В Ладву позвало обращение нашего читателя, который жаловался на Прионежскую ЦРБ, по вине которой он не получает три месяца зарплату.

Меню на день

 — И вообще, в больнице нет лекарств, больных кормить нечем, —  говорил он в телефонную трубку.

Ну уж это  ни в какие ворота не лезет. Поехала в Ладву, где находится Прионежская районная больница.  Расположилась она  в приспособленном здании —  бывшем общежитии СПТУ-3. На двух верхних этажах — стационар, внизу — поликлиника и различные подсобные помещения.  Ремонт явно не помешал бы этому сооружению. У входа -  немало покатавшаяся по дорогам машина скорой помощи. В общем, сразу видно: здравоохранение на селе не жирует...

 — Вы понимаете, что ваши слова  о том, что пациентов здесь плохо кормят, что нет лекарств, должны подтвердить  другие?  — спросила нашего читателя.

— Конечно, любой может это сделать: и сестра-хозяйка, и заведующий отделением, да вот хотя бы Римма Ивановна, —  увидел он в коридоре заведующую складом продуктов. Но та ничего говорить не стала, а отвела  в бухгалтерию: там все цифры покажут.

Бухгалтер Елена Анатольевна  даже расстроилась:

— Как это мы пациентов плохо кормим? У нас в начале года были заключены все контракты на поставку продуктов. Они были составлены при непосредственном участии диетсестры, ведь половина пациентов  — лежачие паллиативные больные. Вот пожалуйста, меню на сегодня:  завтрак — каша манная или ячневая, в зависимости от диеты, какао, хлеб с маслом. На обед суп рыбный, мясное рагу с кашей, компот, хлеб. На ужин  пять раз в неделю  мясо,  два раза — каша. Сегодня кукурузная каша, а вчера была котлета, причем мясные и рыбные котлеты у нас натуральные, работники столовой сами фарш крутят. И никаких сосисок, колбасных изделий. На дополнительные завтрак и полдник - сок с вафлями, кисломолочные продукты.

Чтобы не быть голословной,  она сделала распечатку — продукты, которые на данный день есть на складе. В перечне, кроме круп, макарон, муки, есть йогурт, ряженка, печень, сыр, бананы.

 —  Лет пять не было в ассортименте говядины, а сейчас появилась, — уточнила Елена Анатольевна.  — Больные не жалуются, да и мы стараемся  соблюдать все нормы и разнообразить по возможности питание. 

Конечно, проблемы с финансами есть, но есть не только кредиторская, но и дебиторская задолженности, варьируем. Зарплату своим работникам выплачиваем, зарабатываем, вот в  стационаре мест нет, очередь, потому что уход  за пациентами хороший.

Жизнь без колбасы...

Документы, конечно, объективный показатель, но в деле питания главное — субъективное мнение потребителей. За ним-то я и отправилась по палатам. Надо сказать, что  стационар в Прионежской больнице особенный. Тут есть только социальные койки для людей, которые ожидают место в дома-интернаты,  кого надо выхаживать, и  паллиативные - для тех, кого вылечить уже нельзя.

У постели Тамары Павловны ее дочь рассказывает:

 — Привезли сюда из Республиканской больницы.  После нескольких операций на позвоночнике была никакая: не говорила,  не узнавала  меня, кормили через зонд. А сейчас, за неполных два месяца, очень изменилась:  стихи рассказывает, стала что-то слышать, я ей привезла мобильник, чтобы могла нам позвонить.

 — Как тут за вами ухаживают? Как кормят? — спрашиваю в лоб.  И слышу конкретное: "Очень хорошо".

Заведующий отделением  Роман  Александрович Поволоцкий уточняет: 

Когда есть возможность хотя бы частично реабилитировать больного, мы используем этот шанс. Время  в этом случае — главный доктор.

Тамару Андреевну привезли из Шелтозера. Поступила  на временное содержание, пока там  идет ремонт.

 — Все здесь хорошо, кормят хорошо, только скучаю по дому.

— Да, мы не социальное учреждение, у нас нет никаких культурно-развлекательных мероприятий, — уточняет Роман Александрович. — Но есть телевизоры, библиотека, которую собрали сами сотрудники, даже тренажер-велосипед, правда, им  могут воспользоваться не все, но даже если какие-то усилия приложат, это полезно для мышц. Конечно, это казенный дом, поэтому мы советуем родственникам пациентов привозить фотографии, цветы, предметы, которые напоминают дом и родных.

А вот у Ларисы родных нет. Она  пациент  социальной палаты — ждет место в интернате. На вопрос о больничном питании поднимает большой палец руки вверх — очень хорошо!

 У ее соседки  Евгении Серафимовны свои проблемы, но она тоже оказалась без своего дома. Здесь  уже полгода,  довольна уходом, питанием. "Человеческое отношение",  — то, чего ей так не хватало последние годы.

— Конечно, люди, для которых больничные палаты — единственная крыша над головой, будут всем довольны, — не унималась я в поисках негатива.

 — Хорошо, давайте поговорим с пациентом, от которого мы не  ждем благодарности. Геннадий (имя изменено. — Авт.) с октября лежал в БСМП: перелом позвоночника. 1 июня поступил к нам с  нагноением, нарушением функции спинного мозга, нижним парезом, пролежнями. Уже на второй день был звонок в Минздрав — его мама звонила. Потом  он звонил в МЧС — захотел свою колбасу, что лежала в холодильнике, а санитарка сразу не принесла... Недавно спонсировал ходячего больного, тот принес алкоголь. Оба  напились. Мы сообщили в МВД, приезжал участковый, составил протокол о нарушении режима учреждения.

Геннадий молча выслушал свою историю  и был немногословен: кормят нормально, но есть претензии — готовят не по-домашнему и колбасы нет.

...но с пряниками

В отделении люди разных возрастов, самой старшей — Александре Степановне Карякиной — 103 года.

— Доктор, лекарство вы прописали плохое. Капают, капают мне капли, а  глаза все равно плохо видят, темнит...

Зрение каплями не вернуть, но замедлить  рост катаракты можно.  Поддержанием здоровья и  занимаются в этом больничном стационаре.

— У нас 60 пациентов, 30 — лежачие. И  тем не менее все  накормлены, белье поменяно, памперсы тоже. И специфического запаха нет, — говорит  Роман Александрович. —  Из  Республиканской больницы, БСМП  поступают к нам тяжелые. Если нельзя человека вылечить, это не значит, что за ним не надо ухаживать. Это  не лечение,  это  уход и поддержание жизни.  Большого количества медикаментов нам не требуется, если наступает тяжелое состояние,  мы отправляем больного в Петрозаводск.

— Но нам пожаловались: доктор прописал капельницу, а нужного лекарства нет...

— Это дневной стационар поликлиники, там бесплатное лечение, все медикаменты закупает больница. Но  его больные не находятся в критическом состоянии. Сегодня нет лекарства, но будет завтра, послезавтра, это не срочно. Надо набраться терпения и подождать.

Рассказывают, как три недели назад неожиданно с проверкой приехала  в  Прионежскую больницу министр Ольга Лазаревич — посмотреть, как тут работают. Познакомилась с опытом работы выездной бригады врачей, которая два раза в месяц проводит в каждой амбулатории района прием. Походила по стационару и сказала: другим надо показывать, как надо работать.

— Неужели у вас никаких проблем нет?

—  Ну, без проблем, как без пряников...  Предыдущая администрация Прионежской ЦРБ оставила долгов на 50 млн рублей, сразу со всеми не рассчитаться, но мы стараемся не экономить на питании больных, средствах ухода, медикаментах.

Онкологические, паллиативные  больные  находятся у нас бесплатно, но есть и платные социальные места: 24 тысячи в месяц. Не каждый может потянуть, поэтому, чтобы как-то решить проблему, наши пациенты находятся месяц на платном, два месяца — на бесплатном.

Давно ремонта не было, стараемся, чтобы никакие СанПиНы  не были нарушены, следим за чистотой, порядком, но ремонт надо делать. Новая администрация больницы в этом вопросе лучше нас понимает.

Непонятно, что будет с охраной.  Больница задолжала ЧОПу, тот три месяца не платит своим сотрудникам и готов уйти с объекта...

В общем, куда ни кинь взгляд, везде  проблемы. На первом этаже встретила механика больничного гаража Александра Михайловича Ноделя. В его хозяйстве по всему району двадцать разных машин. Все с большим износом. Среди них шесть скорых — по две на каждую станцию.

— Только у двух машин  пробег 100 тысяч километров, у остальных за двести, — рассказал  он. —  С запчастями проблема. Кто-то придумал закон, что мы все должны покупать через аукцион, а я ведь не знаю, какая деталь завтра выйдет из строя. Иметь запас невозможно, лишних денег нет.  Но срывов не было, к больным выезжали. Все это  за счет добросовестной работы наших водителей,  — убежден он.

В общем, ничего не меняется. Все у нас держится на человеке, его знаниях,  умениях, добросовестности. Если есть такие люди, то и в приспособленном помещении постараются по максимуму помочь больным, и изношенные машины поедут по битым дорогам, и в деревнях  прием будут вести доктора, к которым в городе не сразу попадешь... А где нет таких людей,  будут только дыры в бюджете, палки в колесах да ямы на дорогах, а еще возможность кивать на других: мол,  мне не заплатили, и я  работникам платить не буду.