Поводом для встречи с директором ГБУ СО РК «Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, «Надежда» Ольгой Клевиной стало скандальное обращение кондопожанина Владимира Семенова, который убежден, что в центре помощи детям подростков фактически никто не контролирует, им позволяют пить, курить, гулять по ночам и заниматься сексом. Заявление Семенова, которое он направил в прокуратуру и профильные министерства, появилось после того, как по решению суда у него забрали троих приемных детей и разместили их в кондопожском центре «Надежда». 

Ольга Клевина подробно рассказала о том, что происходит за стенами социального учреждения, не скрывая, что порой взрослые бывают бессильны.  

- Ольга Геннадьевна, взрослые действительно не могут справиться с воспитанниками центра? Это правда, что дети пьют, курят, вступают в интимные отношения? 

- Центр помощи детям «Надежда» является государственным учреждением социального обслуживания, куда попадают либо дети-сироты, либо дети, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. Часто к нам поступают дети из приемных семей. К сожалению, многие приемные семьи «закрыты», опекуны или приемные родители вовремя не прибегают к помощи профессиональных психологов, и когда начинается самый сложный подростковый возраст, они не справляются с детьми.  Подростки начинают курить, пробовать спиртное, у них нет мотивации на обучение, не сформированы морально-этические ценности, многие девочки в 15 лет уже имеют первый сексуальный опыт. В результате приемные родители  или опекуны отказываются от детей. У нас много бабушек, которые оформили опекунство над своими внуками, а потом не желают их видеть. Такие дети поступают в наши стационары, которые расположены в Кондопоге и Петрозаводске. Мы работаем на три муниципальных образования - на Петрозаводск, Кондопожский и Прионежский районы. У нас сейчас 120 детей. Все подростки поступают к нам из неблагополучных семей. Это дети, которые не получили той любви, ласки и заботы, в которой они особенно нуждаются. 

К нам недавно поступил мальчик, которому приемная мама все запрещала. Она не разрешала встречаться с друзьями, посещать школьные мероприятия, ребенок никуда не выезжал. Он настолько устал от такой жизни, что стал убегать. Вместо того чтобы встретиться со специалистом и получить профессиональную помощь, женщина ужесточила свой контроль.

В итоге ребенок убежал, оставив на столе план убийства приемной семьи. Можете себе представить: он все четко расписал! Понятно, что, когда полиция его обнаружила, в приемную семью он не вернулся.

До этого он уже поджигал квартиру в качестве протеста. На тот момент подключались социальные службы, но, к сожалению, помочь семье не удалось. Возможно, время было упущено.     

- Никто не спорит, что в центр попадают не ангелы. Речь ведь не об этом. Речь о том, как специалисты центра могут помочь этим детям и насколько эта помощь профессиональна. 

- Поступая в наш центр, дети попадают в группу из восьми человек, с которой работают пять воспитателей. Все воспитатели люди грамотные и профессиональные, но вся наша система три года назад претерпела серьезные изменения. Я позволю себе небольшой экскурс в историю.

В 2016 году закрылись все детские дома, закрылись социально-реабилитационные центры, и в республике вместо более 30 учреждений открылись только 9 центров помощи детям.

Одновременно весь педагогический персонал лишился всех льгот, так как центры помощи детям – это не образовательные учреждения.  Соответственно, у специалистов центров сократился отпуск на 28 календарных дней и уменьшилась заработная плата. Параллельно возросла нагрузка. Мы сразу же потеряли половину профессионально подготовленных кадров, которые умели и хотели работать с детьми, которых принято называть "трудными". Сейчас у нас много вакансий, и порой приходится просить воспитателей выходить на дополнительную смену, чтобы не увеличивать количество детей в группе.

- Я правильно поняла, что центру, чтобы оказать адекватную эффективную помощь детям, не хватает ни персонала, ни профессиональных навыков, которыми бы этот персонал обладал?   

- Не все так категорично, но проблемы с кадрами есть, и я этого не скрываю. Тем не менее, несмотря на все сложности, у нас в обязательном порядке выстраивается работа с каждым ребенком. Рассматривается, в какой школе ребенок учился, если там возник конфликт, мы переводим его в другую школу. На каждого ребенка составляется индивидуальный план развития и жизнеустройства. В нашем учреждении есть психологи, да, они молодые, возможно, им не хватает опыта, но у них есть желание работать, они готовы учиться, повышать свою квалификацию. У нас есть специалисты по социальной работе. Обязательно несколько раз в месяц совместно с органами опеки и попечительства и комиссией по делам несовершеннолетних обсуждаем проблемы конкретного ребенка, приглашаем социальных педагогов школ, родителей, а порой и родственников. Иногда к нам поступают дети, которые два-три года вообще нигде не учились. У нас нет волшебной палочки, мы не можем сразу замотивировать их и убедить продолжить обучение в школе. Если ребенку не подходит образовательная программа, совместно со школой разрабатываем для него индивидуальный образовательный маршрут. У нас бывают ситуации, когда приходится выделять персонального воспитателя, чтобы подготовить ребенка к возвращению в школу.  

- Вы в Кондопоге часто бываете? 

- Каждую неделю. Сегодня в Кондопоге 36 детей, в том числе 18 подростков, из которых 11 детей возвращены из приемных или опекунских семей. 

- Тогда я повторю вопрос. Скажите, действительно ли дети приходят в центр пьяные, курят, могут самостоятельно гулять сколько им вздумается, занимаются сексом? Это все правда? 

- Нет, это неправда. Если один подросток  с запахом алкоголя раз в месяц пришел в центр, то это не означает, что все дети круглосуточно пьют. Да, у нас случаются подобные инциденты. У нас есть три очень сложных подростка, которые действительно могут прийти  выпившие. Мы каждый такой случай отдельно разбираем. Однозначно могу сказать, что дети не предоставлены в центре сами себе. Все помещения находятся под наблюдением воспитателей. Группа живет в помещении, которая сделана по модели квартиры. Дети всегда в поле зрения воспитателей. С ними постоянно находится кто-то из взрослых. С уверенностью могу сказать, что на территории центра дети не курят. Но у нас свободное учреждение, и когда дети находятся не в центре, то те, кто пристрастился к сигаретам, продолжают курить. 

У нас есть девочка, которая встречается с молодым человеком, тоже несовершеннолетним. Но их интимные отношения начались до того, как она пришла в центр. Мы объясняем последствия столь ранней сексуальной близости, но запретить им встречаться не можем. У нас же все-таки не тюрьма.

Да, такое тоже бывает. Но это единичные случаи. В начале июля три наши девочки выезжали в перинатальный центр для общения с психологами и врачами в целях профилактики ранней беременности.

- Дети могут самостоятельно гулять по городу?

- По закону, свободное время они могут проводить так, как считают нужным. Дети до 10 лет все время находятся под присмотром взрослых, дети старше могут самостоятельно посещать родственников, гулять в свободное время, ездить в центр города. Запретами  можно только  вызвать агрессию. 

Если поведение ребенка отклоняется от общепринятых норм, то мы всегда собираем межведомственную рабочую группу для обсуждения ситуации  и принятия решения. Как правило, дети с девиантным поведением (поведение, отклоняющееся от общепринятых общественных норм. - Авт.) стоят на учете у психиатра. Заниматься их реабилитацией  крайне сложно.

Да, у нас не институт благородных девиц. Да, у нас сложные дети. Но то, что происходит в центре, не имеет ничего общего с тем, о чем в своем письме говорит опекун. 

Каждая судьба – это особая история. Недавно к нам поступил подросток, который категорически отказывался жить в центре. Нам удалось найти компромисс. Мы нашли его родную тетю, сестру его мамы, и уговорили ее взять на себя контроль за подростком. Подросток приходил к тете, туда приходили учителя, занимались с ним индивидуально и подтянули его, чтобы он мог продолжить обучение. Буквально за год мальчишка встал на ноги, хорошо окончил 9-й класс.   

Есть ребенок с наркотической зависимостью. Это настоящая беда. Когда наступает рецидив или сильная интоксикация, его госпитализируют. После месяца в больнице он держится несколько дней, потом опять едет к друзьям, где его в очередной раз «угощают», и все начинается с начала. Сейчас мы ищем клинику, где бы могли помочь. В России клиник, которые бы работали с несовершеннолетними, очень мало. Три месяца ведем переговоры с клиникой в Казани. Направили запрос, на каких условиях готовы там помочь и предоставить медицинские услуги. Я с министром соцзащиты Карелии обсуждала, сможем ли мы частично заложить в бюджет затраты на лечение и найти спонсорскую помощь, чтобы полностью оплатить все расходы. Мы с каждым ребенком работаем индивидуально.   

- А какой смысл Владимиру Семенову наговаривать на центр? У него, по-вашему, какая мотивация? 

- Мотивация очень простая – это деньги.

У него забрали трех приемных детей, и сразу остановилось финансирование. А это примерно 80 тысяч рублей в месяц.

Они с супругой  взяли приемных детей шесть лет назад, тревожные сигналы стали поступать три года назад. Он с женой нигде не работают, у них еще четверо своих детей. Они фактически лишились источника доходов. Три года назад они взяли крупную сумму денег со счета приемных детей, чтобы отправить их в детский лагерь отдохнуть. Но ни в какой лагерь никто не поехал. Тогда, насколько я знаю, было возбуждено уголовное дело, но впоследствии уголовное преследование было прекращено, хотя факты подтвердились.

Я думаю, что единственная цель – это очернить центр, вернуть детей и восстановить пошатнувшееся материальное положение.   

Р.S. Сейчас в центре идет проверка. После ее завершения Ольга Клевина пообещала встретиться с журналистами, чтобы подвести черту под этой историей.