24 и 26 мая в Петрозаводском городском суде слушалось уголовное дело по обвинению главного врача Калевальской ЦРБ Светланы Крупенькиной в получении взятки в особо крупном размере. Для того чтобы нашим читателям было понятнее, о чем идет речь, вернемся в ноябрь 2016 года, когда провинциальную Калевалу потрясли и шокировали события, до сих пор будоражащие умы жителей северного района.

Маски-шоу в ЦРБ

Слухи о том, что главного врача Калевальской ЦРБ Светлану Крупенькину арестовали за получение взятки в размере 600 000 рублей, дошли до местных журналистов 20 ноября, а первым в республике новость об аресте опубликовал наш портал 22 ноября.

В этот же день в офис Калевальской ЦРБ ворвался СОБР в масках и с автоматами, из здания никого не выпускали, кабинеты главного врача и главного бухгалтера были опечатаны. Была задержана и главный бухгалтер Ирина Герасимова.

Калевалу, живущую своей тихой и несуетной жизнью, эти события, конечно, сильно взволновали. В местных пабликах разгорелись споры на грани фола, переходящие уже в выяснение отношений между людьми. Часть медиков и их родственников яростно настаивала на невиновности главного врача, другая часть — на том, что давно было известно: не так все чисто и гладко в Калевальской ЦРБ.

Операция «Диспансеризация»

Этим событиям предшествовал другой, менее заметный и более локальный, скандал, разгоревшийся на страницах оппозиционной районной газеты «Северные Берега» в 2013-2014 годах, когда журналисты получили неоспоримые доказательства приписок в медицинские книжки калевальцев о якобы пройденных медосмотрах и диспансеризациях, сделанных прививках, обследованиях и т.д.

Несмотря на целый ряд публикаций по этому поводу и явно криминальный привкус событий, ни районные, ни республиканские правоохранители не посчитали нужным разобраться в происходящем, посчитав, видимо, это вполне допустимым, житейским делом, практикующимся сплошь и рядом.

В общем, вопросов к главному врачу Калевальской ЦРБ (а на момент ареста — еще и главному врачу Лоухской ЦРБ) Светлане Крупенькиной накопилось достаточно. В том числе и у медиков, многие из которых вынуждены были уволиться с работы из-за методов руководства лечебным учреждением и из-за значительно урезанной заработной платы.

Когда развеялся дым

Когда страсти улеглись, стало известно, что против Крупенькиной и Герасимовой возбуждены уголовные дела по коррупционным статьям — получение взятки в особо крупном размере.

Светлана Крупенькина из-под стражи была освобождена и вернулась к работе (правда, в другой должности), а также к исполнению своих депутатских полномочий. Ведь кроме основной работы, она несет и депутатскую нагрузку, являясь председателем совета Калевальского городского поселения. Этот факт тут же дал повод для слухов, что «как всегда, наверху все замяли», а сторонникам главного врача — повод посылать проклятия и плевки в сторону ее противников. В общем, обычная сельская рутина...

Первый пошел

Первая ласточка прилетела в район в полном соответствии со временем года — 13 апреля 2017 года, когда стало известно, что Ирина Герасимова, бывший бухгалтер Калевальской ЦРБ, признана виновной в получении взятки. Как установил Петрозаводский городской суд, с 2013 по 2016 год подсудимая получала взятки от представителя организаций, занимавшихся поставкой медицинских товаров. За это время она получила 110 тысяч рублей. Приговором суда ей назначено наказание в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года и штрафом в размере 330 тысяч рублей. В настоящий момент приговор суда вступил в законную силу.

На три дня позднее, 16 апреля, состоялось первое, 24 мая — второе, 26 мая — третье слушание по делу Крупенькиной. Хоть эти (и, забегая вперед, скажу, что и некоторые другие) дела и выделены в отдельные производства, нет никаких сомнений в том, что речь идет о событиях преступлений, неразрывно связанных одной общей канвой.

Не при делах

24 мая в Петрозаводском городском суде в процессе под председательством судьи Александра Смирнова были заслушаны свидетели со стороны обвинения, которые в суде представляет младший советник юстиции Юлия Железова. Пятеро из свидетелей прибыли из Калевалы и представляли Калевальскую ЦРБ, а один свидетель — из Петрозаводска.

Всех свидетелей можно условно поделить на две категории: малозначимые и ключевые. Так вот таковых было поровну. Малозначимые свидетели подтвердили лишь некоторые общеизвестные факты, которые нашли свое подтверждение в дальнейшем.

Так, главная медицинская сестра ЦРБ Елена Ремшуева рассказала о механизме формирования заявки на закупку медицинского оборудования, расходных материалов и препаратов для нужд больницы и назвала фирмы, с которыми учреждение поддерживает постоянные партнерские отношения. Елена занимается медикаментами, расходниками и оборудованием, необходимым конкретно для районной больницы, поэтому в ее показаниях не прозвучало названий фирм, замешанных в коррупционных схемах. На вопрос обвинителя Юлии Железовой, известно ли ей, что такое «блокирующая позиция», медицинская сестра ответила отрицательно.

Водитель ЦРБ Андрей Маликин лишь подтвердил факт встречи Светланы Крупенькиной в Петрозаводске с некоей Вандой Павловой (о ней речь ниже). По его словам, в его присутствии это произошло лишь «пару раз», и ничего подозрительного при этих контактах он не заметил.

Юрист Калевальской ЦРБ Наталья Нелюбова рассказала о процедуре проверки аукционной заявки на предмет соответствия поставок и также отрицательно ответила на вопрос стороны обвинения, что ей ничего не известно о понятии «блокирующая позиция». Но при этом как юрист лечебного учреждения, проверяющий технические задания на поставки, Наталья Нелюбова сообщила, что фирмы ООО «НикаМед», ООО «Медлон», ООО «Медлон-ДВ» наиболее часто выигрывали аукционы по техническим заданиям, составленным врачом лаборатории Ольгой Ершовой.

Исповедь бывшего главбуха

Ключевые свидетельства начались с допроса бывшего главного (а ныне просто бухгалтера) Калевальской ЦРБ Ирины Герасимовой. Несмотря на то что она уже осуждена и приговор вступил в законную силу, Ирина в своих показаниях упорно давала понять, что она не совершала ничего противоправного. Когда же Юлия Железова задала ей вопросы касательно ее показаний по своему уголовному делу, она отказалась свидетельствовать. Тем не менее обвинение, пользуясь своим процессуальным правом, ходатайствовало перед судом о зачитывании показаний Герасимовой, на что суд дал свое согласие.

В показаниях главбуха звучало, что взятки (или как они это называют «вознаграждения») она получала за ускорение сроков оплаты счетов по поставкам лабораторных препаратов от питерских фирм ООО «НикаМед», ООО «Медлон», ООО «Медлон-ДВ».

В конечном итоге адвокат Светлана Переплеснина спросила у Ирины Герасимовой, как в Калевале характеризуют Светлану Крупенькину. И уж тут красноречию бывшего главбуха не было предела: по ее словам, все жители Калевалы глубоко переживают за судьбу бывшего главного врача, все ее сильно-пресильно любят и ждут, когда она наконец вернется к медицинской практике. Ведь она принимает пациентов, не считаясь с личным временем, даже после завершения рабочего дня.

Оставим на совести Ирины Герасимовой слова о всеобщей любви калевальцев и такой напряженной врачебной практике Светланы Крупенькиной, просто по ходу заметив, что абсолютное большинство жителей поселка ходит на прием к другому, действительно практикующему, терапевту. Наверное, они просто в неправильное время посещают поликлинику или не входят в круг избранных.

Та самая "блокирующая позиция"

Эстафету признаний в получении «вознаграждений» приняла свидетель Ольга Ершова, врач, заведующая лабораторией Калевальской ЦРБ. На вопрос Юлии Железовой о том, знает ли она, что такое «блокирующая позиция», врач единственная из свидетелей ответила утвердительно. Более того, именно в связи с внесением в техническое задание на лабораторные препараты блокирующей позиции она и получала взятки от Лидии Радченко, а затем и от Павловой. Рассказала она и о визите в ЦРБ Павловой и главы фирмы-поставщика лабораторных препаратов Лидии Радченко, и о состоявшихся договоренностях.

Такое «сотрудничество» между врачом лаборатории и коммерсантом Лидией Радченко продолжалось около 5-6 лет. К уголовной ответственности Ершова не привлекалась.

А вот вопрос обвинителя о том, с чем связано сделанное ранее Ольгой Ершовой заявление, что «у нее есть основания опасаться Светлану Крупенькину», привел свидетельницу в явное замешательство. Она что-то скомкано поясняла о ранних конфликтах с главврачом по рабочим вопросам, и, нет-нет, она теперь вообще никого не боится. Вдобавок к этому еще и подсудимая Крупенькина вставила слово о чисто рабочих моментах. Сложилась весьма комичная мизансцена, когда обе они убеждают друг друга в полной лояльности и в том, что кто старое, типа, помянет… По улыбке обвинителя было понятно, что ее вопрос попал именно в ту точку, куда был нацелен.

В двух словах Ольга Ершова также отвесила несколько комплиментарных фраз в адрес подсудимой, что, в общем-то, понятно: чего еще ждать от показаний подчиненного в адрес начальника в его же присутствии?

Сделка с правосудием

Но вот именно тем самым по-настоящему ключевым свидетелем стала Ванда Павлова, в прошлом школьный учитель, жительница города Петрозаводска, посредник питерского поставщика лабораторных препаратов — Лидии Радченко, которая как раз и есть главное действующее лицо в ООО «НикаМед», ООО «Медлон», ООО «Медлон-ДВ».

Надо сказать, что Ванда Павлова уже отбывает наказание. Порывшись в Интернете, находим приговор от 13 декабря 2016 г., из которого узнаем, что Павлова признана виновной в совершении преступления, предусмотренного пунктом «б» части 3 статьи 291.1 УК РФ (посредничество во взятке в особо крупном размере) и приговорена, с применением к ней статьи 62 УК РФ, к 4 годам лишения свободы. Наказание условное, с испытательным сроком 2 года. Приговор вступил в законную силу.

Особо следует заметить, что Ванда Павлова осуждена на основании досудебного соглашения (в особом порядке). В США такой ход называется «сделкой с правосудием», когда преступник в обмен на минимальную санкцию по статье делает чистосердечное признание и рассказывает абсолютно все. Без всяких адвокатов.

Финансист мафии

Но самое интересное состоит в том, что Ванда Павлова оказалась не просто посредником в передаче денег фигурантам нашего «дела врачей», но еще и своеобразным «финансистом мафии». И дело даже не в том, что она из рук в руки (с карты на карту) передавала откаты медработникам, которые ей присылали из Санкт-Петербурга, а в том, что Ванда Павлова оказалась человеком весьма щепетильным в вопросах черной бухгалтерии. Она тщательно вела блокнот, в котором указывала все финансовые поступления и все раздачи денег фигурантам уголовных дел. С указанием сумм, дат, фамилий и должностей. Этот блокнот стал настоящим «черным списком» для всех, кто в нем оказался. Ну а для следователей он стал настоящим подарком судьбы.

Интересно, что когда Юлия Железова задала Ванде Павловой вопрос, с какой целью она вообще вела свою «бухгалтерскую книгу», свидетель в ответ искренне удивилась:

Ну, а как же иначе?! Это же деньги! Нужен учет! А то мало ли с меня потом спросят!

Выглядело это искреннее удивление несколько комично: как будто речь шла не о криминальных откатах, а о совершенно белых и прозрачных финансах какого-то предприятия. Умом постичь такое невозможно…

Где деньги лежат?

Ванда Павлова поведала, что первое ее знакомство со Светланой Крупенькиной состоялось в 2012 году в республиканской больнице, где последняя лежала на излечении после ДТП с переломами (ДТП произошло 15.12.2011 г.). Ванду туда снарядила Лидия Радченко, повелев передать главврачу конвертик с 30 тысячами рублей «на излечение и восстановление». Ванда Павлова утверждает, что прибыла в больницу с коробкой конфет и конвертом с деньгами. Помнит, что положила конфеты на тумбочку, но в упор не помнит, куда положила конверт. Но утверждает, что деньги передала.

Она легко вспоминает, что у Крупенькиной была загипсована правая рука в районе плечевого пояса, но место расположения конверта она никак не может вспомнить.

Адвокат Переплеснина напрасно пыталась сбить с толку Ванду Павлову, говоря о том, что у Крупенькиной была «полностью загипсована верхняя часть тела», и она физически не могла взять конверт в руки, финансист неуклонно твердила: одна-то рука у нее была свободна!

Архивное дело покажет

Вторым слабым местом в показаниях Ванды Павловой стали две суммы, обозначенные для передачи Крупенькиной, которые в ее списке не вычеркнуты (в ее условном обозначении — не переданы): 20 и 35 тысяч рублей. Передала она их Крупенькиной или нет — так и не удалось выяснить. По одним ее показаниям — да, передала, по другим — нет, не передала. Или передала эту сумму, но не Крупенькиной, а в психиатрическую клинику.

Вообще финальная часть деятельности Ванды Павловой накануне ее ареста в июле 2016 года полна каких-то противоречий и загадок. На момент задержания у нее изъяли чуть более 50 тысяч рублей. То ли это деньги одного фигуранта, то ли другого — не очень было понятно из объяснений свидетеля. Сложилось ощущение, что «финансист мафии» по-тихому часть «взяточных» денег присваивала, т.е. попросту «крысятничала», выражаясь языком криминала. Хотя боюсь ошибиться — может быть, просто мы не понимаем всех тонкостей ее теневой бухгалтерии?

В конце концов Светлана Переплеснина ходатайствовала перед судом об изъятии из другого уголовного дела копии протокола допроса Ванды Павловой, в котором она обнаружила противоречивость показаний. Так это или нет, суд будет устанавливать в следующем судебном заседании, так как ходатайство адвоката было удовлетворено.

Что таит в себе «черный список»?

Адвокат Светланы Крупенькиной Переплеснина мельком проговорилась, что в блокноте «финансиста мафии» значатся «практически все лечебные учреждения». Что означает фраза «практически все»? В Калевальском районе всего лишь одно лечебное учреждение, именно о нем мы ведем сегодня речь. Означает ли это, что в этом «черном списке» сокрыто не одно и не два, а десятки уголовных дел по всей республике — судить не берусь. Но вот прочтение приговора Ванде Павловой (со всеми изъятиями), размещенного в Интернете, наталкивает на мысль, что он никаким местом не касается Калевальской ЦРБ. Судя по всему, судили ее по совершенно иному эпизоду совершенно другой больницы, по совершенно другому «делу врачей». Хотя схема прослеживается абсолютно та же самая.

Но знаем мы еще одну интересную цифру: по данным УФАС, опубликованным в феврале 2017 года, компании ООО «НикаМед», ООО «Медлон», ООО «Медлон-ДВ» поставили в Карелию лекарств на сумму 66,6 миллиона рублей. Всего речь идет о поставках в 20 лечебных учреждений республики. Уж не эти ли 20 лечебных учреждений и составляют те самые «практически все», встречающиеся в черном списке «финансиста мафии»? 

Если это так, боюсь, медицину Карелии ждут серьезные потрясения.

Убрать конкурентов

Коррупционная схема, выстроенная на закупках бюджетного учреждения, достаточно проста, если в ней детально разобраться. Допустим, обычная районная больница приобретает для своих нужд медицинские препараты и оборудование через аукционы. Больница выходит на аукцион, скажем, по покупке лабораторных препаратов типа 1, 2, 3. Есть некие фирмы А, В, С, специализирующиеся на продаже именно этих препаратов. Они и подают заявку на участие в аукционе. Допустим, при равных условиях, фирма А предлагает самую низкую цену. Аукционная комиссия, созданная при больнице, именно эту фирму признает победившей. Фирмы В,С проиграли. Это в идеале.

Но в коррумпированной схеме все выглядит иначе: допустим, представитель фирмы В приезжает в больницу и предлагает главному врачу за вознаграждение включить в аукционную заявку не только препараты 1, 2, 3, но и некий препарат N, которого заведомо нет у конкурентов, но есть у него. Больнице этот препарат не нужен, но главный врач и заведующий лабораторией соглашаются включить препарат N в аукционную заявку за 10% отката от суммы закупки. Естественно, на аукционе побеждает уже не фирма А, а фирма В, а главный врач и завлабораторией получают свои 10% отката от суммы закупки.

Препарат N, который внедряется в аукционную заявку, называется «блокирующей позицией». Это может быть что угодно, лишь бы этого не было у конкурентов фирмы В. Хоть вода из-под крана, грубо говоря. Задача блокирующей позиции – убрать с аукциона конкурентов, т.е. блокировать их участие в торгах.

Преимущества при платежах

Но и это еще не все. Больница оперирует не только собственными средствами, полученными за оказание платных медицинских услуг, но и федеральными бюджетными средствами, которые поступают на счета учреждения с перебоями в финансировании, несвоевременно, с задержкой и т.д. Практически все госзакупки больницы – это растянутые во времени платежи в счет уже купленных препаратов. При нормальном раскладе бухгалтерия больницы следит за тем, чтобы платежи проплачивались поставщикам регулярно, пусть и небольшими частями, но гасили задолженность.

При коррупционном раскладе представитель фирмы В, победившей в аукционе, предлагает главному врачу и главному бухгалтеру вознаграждение за ускорение платежей. Скажем, процент от суммы сделки. Те соглашаются. При следующем перечислении бюджетных средств на счета больницы главный бухгалтер в первую очередь оплачивает именно закуп товара у фирмы В.

Фора на аукционах

Конечно, для большей гарантии успеха представителю фирмы В надо бы заручиться еще и поддержкой председателя аукционной комиссии. По крайней мере, его в любом случае следовало бы замазать в круговой поруке, которая, как известно, мажет как копоть. В случае с Калевальской ЦРБ непонятно, было ли задействовано данное звено. На суде это никак не прозвучало.

Но нам доподлинно известно другое: некая Римма Гапонова, работавшая в Калевальской ЦРБ в качестве экономиста, вместе со своим мужем Андреем (заместителем главного врача по безопасности) буквально за считаные дни до того, как в ЦРБ ворвался спецназ в масках и с автоматами, неожиданно для всех уволились и уехали в неизвестном направлении. Немного позднее выяснилось, что они переехали на постоянное место жительства в Финляндию.

В бытность работы экономистом Римма Гапонова как раз и была бессменным председателем аукционной комиссии. Ну и последний штрих, который дополняет общую картину маслом, состоит в том, что ее супруг Андрей Гапонов, работавший бок о бок с женой заместителем главного врача по безопасности, до прихода в ЦРБ вышел на пенсию из Калевальского РОВД, где занимал достаточно высокую должность.

«Чуйка» не подвела?

Злые языки поговаривают, что супругам Гапоновым просто позволили «слиться», чтобы избежать участи остальных участников криминальной схемы. Говорят, мол, прошлые полицейские связи Гапонова сработали безотказно, он знал об операции заранее, как знал и точную дату ее проведения. Если это так, то, видимо, он не зря ел свой хлеб на должности заместителя по безопасности. По крайней мере двум фигурантам удалось себя обезопасить от уголовного преследования. Если же эти слухи беспочвенны, остается только подивиться тому, как четко сработала у четы Гапоновых «чуйка», и они покинули стены коррумпированного заведения, не замазавшись в этой скандальной истории. Впрочем, лично я склоняюсь к тому, что чудес на свете не бывает, и их именно предупредили. Но это лишь мое, сугубо личное мнение…

Точка или многоточие?

Суд по обвинению Светланы Крупенькиной в получении взятки в особо крупном размере вновь отложен на 1 июня 2017 года. В этот день в суде будет допрошен еще один ключевой свидетель по делу — та самая Лидия Радченко, — организатор, вдохновитель, главный мозг и двигатель всего карельского коррупционного медицинского спрута, протянувшего свои щупальца из Санкт-Петербурга.

Ранее она не смогла прибыть на процесс для дачи свидетельских показаний, сославшись на плохое самочувствие. Но сейчас приехать вроде бы должна: в Петрозаводске ее ожидает копия приговора по ее уголовному делу. Ее она и должна получить, а затем дать показания в суде по делу Крупенькиной.

После допроса Радченко будут прения и последнее слово подсудимой. Но поставит ли этот процесс точку в деле карельских врачей — предсказывать не берусь. Хотя что-то мне подсказывает, что скорее это будет многоточие…

Следите за нашими публикациями.