6 апреля в театре драмы «Творческая мастерская» состоялась премьера спектакля «Слуги Фемиды» по произведениям знаменитого швейцарского писателя и драматурга Фридриха Дюрренматта. Постановщик спектакля — московский режиссер Андрей Тупиков, давно и успешно работающий с петрозаводским театром. Нам удалось встретиться с ним накануне премьеры, но разговор шел не только о будущем спектакле, но и о театре, актерах, юморе и жизни.

— Андрей Леонидович, радиопьеса и повесть, по которым написан сценарий, называются «Авария», а спектакль — «Слуги Фемиды». Так о чем же он?

— Проще говоря, это о том, как человек в любой момент может оказаться виновным в каком-то преступлении, о котором даже и не подозревал.

— Это актуальная тема?

— Более чем. Сейчас для нее самое время, хотя это вечная тема, недаром у нас на Руси есть замечательная поговорка, аналога которой, по-моему, нигде нет: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».

— А вы сами когда-нибудь попадали в ситуацию, когда вас в чем-то обвиняли?

— Да. В молодости, мне было лет 16-17, когда меня и еще нескольких моих товарищей прямо с улицы забрали в «воронок», привезли в отделение и обвинили в угоне машины, хотя мы никакой машины не угоняли. В отделении провели целую ночь, пока же выяснилось, что мы действительно совершенно ни при чем.

— Человек абсолютно беззащитен перед слугами Фемиды...

— Да, и, к сожалению, так до сих пор. Ведь теперь уже всем известно, что, прежде чем нашли маньяка Чикатило, несколько человек осудили безвинно. Вариантов ситуаций много, так что, считаю, пьеса актуальна.

— Когда вас приглашают, вы сами выбираете, что будете ставить, или директор театра говорит, что хочет видеть на сцене ту или иную постановку?

— Как правило, я выбираю сам, но, конечно, предварительно обсуждаем с директором театра, так как, безусловно, в театре существует репертуарная политика, грубо говоря, приглашенному режиссеру хочется поставить «Гамлета», а репертуарная политика говорит, что сейчас нужен Островский. И в таком случае надо сделать реверанс в сторону директора театра.

— Вы работаете с нашим театром очень давно и успешно. Поставили более 10 спектаклей, только сейчас в репертуаре «Творческой мастерской» три ваших постановки. Чем вам интересен этот театр?

— Я со всеми знаком изначально, в 1981-1984 годах работал актером в труппе Русского драматического театра, поэтому тех, кто стоял у истоков «Творческой мастерской», вышедшей из Русского драматического театра, очень хорошо знаю. Когда Иван Петрович Петров пригласил меня в первый раз поставить спектакль «Я пошел гулять с ума», то с удовольствием согласился. Буквально на днях исполнилось 25 лет премьере этого спектакля, так что четверть века я с этой труппой. Конечно, за эти годы она поменялась, пришли другие актеры, но еще много людей, которые как работали тогда, так и сейчас работают, и в спектакле, который я ставлю, заняты два актера, которые участвовали в первой моей постановке на этой сцене. Это Александр Лисицын и Валерий Чебурканов.

— У вас как у режиссера есть свое представление о спектакле, понятно, что создателю хочется, чтобы актеры точно воплотили его замысел. Вы в театре диктатор?

— Понимаете, режиссер создает концепцию спектакля, а актеры — спектакль. Они анализируют роль, думают о мотивации героя, причинно-следственной связи, находят краски... У них появляются идеи и предложения, с которыми приходят на репетицию. Моя же задача — следить, чтобы не нарушалась концепция спектакля. Если кого-то уводит в сторону, я поправляю, это не страшно. Мне нравится работать с такими думающими актерами. Театр – дело коллективное. А режиссер должен правильно отобрать идеи и выстроить спектакль.

— Отгремит премьера, вы уедете, а спектакль продолжает жить своей жизнью. Он дополняется, изменяется, актеры, оставшись без режиссерского ока, невольно вносят что-то свое, а могут и поменять концепцию спектакля. Как же быть?

— До этого дело не доходит. И все же когда я приезжаю в Петрозаводск, то смотрю свои спектакли. Если надо, то мы проводим репетиции.

— Вы ставите спектакли не только в Петрозаводске, но и в Москве, ездите по всей России.

— Да, я ставил в Мурманске, Иванове, Дзержинске, Кемерове, Ногинске и девять спектаклей за 10 лет в Чикаго.

— Ого! А последний где?

— Надо вспомнить... Была длинная история с травмами, я долго не работал, лежал в больницах, две операции перенес... А до этого был спектакль в Московском областном театре драмы и комедии, перед этим был театр «Эрмитаж» у Михаила Левитина, еще раз Московский областной, Мурманск, и где-то между еще был Петрозаводск. Такая вот география.

— Если посмотреть на ваш выбор пьес, то часто встречаются комедии, да и сейчас в «Творческой мастерской» ставите трагикомедию...

— Я вообще люблю работать на границе жанров. Мне кажется, жизнь сама по себе поворачивается к нам разными сторонами, то трагической, то комической, а то умудряется и обеими сразу, поэтому, естественно, в театре мне интересны острые жанры.

— Будет смешно?

— Обязательно. Мне кажется, что сегодня нельзя воспринимать все серьезно, это плохо сказывается на психике и здоровье, поэтому к любым происходящим событиям нужно относиться с долей юмора, иронии, самоиронии, тогда это помогает жить и, в частности, трезво осмыслить происходящее. Помните, как у Марка Захарова говорил Мюнхгаузен: «Я понял, в чем ваша беда: вы слишком серьезны. Умное лицо — это еще не признак ума. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица».

— 25 лет вы работаете на приспособленной сцене «Творческой мастерской», это не раздражает?

— Мне очень жаль, что театр никак не может добиться реконструкции. Конечно, такая сцена имеет специфику. Сценическое пространство в театральном здании — это большая коробка, в которой можно придумать все что угодно. Здесь такого пространства нет. Это приходится учитывать и постановщику, и художнику спектакля, находить какие-то оригинальные решения. В одном из спектаклей художник Сергей Терентьев, с которым мы, кстати, делаем и «Слуги Фемиды», обыгрывая пространство, придумал эдакого «зверя» — рояль с несколькими крышками-крыльями. Когда мы поехали на гастроли и выступали на большой сцене, этот рояль вдруг неожиданно заиграл новыми красками.

Конечно, актеры, администрация, все сотрудники театра да и зрители надеются, что у театра появятся нормальные условия работы, но пока все без перемен. Вот сейчас началась самая активная работа по выпуску спектакля, и театр открыл нам зеленую улицу, все спектакли до 6 апреля отменены, сцена отдана в наше распоряжение.

— И как выстраивается спектакль?

— Ничего не получается, ничего... Впрочем, так всегда бывает...

— В юности многие, особенно девушки, мечтают стать знаменитыми артистами, но большинство так и не становится, да и те, кто получает актерскую профессию, не всегда добиваются лавров. Вы успешный режиссер, ваши спектакли попадали с список «Золотой маски». Как вы пришли в театр?

— Это в какой-то степени закономерно. Мои мама и папа — артисты, я с детства был в театре, выходил на сцену, если нужны были на сцене дети. Но родители были против, чтобы я поступал в театральный институт.

— Почему?

— Актер — профессия зависимая, и не всегда в театре он счастлив, получает удовлетворение от работы. Поэтому, чтобы не огорчать родителей, я поступил в энергетический институт, отучился два года. Потом отслужил в армии, а когда вернулся, сказал им, что я уже большой мальчик и сам могу принимать решения. И поступил в Щукинское училище. А потом были Петрозаводск, Москва и далее.

— Вы часто пишете пьесы, делаете инсценировки, почему?

— Я люблю хорошую литературу, когда она еще и драматургична, возникает мысль поставить. В спектакле «День человеческий» по коротким рассказам Аркадия Аверченко я совместил их со стихами Саши Черного и молодого Маяковского. Получилось такое балаганное представление: с одной стороны — смешное, с другой — грустное. Но не все писатели один в один переводятся на сценический язык. Очень трудно, например, воплотить произведения Достоевского...

— Поэтому в «Чисто российском убийстве» вы соединили его с Артуром Конан-Дойлем?

— Они не противоречат друг другу, недаром Шерлок Холмс в финале признается, что он ничего не понимает в литературе и больше никогда не будет пытаться раскрыть литературное преступление.

— А чем еще вы интересуетесь кроме театра?

— Все имеет отношение к театру. Он основывается на жизни, поэтому все, что происходит вовне, все равно попадает в театр. Все в нем.

Следующий показ спектакля: 12 апреля в 19:00 (16+).

Фото: Юлия Утышева, автор