- Что, на жену смотреть нельзя? - с хохотком бросил конвоиру экс-глава карельского управления Госавтонадзора (УГАДН) Рафаил Галикеев, когда его поместили в «клетку» в зале суда. 

Судебный процесс, где центральным сюжетом стало рукоприкладство бывших руководителей управления автодорожного надзора Рафаила Галикеева и Евгения Шелковникова, вышел на финишную прямую. 26 октября подсудимые выступили с последним словом. В течение двух часов они пытались убедить суд в своей невиновности.  

Что желали следователи 

Евгений Шелковников выступал в суде первым. Он обвиняется в превышении должностных полномочий с применением насилия в отношении двух сотрудников управления (ст. 286 УК РФ). Фактически речь идет о рукоприкладстве в отношении подчиненных. Гособвинитель потребовала для него наказания в виде 7 лет реального лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.  

В последнем слове Евгений Шелковников часто вспоминал конституционные права, полностью отрицал то, что поднимал руку на коллег, и настаивал на заказном характере уголовного дела. Хотя и не объяснил, кому конкретно было выгодно «посадить» руководителей регионального управления Госавтонадзора. 

Это уголовное дело являлось "запасным", но в итоге стало основным, поскольку возбудить уголовное дело по статье 290 Уголовного Кодекса (взятка) в отношении Галикеева не получилось. Хотя следователи очень желали этого, в связи с чем оказывали на меня давление,

- сказал Шелковников. 

Просто наводил порядок 

Очевидно, что центральной фигурой процесса был именно Галикеев, который, помимо превышения должностных полномочий, обвиняется еще и в присвоении 35 тысяч рублей (ст. 160 УК РФ). По версии гособвинения, руководитель управления нанес удар рукой своему подчиненному. Этот эпизод лег в основу обвинения в превышении должностных полномочий. С 35 тысячами рублей - схема знакомая. Аналогично поступали и в карельском госкомитете по управлению госимуществом.

Сторона обвинения настаивает, что Галикеев выписывал сотрудникам премии, и часть этих денег получал обратно. В суде выступали трое свидетелей, которые утверждали, что отнесли своему начальнику деньги: двое отдали по 10 тысяч рублей, а сотрудница УГАДН вернула 15 тысяч рублей. Гособиненние просило для Галикеева более мягкое наказание – 6 лет реального лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. 

Последнее слово Рафаила Галикеева, бесспорно, было эмоциональным, ярким, и, если так можно выразиться, многоликим. Подсудимый то ударялся в патетику, цитируя Конституцию и вспоминая тех, кто отдал свои жизни ради соблюдения основных гражданских прав и свобод, то юморил с оттенком цинизма, то становился грозным, вспоминая обычаи предков, то бил на жалость, рассказывая, в каком бедственном положении оказалась его жена с двумя маленькими детьми на руках, и как умер отец, не пережив известия об его аресте. 

Обладая ораторским искусством, Рафаил Галикеев временами вызывал сочувствие. Особенно когда говорил о мытарствах своей семьи и жутких условиях содержания в СИЗО. Но до конца поверить в искренность его слов мешал другой его талант – искусство перевоплощения. Вот, казалось, говорит несчастный отец, остро переживающий разлуку с дочерьми, а через несколько минут его сменяет высокомерный человек, откровенно издевающийся над непрофессионализмом карельских следователей.  

По поводу обвинения в присвоении денежных средств, Рафаил Галикеев объяснил, что сотрудники сдавали деньги не лично ему, а «руководству»:

- Для возбуждения уголовного дела явились основанием только лишь допросы части сотрудников управления, которые показали, что в 2015 году со своей заработной платы сдавали денежные средств руководству. Не мне конкретно, а руководству на проведение ремонта здания и части служебных автомобилей… И это обвинение мне предъявляется в день смерти моего отца… Человеческое чувство вообще у людей есть? Или что я военный преступник? Убил, взорвал детский сад? 

Бывший руководитель УГАНД настаивает, что, приехав в Карелию, стал наводить порядок, и это не нравилось его подчиненным. 

- Да, я строгий, да, я жесткий, но у меня есть результат. Я требовал с подчиненных работу,

- суровым тоном сказал подсудимый.  

Это вам не Финляндия 

Галикеев неоднократно обращался в своем выступлении к Конституции РФ, временами поднимая тонкую брошюру основного закона и демонстрируя присутствующим, как он сказал, «наиважнейший документ в правовом государстве».                       

- Я не готов отдать свою жизнь, бросившись под танк, вот за эту Конституцию, которую вот так нарушают государственные правовые органы, - порой выводы подсудимого казались неожиданными. 

По подсчетам бывшего руководителя УГАДН, он провел за решеткой 1 год и 9 месяцев. Галикеев жаловался на нечеловеческие условия содержания под стражей, на то, что вынужден был находится в камере с матерыми преступниками, что ему угрожали и заставляли проходить унизительные процедуры. 

- Я за подзатыльник сижу в такой страшной тюрьме, вы себе даже не представляете, насколько она страшная…. Почему Улюкаеву за 2 миллиона долларов взятки домашний арест, а мне – заключение под стражу? Зачем? Мы же равные граждане. Или он золотой человек какой-то, а я какой-то не золотой? – возмущался Рафаил Галикеев.  

Для сравнения он привел опыт Финляндии. 

Один товарищ в изоляторе мне сказал, что позвонил на зону своему приятелю из Финляндии. Ему сказали: «Перезвоните в понедельник, он на рыбалке». Вот правовая страна рядом. Парень был пойман за килограмм героина, продавал в Финляндии,

- рассказал Галикеев о зарубежном опыте.  

В выступлении бывшего начальника управления Госавтонадзора промелькнул важный нюанс. Галикеев утверждал, что ему угрожали бандиты:

Заходили к нам в управление бандитской внешности люди, перекрывали нам дороги, меня встречали после спортзала на джипах. Угрожали. Но мы не испугались… Не получилось напугать, возбудили уголовное дело. 

По его словам, в Карелии процветает нелегальный бизнес, вращаются крупные денежные суммы, связанные с перевозкой грузов, в частности природного камня. 

Зов предков

Подсудимый напомнил, что гособвинитель, выступая в суде, назвала процесс «делом о лжепатриотах». Галикеева эта фраза не на шутку задела.

Если что за такие слова, вот просто чтобы вы знали цену словам, в некоторых наших регионах объявляют джихад. Потому что любовь к родине, любовь к земле предков и религии – это одно и тоже. Это мусульманский регион, я в нем воспитывался,

- сказал подсудимый с агрессивным напором.   

Он много говорил о своем отце, который «проводил секретные операции на территории других стран». Одни раз он упомянул фамилию Нарышкина, дескать, не представляете, что будет, если он узнает о том, что пришлось пережить отцу во время обыска.   

В спальню в галстуках

С марта 2016 года, рассказал Галикев, велась прослушка его телефонных разговоров и следили за передвижением его супруги. 

- Я еще раз убедился в ее (супруги) верности, Слава Богу. Она посещала только школу и дом, - сострил подсудимый. 

Не забыл он и о президенте. Произошло это в контексте призывов главы государства повышать в стране рождаемость: 

Она (жена) родила еще одного ребенка, как требует наш президент, надо повышать генофонд, увеличивать численность россиян. Мы это сделали. Надели галстуки, пошли в спальню и сделали это. 

Галикеев признался, что у него произошла переоценка ценностей и он «снял розовые очки». 

Присутствующая на заседании суда супруга Галикеева не верит в виновность мужа.

 

- Он ни в чем не виноват. Мы приехали работать в Карелию всей семьей. Мы нормальная порядочная семья. Не преступники, - сказала Ксения Сергеевна.    

Откровенно говоря, сам процесс оставил двойственное чувство. Учитывая предъявленное обвинение, меры к Галикееву и Шелковникову, действительно, применили жесткие. Активно обсуждается версия, что первоначально подозревали руководителей управления в куда более серьезных преступлениях, но просто не смогли доказать их вину.

Если это предположение близко к истине, и подсудимых продолжают «мариновать» за решеткой в отместку за то, что следователям не удалось собрать доказательства, то это крайне опасная тенденция. К чему тщательно проверять версии, по крупицам собирать доказательства, ловить с поличным, выстраивать неопровержимую логику обвинения, если можно попытаться психологически «сломать» человека, поместив его в следственный изолятор? Конечно, так проще. К чему приводит подобная практика, все мы прекрасно знаем из нашей относительно недавней истории. 

Рафаил Галикеев лично у меня не вызывает симпатии. Редко в суде можно наблюдать, чтобы бывший чиновник, занимавший серьезный пост, вел себя столь грубо и агрессивно.  Но и несимпатичные люди должны отвечать лишь за те преступления, которые удалось доказать. Пока же в арсенате обвинения - нанесение удара подчиненному и присвоение 35 тысяч рублей, собранных с коллег. 

Приговор Галикееву и Шелковникову должен быть оглашен 9 ноября.