Текст: Ольга Малышева

Ни одной Половины

Мост через полноводную реку Вама сожгли несколько лет назад, «чтобы чужаки сюда не ездили». Но и сегодня там, где кончается дорога, стоят несколько машин, палатка, горит костер... Богатое рыбное, грибное-ягодное место просто так не бросают. Кто-то отчаянный умудрился даже переправить на противоположный берег свою иномарку.

«Плот сколотили и по течению переправили», — объясняет местное ноу-хау наш гид Виктор Шевченко. Он много лет работал главным лесничим, поэтому всю округу прекрасно знает. Именно он предложил показать удивительно красивое место, где когда-то были две деревни: Верхняя Половина и Нижняя Половина: «На противоположном берегу, чуть ниже по течению».

 

Лидия Антоновна Савина (Макарова в девичестве), его соседка по деревне Кубовской (Усть-Колода), уроженка Верхней Половины, вспоминала, что дороги не было, связь только по реке, но «жили очень хорошо. В деревне было пять больших домов, все было свое: хлеб, картошка. Мы держали двух коров, двух лошадей, птицу, овец, так что шерсть пряли...» Хорошо жили.
А потом появились какие-то люди и арестовали всех глав семейств в деревне да еще старших сыновей в двух семьях. Какими врагами были государству жители таежной деревни, непонятно, но только без мужчин все быстро захирело.

Лидия Антоновна  вышла замуж и уехала в Усть-Колоду, где прожила долгую и славную жизнь, оставив о себе добрую память.

 

 

— Наш краевед Александр Григорьевич Костин выяснил, что к началу прошлого века в Пудожском уезде было более трехсот деревень. Сейчас пальцев двух рук хватит, чтобы всех пересчитать. Из них исторические, которым по 400-500 лет, только Пяльма, Кубовская (Усть-Колода), Колодозеро, Усть-Река, — говорит  Зульфия Шевченко, автор проекта по сохранению этих деревень. Для его названия она попросила разрешение использовать нашу прежнюю рубрику — «Когда деревни были большими», в чем мы, конечно, не отказали: лучше и не придумаешь, когда начатое продолжается).

Муж да жена

Виктор и Зульфия Шевченко приехали в Пудожский район после окончания Ленинградской лесотехнической академии да так и приросли к этой земле. Зульфия работала инженером в Кубовском леспромхозе и вела в местной школе кружок, водила детей в походы, возила на экскурсии в национальные парки, сажала с ними деревья. Поэтому ничего удивительного, что, когда леспромхоз прекратил свое существование, ее пригласили работать в школу. Она получила второе высшее образование и стала учителем биологии.

Виктор тоже пытался найти себя в новых условиях: разработал технологию получения биопрепаратов из отходов лесозаготовок — хвои и листьев. Продумал, как организовать такое производство, сделал расчеты, чертежи. Стал предлагать свои разработки для внедрения, дошел до правительства Карелии, но никого не заинтересовал. Наконец, узнал о федеральном конкурсе, подал заявку, и его работу среди нескольких десятков тысяч отметили, пригласили в Москву...

— Все победители приехали с группами поддержки: с премьер-министрами, министрами, руководителями крупных предприятий. Я был один. Организаторы удивились: неужели в республике не заинтересовались таким предложением?

В итоге проект, отмеченный на федеральном уровне, остался пылиться на полке.

Покатилося колечко

Покатилося колечко
По зеленому лужку,
Падун, веселая деревенька,
Стоит на бережку,

— записали эту частушку фольклористы в конце двадцатого века. Она жива, а вот веселой деревеньки, вернее двух, уже давно нет. Добирались до них участники проекта «Когда деревни были большими» долго. На «Газели» по залитой дождями грунтовке только благодаря мастерству водителя Сергея Носенко доехали до места, где дорога превратилась в тропу, а затем в тропку, по которой мы прошли еще несколько километров.

 

А потом начался луг, поросший высочайшим кипреем. Иван-чай, крапива, малина  очень любят места, где стояли дома. Их останки — бревенчатые стены — еще видны в траве. И роскошная ель, возле которой тоже когда-то стоял дом, напоминает о былом.

Пока ехали, Зульфия  прочитала воспоминания местных жителей из книги Анны Монаховой «Дивная Водла-река»: «Деревня Верхний Падун стояла на высоком правом берегу реки Водлы. На противоположном берегу и ниже по течению реки у порога Падун-водопад стояла деревня Нижний Падун. Моста через Водлу не было. Ездили на лодках, летом строили лаву из четырех бревен. В каждой деревне по 11 домов, но в Нижней деревне было четыре двухэтажных дома, среди них — дом-красавец с балкончиком, с росписью. В центре деревни — часовня с двумя колоколами, была мельница».

— В «Олонецких ведомостях» сообщали, что крестьянин деревни Падун взял подряд на устройство искусственного русла для мельницы, — рассказывает Виктор Шевченко.

Мельница не сохранилась, а корыто, в котором мяли овес, вырубленное в камне, есть, и искусственное русло, пробитое в скале, тоже, а  вот два жернова исчезли совсем недавно, как и два якоря, поднятые со дна реки, один большой, другой поменьше.

 

 

— Как же тут оказался большой якорь? — спрашиваю Виктора.

— Так ведь здесь, по Водле, проходил великий северный волок — торговый путь новгородцев к Белому морю. Через Падун, водопад высотой два метра и шириной на всю реку, тянули корабли и лодки вверх на бечеве.

— А вниз как плыли?

— С божьей помощью. Рисковали; бывало, что разбивались. Но смельчаки были всегда. Рассказывают, что в советское время один партийный начальник, ловивший у порога красную рыбу, убегая от рыбнадзора, запустил мотор на всю мощь и махнул через порог. Инспектор потом умолял задержанных рыбаков сказать, кто это, обещал, что беглецу ничего не будет, но имени его так никто и не сказал. Сейчас здесь только туристы сплавляются: маршрут четвертой степени сложности. В прошлом году приводил сюда немецких кинематографистов. Совпало, что в это время каякеры подошли. По просьбе немцев те несколько раз проходили порог, байдарочники тоже рискнули, но перевернулись.

 

 

Богата история заселения этого края: первопроходцы-новгородцы выбирали по берегам  красивые места для своих вотчин, пришедшие староверы стали тут выращивать хлеб. Люди здесь жили работящие, сильные, но Великая Отечественная война, а до этого сталинские репрессии тридцатых годов, укрупнение деревень в послевоенное время, государственная политика на разорение крестьянства выкосили деревни так, что скоро возрождать уже нечего будет.

 
Дом Шляминых

В 2007 году Шевченко купили дом у местной учительницы Александры Ивановны Шляминой в деревне Кубовской. «Пожалела Александру Ивановну, которая переезжала в Пудож, пожалела дом, который неминуемо стал бы разрушаться», — признается Зульфия. А дом, как говорят местные, в два конца, с большим сараем, 1910 года постройки, внесен в реестр памятников деревянного зодчества Карелии. С него и началась история большого проекта по спасению деревень Пудожского района.

— В годы расцвета в Усть-Колоде жили более 500 человек, сейчас около 20 — численность деревни упала в 25 раз! Местные жители - в основном люди пожилого и зрелого возраста. Если реально смотреть на состояние деревни, то это полуразруха. С годами ситуация только усугубляется, хотя были попытки как-то вдохнуть жизнь в нее.

В свое время уроженец этих мест Борис Павлович Фофанов в своем отчем доме сделал музей деревенского быта, были открыты Дом досуга, деревенская гостиница, подремонтирована церковь, построенная в 1888 году, но денег на поддержание сделанного не было. Местная власть финансирует только то, что касается жизнеобеспечения: освещение, чистка дорог от снега, следит, чтобы работал паром, мост, который требует периодического ремонта.

Когда 13 лет назад я купила дом в Кубовской, она еще жила, а сейчас верхняя часть практически перестала существовать, большинство домов в нижней части находятся в плачевном состоянии. Спасти Кубовскую (Усть-Колоду) можно только общими усилиями. Поэтому, когда узнала о существовании Всероссийского православного проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера», волонтеры которого бескорыстно помогают сохранять памятники деревянного зодчества, обратилась к ним. В 2018 году родилась идея провести в деревне первый Фестиваль плотницкого мастерства. Волонтеры работали на нашей деревенской церкви. Они отремонтировали крышу, алтарь.

— Как местные жители отнеслись к вашей идее?

— Половина поддерживает, половина недоумевает: что это я затеяла? Какой у меня меркантильный интерес?

— И какой?

— Никакого. В 2018-м поехала в Финляндию на клубнику, заработала деньги и потратила их на проведение фестиваля. Мы кормили волонтеров, организовывали быт, досуг... В 2019-м опять зарабатывала деньги на проведение фестиваля на финской клубничной плантации.

— А местная власть не помогала?

— В 2018-м году глава Кубовского поселения распорядился перед приездом волонтеров поменять замки в доме, где мы планировали разместить гостей. В 2019-м обратилась за поддержкой к районной власти. Она обещала, в случае если будет указана в качестве организатора. Нам не жалко, указали, но финансовой поддержки не было. В этом году я поняла, что в Финляндию не попасть, и решила добывать деньги с помощью гранта.

Благо еще в прошлом году группа инициативных людей деревни создала Территориальное общественное самоуправление — ТОС «Усть-Колода». Спасибо мужу, он помог написать устав, и в мае 2019-го мы получили статус НКО — некоммерческой организации Карелии. В этом году вместе с Пудожским краеведческим музеем придумали проект по возрождению исторических деревень и ремесел.

В Министерстве национальной политики, куда мы направили заявку, нам сказали: «Проект интересный, но денег мы вам не дадим».

Ничего не оставалось, как обратиться в Фонд президентских грантов. Претендентов было 11 тысяч, но мы выиграли грант. В Карелии таких победителей 40, но из них мы единственное ТОС .

 

 

Проект рассчитан на полгода — с 1 июля по 31 декабря. В его основе — Фестиваль плотницкого мастерства и народных ремесел, который прошел в августе в Кубовской. Наши партнеры из «Общего дела» завершили работы на храме, мы провели мастер-классы, где пудожские умельцы обучали ткачеству, ловле рыбы старинными способами, выпечке калиток... Артисты Пудожского театра показали спектакль по народной сказке, записанной в Пудожском краю, мы водили экскурсии по музеям деревни, приглашали в баню...

Но наш проект «Когда деревни были большими» гораздо шире. Он охватывает все исторические деревни. В Пяльме староста деревни Петр Алексеевич Поташев показывал, как недорого построить баню, он провел экскурсию по деревне, его дочь Татьяна Керимова провела мастер-класс по ткачеству, были мастер-классы по плетению из бересты, знаток истории Пудожья Александр Григорьевич Костин показал приемы домовой резьбы... Перечислять все очень долго. Главное — было интересно и полезно.

 

 

За лето и осень мы побывали в Колодозере, Усть-Реке, попали в красивейшую, но тоже разрушающуюся деревню Пелусозеро. И это неспроста: нам надо знать, чем можно привлечь туристов, какие объекты есть недалеко от сохранивших исторических деревень. Один из любопытнейших находится недалеко от Кубовской. Это Водлинские камни, или Кубовские мегалиты. Их притащил сюда ледник да тут и оставил. Камни-скалы сформировали гору, гроты, каменные площадки. Это редкое природное явление выглядит незабываемо. Конечно, чтобы привозить сюда туристов, надо обустроить дорожки, сделать настилы, перила...

Еще не поздно

Промежуточные итоги проекта его участники и партнеры подвели  на встрече «Хранители времени» в Пудожском краеведческом музее им. Кораблева. Не все запланированное еще сделано. Предстоит на средства гранта завершить работы на Святом роднике «Усть-Колодская здравница» — установить сруб иордани. Эта традиция имеет глубокие корни.  «Олонецкие губернские ведомости» в 1869 году писали: «На краю деревни, над Водлой-рекой, протекает родниковый ручей. Он никогда, даже при лютых морозах, не замерзает. Местными жителями построен на нем из трех венцов Иордан».

Любопытно, что сруб для иордани был готов еще летом, но когда стали устанавливать его, наткнулись на какое-то препятствие. Оказалось, что на дне сохранились бревна старого, установленного в середине XIX века, сруба. Работы пришлось приостановить, заказали насос, шланги, чтобы быстро откачать воду, снять старые бревна и потом уже устанавливать новый сруб.

Намеченное будет сделано, но авторы проекта уже думают о дальнейших планах.
Как рассказала Зульфия Шевченко, в этом году перед фестивалем в Кубовскую приезжал руководитель «Общего дела» отец Алексей Яковлев. Он пригласил с собой московских  архитекторов, специалистов по деревянному зодчеству. Один из них предположил, что Усть-Колодская церковь была построена по тому же проекту, что и Троицкая в деревне Водла. Она хоть и сгорела, но сохранилась фотография. Архитектурные элементы двух храмов совпадают: видимо, строились по одному проекту. Заманчиво было бы восстановить церковь в Усть-Колоде в первозданном виде вместе с колокольней.

У авторов проекта есть идея создать в деревне Центр плотницкого мастерства (местные плотники издавна славились своим мастерством, недаром дом крестьянина Беляева и амбар Гришиных перевезены в музей «Кижи»). Под центр планируют отдать бывшую гостиницу. Но и на это у архитекторов есть свое предложение: почему бы не разместить центр в сохранившемся памятнике деревянного зодчества, в двухэтажном доме Омелиных? Правда, его надо прежде реставрировать. Как сказали Зульфие, проект и реставрация обойдутся в 5-10 миллионов. Тут без помощи федералов не обойтись.

А вот другой памятник архитектуры, тоже дом Омелиных, из которого ушли на фронт пятеро  сыновей и не вернулись, практически утерян. Была идея сделать в нем музей жителей деревни —участников Великой Отечественной, но выяснилось, что у дома есть хозяева. На него претендуют четыре наследника. Пока они выясняют, кто на что может рассчитывать, хозяйственная часть дома рухнула, в кухне обвалилась четверть потолка, по ступенькам крыльца подниматься опасно для жизни. Это время напоминает, что надо торопиться.

«Они есть!»

Время берет свое, но что-то можно и нужно сделать уже сейчас. И у участников проекта есть свои предложения.

— Вместе с председателем ТОС «Усть -Колода» Оксаной Геннадьевной Чистяковой хотим разработать долгосрочный проект «Кольцо деревень Пудожья», — призналась Зульфия. — Чем будем заниматься в своей деревне, уже знаем, а что можно сделать в Пяльме, Колодозере, Усть-Реке, какие конкретные дела там планируется, это предстоит нам обсудить.

Начало обсуждению было положено на встрече в музее. Выяснилось, что объединиться никто не против. Петр Алексеевич Поташев, староста деревни Пяльма, высказал главное:

«Мы многое умеем, а если объединимся деревнями, то будет и обмен опытом, моральная поддержка, а если еще привлечь науку, работников культуры —это будет неоценимая помощь».

Маша Керсонова, которая сделала сайт «Пятое столетие деревни Кубовской», посетовала, что участники проекта не видят соратников в молодежи.

— Меня тут сравнивали с моей бабушкой, не надо меня мерить ею, и вообще, будьте добрее к молодежи, мы готовы контактировать. Я никогда не жила в деревне, делала сайт Кубовской как волонтер. Жаль, что ко мне другие не обращаются, я ведь не знаю, какие инструменты вам нужны в интернете, в мобильном телефоне. А можно сделать сайт с картами, с окошечками, чтобы  в них появлялась самая разнообразная информация, чтобы человек из любой точки земли мог посмотреть на нас и сказать: «Они есть!»

Если молодые так думают, значит, у проекта по сохранению старинных деревень есть перспективы. Вопрос только в том, захотят ли увидеть их в Карелии? Пока власти думают только о том, чтобы все максимально урезать. В Пудожском районе, например, осталась только одна школа, где есть одиннадцатые классы, так что ничего удивительного, что край стремительно теряет молодежь. А кому нужны будут исторические деревни, если не будет наследников традиций? Богатое место не бросают, придут другие, и не факт, что им захочется в него вкладываться, как это делают энтузиасты- жители исторических  деревень Пудожья. Заметит ли их государство? Оценит ли усилия тех, с кого нечего взять?