Сегодня северной окраиной Петрозаводска является поселок Соломенное. Там была построена первая в губернии каменная церковь. А еще этот район города не раз посещали наши известные соотечественники. О них наш рассказ.

Озеровед Озерецковский

Одним из первых именитых путешественников, посетивших Соломенное, был Николай Яковлевич Озерецковский, естествоиспытатель, доктор медицины, затем академик. Как озеровед он в 1785 году посетил и описал Олонец, Петрозаводск, Андомский погост, остров Кижи. В отчете «Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому» академик упомянул и селение на Соломенском проливе.

Озерецковский был у нас в «госпожинки», то есть в двухнедельный пост перед христианским праздником Успения Богородицы, который отмечался 15 августа по старому стилю. Погода стояла жаркая, поэтому ученый на петрозаводской пристани сначала с помощью обоняния познакомился с резким запахом ряпушки и подсоленной пальи, которых привезли на продажу крестьяне ближайших селений — Ялгубы и Заозерья.

Но горожане были рады и такой рыбе. Описывая сельхозпродукцию, производимую крестьянами Шуйской волости, академик не сообщил нам ничего нового, чего бы мы не узнали от заозерских крестьян в начале ХХ века. Разве что среди обычной их пищи упомянул горох, который позднее почему-то не был в чести, да в перечне рыбной добычи назвал угря, которого крестьяне «совсем не едят». Ну как здесь не вспомнить римского поэта Ювенала с его знаменитой и трогательной жалобой вольноотпущенника (раба, освобожденного по воле хозяина-патрона): «Ему (патрону) подают краснобородку, которую уже почти всю выловили в Средиземном море, а тебе (то есть ему, вольноотпущеннику) ужасного змееподобного угря…»

На торг в Петрозаводск жители устья Шуи и Логмозера в 1785 году везли обычно «масло, молоко, яйца, капусту, репу и рыбу, а зимою и говядину». Описал ученый только что построенную «красивую каменную церковь, которая сооружена на одном диком камне… рачением купца Кононова». Подробно исследовал также и опробовал крепость этой вулканической горной породы и заключил, что «камень сей весьма красив кажется».

«Англичанин» в костюме

В первый год советской власти, в июле 1918 года, в Соломенном появился никому не известный молодой человек невысокого роста, в хорошем английском костюме. И английский язык он, как видно, знал неплохо, поскольку как истый лондонец ответил заводскому управляющему Кричевскому, заинтересовавшемуся необычным визитером: нет, он не является представителем господина Эдварда Джеллибранда. Упомянутый англичанин был в то время совладельцем завода наравне с Беляевым (кстати, тоже успевшим стать подданным британской короны). Только в ноябре советская власть объявит незаконной попытку совладельцев продать завод гражданину А.Я. Гурлянду. Продажу власть категорически запретила и заявила о полной национализации фактически британского предприятия.

Братья Самуил и Моисей Маршаки в начале ХХ в.

А молодой человек был всего лишь братом главного бухгалтера завода Моисея Яковлевича Маршака. Вот так появился в наших краях будущий известный советский поэт и переводчик Самуил Маршак. А приехал он в Петрозаводск через Финляндию после нескольких лет учебы в Англии. Однако у брата, с которым был всю жизнь очень дружен, он не поселился, а сразу же определился на работу — стал инструктором подотдела дошкольного образования, писал в губернскую газету, служил воспитателем в детской летней колонии в селе Деревянное. Там он и провел все лето: организовал детский театр, помогал детям писать сценарий и ставить пьесу. Целых два месяца работал Маршак в наших краях и, видимо, не единственный раз посещал Соломенное. Только в конце августа он уехал в Москву, а потом перебрался на юг, где жила его семья. Его старший брат Моисей Яковлевич продолжал работать в должности заводского главбуха до 1920 года.

Соломенное не похоже на Кондопогу

В начале 1930-х годов Соломенное оказалось одним из пригородов Петрозаводска, заинтересовавших начинающего писателя Константина Паустовского. Вообще- то он приехал в город в командировку, чтобы собрать материал для книги о старейшем градообразующем предприятии на р. Лососинке. Идея создания «Истории фабрик и заводов» принадлежала Максиму Горькому, и Паустовский из всего предложенного перечня подобных промышленных центров выбрал город на Онего. Правда, уже на месте он понял, что задача ему не по силам.

Писатель К. Паустовский

В один из майских дней 1932 года он съездил на пароходике «Рабочий вождь» в Соломенное, осмотрел окрестности и только что закрытую Сретенскую церковь. Этим небольшим путешествием литератор намеревался ограничить свое участие в горьковском проекте. Но впоследствии следы соломенских впечатлений вдруг обнаружились в его очерке «Страна за Онегой». Это маленькое произведение, навеянное поездкой в Карелию, датируется 1932 годом, но описываемые события никак не согласуются с этой датой. Речь в самом начале идет о поездке автора в Заонежье. Но съездить туда накоротке, как сегодня, в начале 30-х было нельзя. Более того, рейсов в Заонежье в течение мая 1932 года из Петрозаводска просто не было! Единственное, что не противоречит реальным обстоятельствам, — поездка писателя в Соломенное, куда действительно, начиная с 18 мая 1932 года, 4 раза в день ходил маленький грузопассажирский пароходик. Его как раз упоминает Паустовский в своем дневнике. И еще то, что собирается в Кондопогу. Но, описывая «древние деревянные церкви на отполированных ледником скалах», он тем самым доказывает, что мимо старой Кондопоги или Кижей он не проплывал. Даже с озера хорошо видно, что церкви эти стоят на заросших травой невысоких местах, а вот каменная Сретенская единственная из всех прионежских церквей воздвигнута именно на высоком скалистом основании.

Историю завода на Лососинке Паустовский так и не написал. Но зато он создал одно из лучших исторических произведений о Петрозаводске — художественную повесть «Судьба Шарля Лонсевиля».

Мастерская Мечева

После войны Соломенное и Заозерье стали настоящей большой мастерской для начинающего художника-графика. Девятнадцатилетний москвич, вчерашний студент Высшего художественно-промышленного училища Мюд Мечев неожиданно для маститых профессионалов выиграл престижный конкурс на иллюстрирование «Калевалы» и приглашение приехать в Петрозаводск. Из всех мест в окрестностях города для будущей работы над эпосом он выбрал поселок Соломенное. Там можно было недорого снять жилье, а живописные окрестности как нельзя лучше подходили для творческой работы. Не зря молодые украинцы, работавшие в Соломенном и Заозерье в 1930 годах, так отзывались об этом уголке Карелии: «Земля — камни да глина, коровы ваши с нашего теленка, овцы карликовые, нет ни яблоневых, ни грушевых садов. Одно только хорошо — красиво у вас!»

Фотопортрет, подаренный Мюдом Мечевым хозяйке соломенского дома А.С.Красиковой. 1955 г.

Художник с 1949 года поселился в доме Анны Степановны Красиковой, жены одного из первых советских управляющих Я. А. Красикова, переведенного на Соломенский с Сунского лесозавода в мае 1920 года. Дом Красиковых стоял на самом берегу Онежского озера, буквально через пролив от соломенских церквей — бывшей Сретенской, превращенной к тому времени в жилой дом, и действующей Петропавловской. Это и определило дальнейшую судьбу художника и в конечном счете повлияло на характер иллюстраций для эпоса. Из всех обитателей поселка и окрестных деревень он ближе всего сошелся с настоятелем Петропавловской церкви о. Александром (Александром Степановичем Ермолаевым). Священнику тоже пришелся по душе интеллигентный молодой человек, воспитанный на христианской культуре, начитанный, тонко разбирающийся и в людях, и в церковной живописи. А.С. Ермолаев даже предложил художнику стать служителем церкви. Но, поколебавшись, Мечев все-таки предпочел закончить начатый труд. Тем более что местные жители уже не чурались его, как в первые месяцы жизни на новом месте. Наоборот, считали художника некой местной достопримечательностью и охотно соглашались позировать для многочисленных этюдов.

Служащий поселкового совета Леонид Перов стал моделью для образа кователя Илмаринена, в облике Светланы Башовой из деревни Лехнаволок художник разглядел лиричный и трагический образ Марьятты, Игоря Ногтева художник упросил попозировать в качестве калевальского рунопевца. А человек, с которым Мечев подружился особенно крепко, послужил прототипом главного героя «Калевалы» — мудрого старца Вяйнямёйнена. Отец Александр Ермолаев позировал молодому художнику многократно: с кантеле или луком в руках, в рыбачьей лодке, на берегу озера, на поляне и в лесу. Для будущего издания пригодились и многочисленные пейзажи, сделанные Мечевым в Заозерье и Соломенном. Иллюстрации, созданные художником, вошли в «Калевалу», выпущенную издательством «Карелия» в 1956 г. Это был первый серьезный успех Мюда Мечева, за которым со временем последовал целый ряд новых крупных работ, отмеченных международными наградами и званием народного художника России.