Национальные карельские общественные организации, будь то столичные или периферийные сообщества, в своем большинстве находятся под постоянным патронажем и мониторингом республиканской власти. Этому есть свое объяснение: карелы, которые сегодня вплотную приблизились к черте своего физического вымирания, предпочитают все-таки сотрудничать с властью, чем уходить в глубокую оппозицию.

Да, сотрудничество это, чего греха таить, напоминает чаще отваливание с щедрого барского плеча милостыньки карельским обществам, нежели серьезные государственные программы по возрождению языка, культуры и, собственно, народа. Несмотря на это, аргументы «проправительственных карелов» железные: не будь хотя бы этой милостыньки – карелы вообще вымрут в считаные годы вместе со своим языком, своими традициями и со своей культурой. Так, по крайней мере, медленное угасание народа, растянутое во времени, не сильно бросается в глаза.

Есть, конечно, другие карелы, настроенные к власти оппозиционно и достаточно жестко. Но в данном случае мы можем говорить только об отдельных личностях, но никак не о сообществах или организациях. В отличие от последних, жизнь и активная деятельность личности ограничена во времени, поэтому наличие «карельской оппозиции» сегодня может быть, а завтра уже и не быть.

Но есть еще одна часть карельского национального движения. Это те, кто имеют четкие (а не программные, согласованные с линией «ЕР») установки и взгляды на выживаемость народа в условиях современной России. Эти организации нельзя назвать «центристскими», так как они неудобны как для «официальных» карелов, так и для оппозиционных. Первые считают их слишком своевольными, а вторые – недостаточно позиционированными в отношении к власти. Собственно говоря, сама республиканская власть относится к таким организациям несколько настороженно.

Одной из таких организаций еще недавно была общественная организация «Nuori Karjala». В результате спущенного федералами указания она была признана в нашей республике иностранным агентом и прекратила свое существование. Ей на смену пришла другая – Карельская региональная  общественная организация «Центр поддержки коренных народов и общественной дипломатии «Молодая Карелия» (дословный перевод с карельского), с одним из лидеров которой, Натальей АНТОНОВОЙ, наш сегодняшний разговор. И он пойдет не только о деятельности общественной организации, но и вообще о жизни карелов и их будущем.

- Наталья, является ли «Молодая Карелия» продолжением «Nuori Karjala»?

- Да, безусловно, «Молодая Карелия» - правопреемница общественной организации «Nuori Karjala», которая была создана еще в 1993 году. В связи с событиями 2016 года, когда мы попали в Федеральный перечень организаций - иностранных агентов, было принято решение  открыть новое юридическое лицо. Вопрос это принципиальный, так как мы категорически не были согласны с таким абсурдным решением.  

Что же касается деятельности вновь созданной организации, ее целей и задач, то они полностью совпадают с тем, чем занималась «Nuori Karjala». Мы переступили эти трудности и продолжаем вести свою деятельность в том же ключе.

- Что это за деятельность?

- Прежде всего – это популяризация и развитие языков и культуры прибалтийско-финских народов Карелии, а это не только карелы, но и вепсы, и финны, а также международное сотрудничество. Руководитель нашей организации Алексей Цыкарев занимает очень активную жизненную позицию, работает в направлении правовой защиты коренных народов и является постоянным членом Экспертного механизма ООН по правам коренных народов.

- А нет ли опасности в том, что и эту вновь созданную организацию тоже начнут относить к иностранным агентам?

- Мы, конечно же, понимаем, что измениться может все очень быстро. Прикрывая одну брешь, не заметишь, как обратят внимание на какую-то другую - поэтому никакой стабильности в работе нашей общественной организации, конечно же, нет. Мы вынуждены жить сегодняшним днем. Конечно, мы стараемся не принимать на свой счет какие-то международные проекты и гранты, но, понимая, что мы – приграничный регион, умеем работать с иностранным финансированием, и самое главное – умеем осваивать эти деньги на благо нашего государства, - почему бы этим не заниматься? Но, как говорится, все может быть… Ведь на самом-то деле даже те деньги, из-за которых нас признали иностранными агентами, были не иностранными деньгами, а деньгами ООН, членом которой является Российская Федерация.

- «Молодая Карелия» занимается политикой или сфера деятельности организации – культура, язык и традиции коренных народов?

- В Уставе нашей организации обозначено, что мы являемся национально-культурной организацией и никакой политической деятельностью не занимаемся. В нашем Уставе нет даже намека на занятие политикой. Но кто при этом сказал, что, например, языковой вопрос и активная деятельность вокруг этого вопроса не являются политикой? Понятно, что если мы ведем речь о такой политике, то мы от нее не абстрагировались. Другое дело, что все наши проекты направлены на развитие языка и культуры, с точки зрения политики, это совершенно безобидные, аполитичные проекты.

- Из каких источников вы финансируетесь?

- На сегодняшний день как таковых источников финансирования у нас нет. То, что касается членов организации «Молодая Карелия», то наша деятельность абсолютно бескорыстна и никак не оплачивается: мы работаем на волонтерской основе. Проекты 2016 года, которые были нами реализованы, это были проекты Министерства по национальной политике, от которого мы получали грантовую, государственную поддержку. Что касается иностранных проектов, то сейчас их у нас нет. Есть связи, контакты, обмен делегациями, совместные поездки, акции и  мероприятия, но нет никаких финансовых отношений.

- Сколько членов состоит в вашей организации?

- Раньше в «Nuori Karjala» состояло порядка 360 членов. В «Молодой Карелии» мы решили отказаться от фиксированного членства, которое предполагает свои трудности и сложности в работе организации: отчетность, наличие кворума на собраниях и т.д. Теперь у нас есть несколько десятков постоянных членов, а все остальные – это просто активисты, волонтеры, партнеры, друзья и сторонники, которые принимают участие в нашей работе. Как я уже говорила, членство в нашей организации не подразумевает получения от этого дохода, все мы работаем на общественных началах, в свободное от основной занятости время. Более того, у нас, как впрочем и у всех карельских общественных организаций в Карелии, нет даже своего нормального офиса. Можно сказать, что мы полностью отказались от классической схемы работы общественных организаций. В основном мы все работаем дома, в виртуальном сетевом пространстве. Электронная почта и социальные сети – наш основной инструментарий.

- Наталья, сегодня в республике общим местом стала тема развития туризма. Как ты считаешь, можно ли всерьез говорить о туризме в Карелии без развития карельского языка, культуры и традиций коренного народа?

- Нет, конечно. Мне кажется, что среднестатистическому, образованному туристу хоть из России, хоть из Европы, необходим именно региональный, локальный компонент, местечковость, в котором и заключается вся прелесть туризма в Карелии. Это общемировая тенденция: туристы  просто устали от глобализации туризма, от засилья одних и тех же туристических схем, от навязанной универсальности английского языка. Туристы все больше ценят какие-то местные особенности, колорит и разнообразие, быт и уклад местных жителей, семейные и родовые традиции. А если говорить о местных условиях в Карелии, то их тут можно так классно преподнести, что это будет интересно абсолютно любому человеку. Необходимы туристские продукты на основе языка, культуры, традиций коренных народов и их современной жизнедеятельности. К сожалению, в Карелии сегодня именно таких туров как раз не хватает.

- Наталья, а тебе не кажется, что в республике сложилась тенденция разделения языка и культуры?

- Да, к сожалению, это имеет место быть. И на меня даже многие карельские активисты обижаются, когда я твердо говорю, что язык и культура карелов – вещи неразделимые. Леплю я игрушки из глины, тку половики или выступаю в фольклорном коллективе, танцую карельские танцы – значит, я сохраняю карельскую культуру.

Ничего подобного – и в этом мое глубокое убеждение! Я никогда не приму такую псевдокультуру, потому что настоящая культура и ее развитие могут происходить только на основе языковых знаний, на стыке старого и нового. Все остальное – это не развитие культуры, а просто увлечение каким-то элементом культуры карельского народа, создание вокруг себя антуража.

Потому я считаю, что язык нужно не только изучать качественно, но и черпать из него знания о культуре народа, уметь актуализировать эти знания. Чем мне лично нравится финская система образования, так это тем, что они умеют вплести в образование местный компонент и колорит таким образом, что каждый первоклассник знает, как называются местные мысок, лесок, речушка. А мы открываем дверь и ничего не знаем об окружающем нас мире, кроме как то, что это улица Свердлова или Титова.

- Что будет дальше с карельской культурой, языком, с карельским народом?

- На мой взгляд, самая положительная часть состоит в том, что как российскими, так и финскими учеными и исследователями карельская культура очень хорошо записана. В этой области есть колоссальное количество материалов, которые можно изучать долгие годы. В любой момент народ может вернуться к этому багажу и реанимировать культуру.

А вообще, в карельской глубинке и в карельском селе сегодня просто ужас что творится. Заходишь в сельский магазин, а у тебя прямо перед лицом – обширный алкогольный ряд. А хлеба сегодня нет – сегодня просто нет завоза. До мурашек… Цены в магазинах на селе зачастую до 100 процентов превышают цены в Петрозаводске. Как вообще людям жить, если их доходы в разы меньше, чем доходы столичных жителей? Так что все это очень не оптимистично…

- Чего сегодня не хватает карелам, карельскому селу?

- Мое глубочайшее убеждение состоит в том, что в карельском селе сегодня очень мало людей, которых можно назвать полноценными хозяевами на своей земле. Конечно, все это решается на уровне федеральной власти, и пока в стране не будут приняты соответствующие законы, хозяин на селе не появится. Для этого нужны законы, регулирующие земельные, имущественные вопросы для местного населения, стимулирующие молодежь к тому, чтобы она оставалась на селе. Не запреты, вроде запрета на сетевой лов рыбы, которые просто-напросто унижают народ и народные традиции, а мудрые законы, учитывающие местные условия и исконные традиции местного населения.

У старых карелов, у людей поколения 30-40-х годов, эта хозяйская жилка есть. Для них нет плохой погоды – для них есть работа на каждый день, и летний и зимний. Они не возвращаются с рыбалки с пустыми руками, у них всегда все посажено, выкопано и выкошено в срок, а в голове все время есть план работы на ближайшие дни и недели. И порядок во всем – грабли всегда лежат на своем месте, а не валяются, двор под метелочку. И дрова вовремя заготовлены и высушены. И даже если карел просто сидит и молча размешивает сахар в чашке чая десять минут – это имеет значение. Думает он и планирует.

Такова ментальность карелов, поморов, заонежан, северян… Ментальность, которую, к сожалению, молодые поколения сегодня уже утрачивают. Вернуть это народу - самая сложная задача.