Следком Карелии судится со своим бывшим сотрудником, адвокатом Романом Масалевым. Ведомство хочет взыскать с него 165 тысяч рублей. Такова сумма взятки по одному уголовному делу, которое расследовал Масалев. Взятка был изъята и помещена в рабочий сейф следователя как вещественное доказательство. А когда настало время по решению суда обратить ее в доход государства, выяснилось, что денег нет.

Следком посчитал, что в исчезновении взятки виноват бывший сотрудник, и подал на него в суд. Дело гражданское а не уголовное, потому вопрос о том, кто именно взял (а по сути украл) деньги, не исследуется. Задача – понять, по чьей вине возникла ситуация, из-за которой в принципе вещдок мог быть утрачен. Истец – Следственный комитет – настаивает: Роман Масалев не должен быть держать деньги в сейфе, что стоял у него в кабинете, а обязан был сдать их под роспись в комнату хранения вещдоков.

Однако судебное разбирательство вскрыло неожиданные стороны работы карельского Следкома.  6 февраля судья Наталья Чернобай допросила, возможно, главного свидетеля – Дмитрия Комиссарова, который в тот момент руководил петрозаводским отделом ведомства. Именно ему Роман Масалев при увольнении сдавал и документы, и кабинет вместе с сейфом. В суде Масалев попросил сделать Комиссарова соответчиком, поскольку тот отвечал за всё.

– Следуя логике иска, причиной утраты является нарушение инструкции о порядке изъятия, учета хранения и передачи вещественных доказательств. Однако инструкция предъявляет требования не только к рядовым сотрудникам, но и к руководителям следственных органов всех уровней.

В удовлетворении ходатайства было отказано: за хранение вещдоков отвечает следователь. Дмитрий Комиссаров подробно рассказал, как именно принимал материальные ценности от Масалева. По словам Комиссарова, они вместе осматривали и кабинет, и сейф, и никаких денег там не было. Собственно, и не должно было быть, утверждал работник Следкома.

– Камера хранения вещественных доказательств, само собой, была. Она была оборудована. Сейф для хранения ценностей имелся. Да, он находился в другом помещении (архиве), которое также оборудовано, как и комната хранения вещественных доказательств. Каких-либо нареканий не имелось, – рассказал Комиссаров. Он также сообщил, что в одном из банков имеется ячейка для хранения денег, которой часто пользуются следователи.

– Сомневаться, что Роман Павлович не сдаст или не сдал вещественные доказательства в камеру хранения, у меня не было. Проконтролировать каждого следователя физически невозможно,

– заключил Дмитрий Комиссаров.

Решение суда передать 165 тысяч в казну пришло в Следком уже после увольнения Масалева. Тогда-то и выяснилось, что денег нет.

– Мне доложили, что вещественные доказательства в камере вещдоков отсутствуют. Мы связались в Романом Павловичем, и он сообщил, что если где-то что-то осталось, то либо в шкафах, либо в сейфе. Мы повторно осмотрели кабинет: все шкафы, тумбочки, в сейфе, за сейфом… И в ходе осмотра шкафов с одеждой мы обнаружили ряд предметов, ранее признанных вещдоками по разным уголовным делам, – рассказывал Комиссаров.

Когда приговор вступил в законную силу и деньги начали требовать более настойчиво, бывший кабинет Масалева обыскали уже по-настоящему, перевернув все вверх дном. За ящиками одной из тумбочек обнаружили листок бумаги из конверта, где когда-то находилась та самая взятка. На этом всё.

Роман Масалев не отрицает, что не сдал деньги в камеру хранения вещдоков. По мнению бывшего следователя, и состояние, и оснащение этого помещения оставляют желать лучшего. Там даже не было сейфа, а в комнате регулярно случались протечки. Поэтому и Масалев, и другие работники Следкома, по его словам, предпочитали хранить ценности в своих кабинетах. В суде Масалев попытался вытянуть из бывшего коллеги информацию о действительном положении дел.

– Сейф находится в камере хранения вещдоков?

– Нет, в соседнем помещении.

– Конкретно в помещении камеры хранения вещественных доказательств сейф имеется?

– Нет, там были прорывы трубы, и в целях обеспечения сохранности сейф был перемещен.

– Были прорывы трубы? А какая труба – водопроводная, газовая, еще какая-то?

– Ну явно не газовая. Либо водопроводная, либо канализационная… – отвечал Дмитрий Комиссаров.

Далее Роман Мосалев спросил бывшего коллегу, говорилось ли ему о том, что деньги хранятся в рабочем сейфе, а не камере вещдоков.

– То, что я вряд ли спрашивал конкретный вопрос, находятся ли деньги в сейфе, это точно. Такой вопрос я вам с вероятностью 99% не задавал, – ответил Дмитрий Комиссаров. – И аналогичным образом я не интересовался, где они могут находиться.

Судья Наталья Чернобай со скепсисом отнеслась к позиции Комиссарова. Она упорно интересовалась, почему следователь, возглавлявший петрозаводский отдел, не проверил всё досконально, принимая кабинет от Масалева.

– Вы руководитель. Какой-то контроль за вещественными доказательствами осуществлялся? Почему они находятся в шкафу? А судьба некоторых – лазерных дисков – вообще неизвестна!

– В рабочем порядке по тем или иным предметам может контролироваться. Но так, чтобы по всем уголовным делам каждый день были проверки, где находятся доказательства, – это физически невозможно, – парировал Комиссаров.

– Вы знали, что следователь Масалев не сдал вещественное доказательство в камеру хранения, а положил себе в сейф?

– Об этом мне известно не было, – ответил свидетель и повторил свою мысль: за вещдоки отвечает следователь как должностное лицо.

***

Представители истца всеми силами пытались убедить суд, что у Романа Масалева не было никаких причин хранить деньги в своем сейфе. Однако допрос еще одного свидетеля – ответственной за хранение вещдоков Натальи Рокко – внес некоторую ясность в мотивы бывшего следователя.

Он пояснила, что сейчас в камере хранения есть сейф для ценных доказательств, однако еще недавно он, действительно, стоял в другом месте. Причина – удручающее состояние помещения, о котором и говорил бывший следователь.

– Один раз там была протечка трубы. Поэтому туда сейф и не помещали. Потому что здание у нас такое, немножко ветхое.

– Немножко ветхое или совсем ветхое? – уточнил Масалев.

– Ну, это не мне судить, – ответила Рокко. Позже она пояснила, что в Следкоме действительно опасались протечек в камере хранения, потому и держали сейф в другом месте. Однако свидетель утверждает, что все остальные следователи исправно сдавали вещественные доказательства, как того требует инструкция, даже если речь шла к крупных суммах.

Судебное заседание изобиловало прекрасными цитатами. Например – «Невозможно отследить, куда уходят деньги»; или «Всё было в хаосе» (это о вещдоках, найденных в кабинете Масалева); или «Происходит постоянный оборот вещественных доказательств». Фразы эти, с одной стороны, кажутся выдернутыми из контекста, но они подчеркивают абсурдность самого процесса: Следком судится с бывшим сотрудником из-за исчезнувшей взятки.

Сам Роман Масалев, кстати, утверждает, что при увольнении получил 800 тысяч рублей за многочисленные неотгулянные отпуска. И если бы он знал, что вещдок куда-то пропал, ему было бы легче и спокойнее просто положить в сейф свои собственные деньги.

Суд по этому делу продолжится 13 февраля. Исход дела предссказать трудно, но одно ясно уже сейчас: тяжба эта сильно подпортила репутацию Следственного комитета Карелии.

Фото: ИА "Республика"