Разговорились. Сначала определили музыкальный жанр, потом определились с ценовой категорией (хитовая пластинка «Грэмми» с битлами стоила, насколько помню, что-то около 300 рублей), а потом с тем, что я готов заплатить. В моем ценовом сегменте был только диск болгарской студии «Балатон» «Queen. Gratest hits». Но и тот стоил 70 рублей. Если бы я потратил на него все, я бы надолго остался без любимого офицерского «чепка» и без сигарет. На такие жертвы мой молодой растущий организм, требующий «вкусняшек» в виде сгущенки, коржиков, слоек, пончиков и эклеров, пойти не мог: 50 и все.

Сорок минут топтались. Давил на жалость: я же «срочник», войдите ж в положение, подсчитайте, сколько я экономил на своем семирублевом солдатстком денежном довольствии… Они сыпали своим блатным фарцовочным сленгом, из которого я смог вытащить только суть: ты, солдат, нас в убытки вгоняешь невероятные.

Когда я уже отчаялся и повернулся, чтобы уйти, один все-таки не выдержал: ладно, мол, пошли. Отойдя еще метров двести, во время которых мой продавец кудахтал, что сделал мне такую чудовищную скидку только благодаря тому, что я солдат доблестной СА, а ему скоро самому уже призываться. Попросил показать деньги. Показал. Он скрылся где-то в срезе гаражей. Появился минут через десять с другой стороны. Под мышкой — сотню раз постиранный пакет «Монтана».

Подошел, достал диск из пакета, продемонстрировал товар лицом: все чинно — фирма, никакого обмана. Ну и сама покупка.

Уже в казарме, после отбоя, в каптерке показал диск ребятам. Вокруг этого диска была целая дискуссия, полная прицокиваний, восхищения и зависти. Я же был горд собой так, что будто я лично с «квинами» ее спел и записал.

Диск, конечно, не прижился. По другой старой русской традиции у меня его «скоммуниздили» из моей солдатсткой «нычки». Тот самый случай, когда о краже не заявишь, сам не вычислишь и никто не сдаст (армейское табу на «стучалово» по любому поводу). Но после долгих умозаключений пришел к выводу, что диск мой прибрал к рукам взводный старлей. Уж больно хитро он улыбался, когда на меня смотрел. Тем более в роте говорили, что он тоже меломан и вообще больной до музыки. А еще через месяц я переехал в другую часть. Но сердце ныло от утраты такой роскоши еще и после дембеля…

Под хороший рассказ и душа раскроется

К чему это лирическое отступление? Как раз к прошедшей экскурсии! Живой, интересный и профессиональный рассказ нашего экскурсовода был настолько ярким и сочным, что волнами накатывались эти воспоминания из прошлого: мамины вздыхания по давно уже сношенным и выкинутым туфлям, на которые она угрохала в 1950 всю свою первую зарплату. Мама работала в деревне телефонисткой, а на танцы они бегали за 17 километров в соседнюю деревню. Купила красные туфли исключительно ради пасодобля, который она танцевала замечательно. Чтобы туфли не сбить раньше времени, на танцы они бегали босиком по пыльной грунтовке...

«Колобок» этот и радиоприемник «Сириус», который у меня стоял в комнате...

Ну и моя история с покупкой диска. В отличие от мамы, которая добросовестно отплясала свои красные туфли в «полный ноль», я его ведь даже ни разу не прослушал…

Просто замечательный музей и замечательный рассказ экскурсовода. Да и кроме коллекции тематики звукозаписи там есть на что посмотреть и о чем рассказать. Мы пробыли на экскурсии полтора часа, но они пролетели совершенно незаметно. Поблагодарив за экскурсию и уходя уже из музея, подумал, что обязательно сюда еще вернусь, так как нашел там свои «фишки», о которых непременно хочется рассказать нашим читателям. Вот такой он — музей Карельского филиала «Ростелеком»!    

 

Андрей Туоми's picture
Автор:

В журналистике с 1993 года. Пришел в профессию случайно и остался навсегда. Главным качеством журналиста считает честность, все остальное наживается годами упорного труда. Считает журналистику одной из самых важных и востребованных профессий современности. В свободное от работы время время увлекается живописью, охотой и рыбалкой.