Захар Прилепин предложил убрать из школьной программы роман Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». «Солженицын не мог найти документального подтверждения тому, о чём писал, поскольку всё было засекречено. Он писал просто по слухам. «Архипелаг ГУЛАГ» – это собрание лагерной мифологии, баек», — заявил Прилепин. Писатель делает акцент на то, что роман Солженицына — это не роман, а «документальный текст, которому надо доверять».

В Сети развернулись бурная дискуссия на эту тему. Так, Олег Кашин вспомнил, о неточностях в романе Льва Толстого. «И в «Войне и мире» неточности, и они не мешают нам относиться к роману Толстого как к основному, а для многих и единственному источнику про войну 1812 года. Шолохов допустил в своем «Тихом Доне» ряд грубейших ошибок, но роман после этого не стали изымать из продажи», — аргументирует он.

Но разве неточности могут стать критерием для включения произведения в школьную программу?

Мы не изучали это роман в школе. В программе был «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор». Те ученики, которые претендовали на «пять», должны были хотя бы выборочно прочитать отрывки из романа. После школы и университета я не возвращалась к этим книгам. Слишком тяжело. Но никогда и не считала, что роман — документальный. О репрессиях и лагерях я узнавала из других книг. А роман «Архипелаг ГУЛАГ» — именно художественный, но основанный на письмах, воспоминаниях и устных рассказах заключённых.

Сам роман попал в школьную программу в 2009 году. Приказом Министерства образования РФ «обязательный минимум содержания основных образовательных программ по русской литературе ХХ века дополнен изучением фрагментов романа «Архипелаг ГУЛАГ». При этом в список «100 книг», рекомендуемых школьникам к самостоятельному прочтению Минобрнауки роман не попал.

И все же сейчас, я до сих пор сомневаюсь, стоит ли читать старшеклассникам это произведение. С одной стороны — да, знать о том, что творилось в России в 20 веке надо, хотя бы потому, чтобы не было желание подобное повторить. С другой — у меня подрастает дочь, у которой на глазах появляются слезы, когда я пытаюсь что-то рассказать из истории Великой Отечественной войны. И боюсь представить, что она переживет, прочитав роман в старших классах.

Мария Опимах