История написания этого материала началась с анализа крови, который сделали в петрозаводской лаборатории «Ситилаб» восьмилетнему мальчику. Ребенок недомогал в течение нескольких дней, у него менялась температура, и мать мальчика – сама врач, участковый терапевт – решила отвести его в платную лабораторию. Так быстрее и удобнее, чем брать направление у педиатра, а потом стоять в очереди в поликлинике, чтобы сдать кровь.

Субботним утром мальчика привели в «Ситилаб». Через три дня, во вторник, пришли результаты анализа. Приветливая девушка-администратор передала бумагу отцу мальчика и пожелала приятного дня.

Когда мать ребенка увидела характеристики крови, они побледнела. Лейкоцитов было в два раза меньше нормы, а лимфоцитов – в два раза больше; еще один показатель отличался от нормального в 38 (!) раз. Вывод был однозначный: у сына – тяжелейшее заболевание крови!

Единственное, что утешало женщину, – ребенок с такими показателями должен был бы лежать под капельницей, а не гоняться по квартире за кошкой. Но можно себе представить, что она в эти часы пережила. Кровь решили пересдать. Анализ, сделанный в детской поликлинике, показал, что ребенок, пожалуй, действительно болен – но не лейкозом, а простудой! Как говорится, почувствуйте разницу…

Тут уже мать ребенка испугалась, что им выдали результаты чужих анализов; с такой кровью долго не живут, и нужно было срочно исправлять ошибку. Однако представитель компании «Ситилаб», куда семья обратилась за разъяснениями, заявил: никакой ошибки нет! В лаборатории сказали, что они сработали четко: кровь брали во время болезни, и напугавшие женщину цифры просто свидетельствуют о недомогании ребенка. А то, что она разглядела в них онкозаболевание, – так она же не онколог и не гематолог.

Можно решить, что родители подняли шум на пустом месте. Однако результаты исследования от «Ситилаба» изучила врач клинической лабораторной диагностики, несколько лет занимавшаяся диагностикой заболеваний крови в Республиканской больнице. Она подтвердила, что результаты анализа не имеют никакого отношения к реальному состоянию пациента.

– Это картина либо лейкоза, либо агранулоцитоза, либо инфекционного лимфоцитоза – тяжелых заболеваний. Ни о каком недомогании здесь речи не идет, – заявила эксперт.

Специалист подчеркнула, что лаборатория, получив такой результат, обязательно должна была его перепроверить – провести повторное исследование. И если все верно, медикам следовало срочно звонить клиентам – предупреждать их о смертельной опасности.

– Ребенок с такими показателями, которые они выдали родителям, должен был быть незамедлительно госпитализирован,

– утверждает специалист.

Директор петрозаводского филиала «Ситилаб», куда мы обратились за комментарием, сказал, что их работники регулярно перепроверяют свои исследования и звонят клиентам, если получают тревожные результаты. Почему этого не было сделано сейчас, он объяснить не смог.

Дорога дальняя

Ошибиться может каждый, и сфера медицины, к сожалению, не исключение. Но в данном случае вопросов слишком много. Лаборатория за деньги провела анализ, из которого явствовало, что пациент – восьмилетний мальчик – тяжело болен и нуждается в срочной госпитализации. Родителям об этом не сообщили, просто отдав результаты. А когда семья провела повторное исследование и заявила претензию, людям сказали, что анализы сделаны точно, хотя опытный специалист в данной сфере утверждает ровно обратное.

Исходя из последнего пункта, можно сделать жесткий, но однозначный вывод: платная лаборатория сработала плохо, а теперь пытается ввести своих клиентов в заблуждение.

Это не единственный эпизод, свидетельствующий о странных методах работы в данной сфере бизнеса. Один из читателей «ПТЗ говорит» рассказал, что он тоже некоторое время назад сделал анализ в коммерческой лаборатории. Увидев результаты, его лечащий врач пришел в ужас: если верить бумаге, молодой и полный сил мужчина был тяжело болен. Пациент пересдал кровь в государственной клинике – и получил диаметрально противоположный результат.

Другой пример: на прием к врачу одной из поликлиник города пришла молодая женщина с результатами анализа, сделанного в аналогичной сетевой лаборатории. Согласно документу, содержание калия в крови пациентки в два раза превышало норму. А это значит, что женщина должна была быть срочно госпитализирована из-за серьезных нарушений сердечной деятельности.

«Петрозаводск говорит» попытался разобраться, откуда берется такой брак. Первое и самое простое объяснение – то, что сетевые лаборатории карельской столицы анализы делают не на месте, а в Санкт-Петербурге. Теоретически ничего страшного в этом нет. Перевозить кровь и иные препараты можно при соблюдении определенных условий. Да и государственные учреждения такие перевозки делают, ведь не в каждом населенном пункте есть своя база для исследований. Но врач клинической лабораторной диагностики предполагает, что логистика могла повлиять на результат анализа, если правила транспортировки нарушались.

Кровь мальчика, о котором мы писали в самом начале, попала в лабораторию спустя два дня после ее взятия. Могли за это время измениться показатели? Такой шанс не исключается, считает специалист: чем быстрее проводится исследование, тем точнее результат.

Есть и другие возможные факторы появления ошибок.

– Анализы — это лотерея. И шанса выиграть вы не знаете, – писала десять лет назад врач-блогер Татьяна Тихомирова, имея в виду крупные сетевые лаборатории. – Если лаборатория закупила очень качественные приборы и реагенты, работать на них дорого. Дорого настолько, что цена расходников может перекрывать конечную цену анализа, и он будет невыгоден, в убыток. Поэтому в ход идут методы удешевления стоимости. <...>

Для анализов, которых очень много, у которых потоком идут отрицательные ответы, можно применить метод «ведро». Все образцы смешиваются в одной пробирке, как будто это один образец. Будет "плюс" на нем — ставим второй раз уже все по отдельности. А чаще всего все "минус", и мы сэкономили реактивы анализов.

<...>Подобных хитростей — море. И все эти хитрости не были бы не бедой, если б существовал контроль качества, хотя бы внутренний. Но никакого контроля качества ни в каком виде нет.

Правдоподобность этого рассказа порталу «ПТЗ говорит» подтвердил местный специалист, осведомленный в методах работы крупной столичной лаборатории. Деятельность их, похоже, действительно не очень-то проверяется. По крайней мере, замруководителя карельского управления Росздравнадзора Яна Репникова сообщила в телефонной беседе, что за последние четыре года их ведомство не проводило проверок – плановых или внеплановых – в таких организациях.

– Мы занимаемся этим, если есть угроза жизни, – уточнили в ведомстве.

Сроки решают

Воспользоваться услугами частных лабораторий жители Карелии могут и без своего ведома. Дело в том, что многие больницы и поликлиники республики проводят анализы на стороне: либо у них нет своих лабораторий, либо там могут выполнять не все виды необходимых исследований.

– Медицинские учреждения вынуждены заказывать такие услуги в рамках 44-го федерального закона ("О госзакупках". – Прим. авт.), выходить на аукционы. Побеждают те, кто предложит меньшую цену. И здесь сетевые лаборатории выигрывают, потому что берут количеством, – рассказал главный внештатный специалист Минздрава по патологической анатомии Антон Тумашевич.

Я поискал подобные лоты на сайте госзакупок. Найти удалось порядка тридцати контрактов, которые за минувшие два года медицинские учреждения Карелии заключили с коммерческими лабораториями. Такими услугами пользовались и центральные районные больницы, и петрозаводские поликлиники, и даже Республиканская больница имени Баранова. Тендеры выигрывали различные компании: «ЛИИС», «Биотехмед», «Эксплана», «Хеликс». Лидер по числу найденных контрактов – «Ситилаб».

Мне удалось поговорить с сотрудниками нескольких больниц, которые используют услуги коммерческих лабораторий. В Олонецкой ЦРБ, имеющей контракты с «Ситилаб», качеством их работы и сроками проведения анализов довольны. В Сегежской ЦРБ рассказали, что в последнее время претензий тоже нет, однако прежде возникали вопросы по срокам выполнения исследований.

– У нас имелись проблемы по срокам доставки результатов лечащим врачам, но это потому, что были просто не согласованы некоторые мероприятия. Была обоюдная недоговоренность, – сказала старшая медсестра больницы Анна Речиц.

Антон Тумашевич предупреждает: проволочки при проведении медицинских исследований могут иметь фатальные последствия. Особенно остро вопрос стоит в сфере онкологии.

– Сетевых лабораторий очень много. Да, у них есть определенный процент брака, но это встречается везде. Основная проблема – не столько в качестве исследования, сколько в сроках предоставления результатов. Очень важно, насколько рано пациент начнет получать специализированное лечение. Без патоморфологического заключения мы не можем диагностировать у человека злокачественное образование. А на это заключение у этих лабораторий уходит слишком много времени.

– В конце 2017 года появился приказ, который четко регламентирует сроки: пациенту в течение 15 дней с момент обращения должен быть поставлен онкологический диагноз. Вот эти лаборатории сетевые, в том числе «Ситилаб», свои исследования проводят в Санкт-Петербурге. Машина ездит из Петербурга не каждый день; пока она приедет, заберет анализы, пока увезет… В результате от момента обращения до начала лечения сроки могли превышать три-четыре месяца.

– Например, в нашей патоморфологической лаборатории от входа материала в лабораторию до постановки диагноза – два рабочих дня максимум. Где два рабочих дня и где месяцы – есть ведь разница? – говорит главный патологоанатом Карелии. – Смертность высоченная от онкозаболеваний. И, в общем-то, это всё взаимосвязано.

Не доверяй и проверяй

Сроки выполнения работ – не единственная претензия к сетевикам.

– Тонкое место этих больших лабораторий – отсутствие контакта с врачами, – считает главный внештатный специалист по клинической лабораторной диагностике карельского Минздрава Ольга Вайганова. – Мы работаем над каждым анализом индивидуально, каждый просматриваем. Врач-гематолог, получив подозрительные результаты, сразу пошел бы, указал на ошибку и просил переделать. Вот это первая наша реакция: давайте переделаем! Мы бы посмотрели предыдущие анализы, посмотрели бы, что пациент принимает. И такая работа ведется каждый день.

– Здесь мы друг друга перепроверяем, получаем обратную связь. Мы свои ошибки признаем, копим, анализируем. Но в случае с сетевыми коммерческими лабораториями это не работает, – подтверждает слова коллеги Антон Тумашевич.

При этом Ольга Вайганова не считает, что коммерческие лаборатории работают принципиально хуже государственных.

– Я была в коммерческой лаборатории «Хеликс» в Санкт-Петербурге. Их уровень меня поразил, начиная с процесса регистрации. Они каждую пробирку смотрят, называют вслух номер и фамилию, и это все записывается на камеру. Пробы в холодильнике хранятся неделями, чтобы можно было перепроверить. Отдельно два врача занимаются контролем качества. Есть отдельный специалист, который разговаривает с пациентами при возникновении каких-то вопросов. Так что их уровень мне очень понравился. Как обстоят дела еще где-то, например в «Ситилабе», я не знаю. Вдруг еще лучше?

И Вайганова, и Тумашевич отвергли предположение о том, что сетевые лаборатории допускают больше брака, чем государственные. По крайней мере, информации об этом, подтвержденной какой-либо статистикой, у специалистов не было. Однако оба они назвали системную проблему карельского здравоохранения: медицинские учреждения, вынужденные препоручать исследования сторонним клиникам, фактически лишены возможности проверять их результаты.

– Вот как мы проверим, как они работают? Мы же тогда должны куда-то это послать для контроля. А значит, опять надо закупить услугу у кого-то, провести конкурс и так далее. Это замкнутый круг, – говорит Ольга Вайганова. – Мы на совещаниях давно говорим, что нам нужна хорошая своя лаборатория, которая бы делала все анализы. И чтобы расчет между учреждениями был внутренний, не надо было бы выходить на аукционы.

– У нас давно созрела идея создания централизованного патологоанатомического отделения на всю Карелию, это ни для кого не секрет. У нас есть как материально-техническая возможность, так и кадры, чтобы централизовать морфологические исследования на территории республики, – сообщил Антон Тумашевич.

До тех пор, пока такой лаборатории не появится, больницы и поликлиники продолжат пользоваться услугами частных компаний, оплачивая их из фонда медицинского страхования. Суммы контрактов исчисляются сотнями тысяч и миллионами рублей. Например, контракт, заключенный в мае этого года между Первой детской поликлиникой и ООО «Лаборатория иммунобиологических исследований» (ЛИИС), обошелся в 1 миллион 925 тысяч рублей.

Фото: pixabay.com