На диване – несколько одеял, рядом на стуле – гора теплых кофт. Это чтобы не мерзнуть, ведь температура в комнатах такая, что, если не укутаться, как следует, сразу заледенеют руки и ноги.
В квартире течет крыша, сгнили оконные рамы. Коридор устлан дорожками и ковриками, под которыми – картон. Пол в квартире давно сгнил до такой степени, что провис, и соседям с первого этажа приходится подпирать его, чтобы он однажды не рухнул им на голову.
В таких условиях вынуждена жить 70-летняя петрозаводская пенсионерка Нина Ивановна Сергеенко.

Как на пороховой бочке
По словам женщины, дом № 25 по улице Коммунистов, где она живет, построен в 1946 году. За все это время он ни разу не ремонтировался. Туалетом и водопроводом пользоваться нельзя, так как сантехника не менялась со дня постройки дома. Обе печи – в аварийном состоянии.
Нина Ивановна живет сейчас одна в трехкомнатной коммунальной квартире. Соседка не выдержала, съехала.
Газ в квартиру пенсионерки не поступает. Мастер, которого она вызвала, развел руками – ничего сделать нельзя. Готовить приходится на электрической плитке.
Самые большие трудности – со стиркой. Обязательно надо топить печку, пол под которой просел, и она, того и гляди, провалится на первый этаж вместе с хозяйкой. Жить приходится, как на пороховой бочке.
– Чувствуете, как дымом пахнет? – морщится Нина Ивановна. – Это я вчера топила. Печка у меня по-черному топится, и весь дым идет в квартиру. Я и рада бы не топить до зимы, но ведь надо стирать белье. С утра приду на кухню, дрова подкину, форточку приоткрою, и бегом в другую комнату. Дверь запираю плотно-плотно, чтобы запах был не такой сильный.

«Фотолаборатория»
Такую дверь, как у Нины Сергеенко, я ни в одной квартире не видела. Надпись на ней гласит: фотолаборатория. В ответ на мой вопрос, откуда табличка, хозяйка пояснила, что оттуда же, откуда и сама дверь, – из госпиталя для ветеранов войн.
Женщина несколько лет проработала там дворником, и сердобольные коллеги, зная, в каких условиях она живет, решили ей помочь. После ремонта, когда в больнице поменяли все двери, одну из старых и ненужных отдали ей.
– Раньше у меня вообще двери между комнатами не было, – рассказала пенсионерка. – А с ней все же теплее.
На час квартира женщины действительно превратилась в фотолабораторию. Наш фотограф запечатлел жуткие условия, в которых приходится существовать пожилой женщине.

Ванны у нее дома нет, и мыться Нина Ивановна ходит в баню. Но порой так болят ноги, признается она, что добираться туда становится все труднее.
– Я недавно четыре месяца лежала, встать не могла, – с трудом сдерживает слезы Нина Сергеенко. – От холода спина болит, ноги трясутся. Не знаю, что бы было, если бы не Таня (подруга Нины Ивановны. – Прим. авт.). Придет, лекарства купит, уколы сделает…
Долгое время Нине Ивановне помогал сын Сергей. Но с ним случилась беда – серьезная болезнь. Сергею удалось добиться, чтобы ему предоставили жилье. Теперь он живет отдельно. Женщину сын и внуки навещают редко.

Доживем до 2015 года?
Двухэтажный деревянный дом № 25 по улице Коммунистов, где живет Нина Сергеенко, вошел в список ветхого муниципального жилфонда в 1986 году. Тогда комиссия признала, что технический износ строительных конструкций составляет 63 процента.
В доме восемь квартир, в каждой из них живут (или выживают) люди. Городские власти помогать жильцам отказываются. Ничего, мол, делать не будем – смысла нет, дом подлежит сносу, ждите. А ждать нужно еще немало – людей обещают расселить только к 2015 году. Но как дожить до этого времени?

Со страхом ждет Нина Ивановна приближающуюся зиму. В мороз все лужи на полу покрываются льдом, и квартира превращается в каток. Леденеют раковина и вода в кране: ни постирать, ни чаю согреть. Температура в квартире зимой такая, говорит Нина Сергеенко, что без шубы в нее не зайдешь.
Пенсионерка живет здесь уже 47 лет: переехала, когда сыну Сергею было три месяца. Когда ему исполнилось восемь, разошлась с мужем. Он уехал на родину в Казахстан.

Испытание жизнью
Всю свою жизнь Нине Сергеенко приходилось бороться за выживание. Родилась она в 1941 году в деревне Лехнаволок Прионежского района. Отца убили на фронте, мама умерла, и маленькая Нина с двух лет жила в разных детских домах Карелии. Все было: голод, холод, подлость, предательство. Даже ножевое ранение в десять лет. Все перетерпела.
Долго пыталась устроиться на работу в Петрозаводске, но не было мест в общежитиях. Около месяца Нина скиталась по родственникам: кто накормит, кто оставит на ночлег.

– На двадцать копеек в месяц жила, – вспоминает она. – Булочку куплю да сто граммов песку, чтобы чаю попить, – и это мне на весь день.
Брат помог устроиться на слюдяную фабрику, где женщина проработала 38 лет. Дали общежитие. Нина Сергеенко вспоминает, что работали тогда до двух часов ночи.
Фабрика закрылась, она вышла на пенсию и, пока были силы, подрабатывала дворником. Сейчас на это не хватает здоровья.

Семьдесят лет одно и то же
– Что в детдоме было, то и сейчас, – вздыхает женщина. – Я уже привыкла одна. Дрова до подъезда донесу, а сил подняться с ними наверх нет. Вот и стою у подъезда, жду, когда мимо кто-нибудь пройдет и поможет.
Женщине, которая прошла огонь, воду и медные трубы, надеясь, что когда-нибудь ее жизнь станет если не счастливой, то хотя бы сносной, так и не удалось добиться этого. Как в войну выживала, так и сейчас продолжает выживать.

– О ветеранах хоть как-то заботятся, а нас просто бросили, – говорит Нина Сергеенко. – Разве мы, дети, потерявшие в войну родителей, виноваты, что мы не воевали? Разве этого не делали наши родители? За что мне такая жизнь?
…От моего предложения принести ей дрова Нина Ивановна отказалась. На сегодня, говорит, есть, и хорошо. Что будет завтра, как она переживет зиму, доживет ли до 2015 года – об этом старается не думать.
Казалось бы, все у нее есть: дом, семья, подруга. Но, несмотря на это, она одна-одинешенька, всеми покинутая сирота – и родней, и государством.
«За что?» – спросила она меня. Что я могла ей ответить?

Фото Алексея ТИШКО