Не хотелось мне вновь начинать со слов «Сегодня день смерти…» Но как пройти мимо имени Томаса Карлейля, английского публициста, историка и философа, почившего 5 февраля 1881 года? Его концепция о роли личности в истории близка сердцу каждого исследователя, а ждать Дня рождения знаменитости, 4 декабря, слишком долго. Поэтому простите мне эти кладбищенские настроения – тем более, что есть и повод порадоваться: 8 февраля страна отмечает День Российской науки. В этот день, в далеком 1724 году, указом Петра I в России была основана Академия наук – заведение важное и чрезвычайно серьезное.

Новое здание Президиума Российской академии наук на Воробьёвых горах в Москве

Из всего перечня наук я могу позволить себе рассуждать лишь об исторической, да и то без претензий на объективность. Впрочем, именно слово «объективность» является самым неудобным в среде историков, и обходиться с ним надо крайне осторожно. Мне почему-то кажется смешным само его наличие в человеческом лексиконе. Тем не менее, открыв учебник для ВУЗов или какую-нибудь монографию, мы вполне можем обнаружить там фразу: «Объективными причинами революции…» Неужели на нашей планете существуют люди-боги, которые знают объективные причины того, что происходит с человечеством?

Рассуждать о том, что такое история – дело столь же бесполезное, как и о философии. Именно эти две науки обычно и вызывают шквал обвинений и осуждения у наблюдающих обывателей. Но не ждите от историков слишком многого. Легко впасть в иллюзию объективности медицинских данных, глядя на хирурга, помахивающего перед вашим носом скальпелем. Или же – физико-математических, держа в руках айфон последней модели. А историки порой и не знают, как обращаться даже с такой неоспоримой вещью, как исторический источник и исторические же факты, из него извлекаемые. И на то у них множество причин.

Во-первых, она существует: зависимость исторической науки от политики государства. Об Отечестве рассуждать не возьмусь, дело это небезопасное. В качестве примера могу напомнить известный многим «факт» о том, что «США одержали победу во Второй Мировой войне». Именно это и рассказывают американские преподаватели своим ученикам. Только, пожалуйста, не подумайте, что у нас ничего подобного не происходит.

Во-вторых, есть моральный аспект интерпретации и использования исторических данных. Один знакомый ученый рассказывал, как аспирант их кафедры, выступая на научной конференции, посвященной истории блокады Ленинграда, привел факты о случаях людоедства в осажденном городе. Мальчик по молодости лет не учел, что на мероприятие были приглашены сами блокадники. Вы можете себе представить несчастных стариков, со слезами на глазах пытающихся отстоять величие трагедии своего прошлого? Думаю, тот день послужил ему хорошим уроком, показав, что существует нечто более важное, чем научный интерес. Эти факты до сих пор не предаются широкой огласке – да и зачем?

В-третьих, приверженность традициям и самая банальная борьба мнений. В моей диссертации, например, были приведены факты, доказывающие, что Россия и Великобритания уже с 1804 года обсуждали возможность уничтожения власти Наполеона I в рамках военной кампании на территории нашей страны, просторы, климат и настроения народа которой могут сыграть роковую роль для диктатора. Итог: в отзыве на автореферат известный российский ученый обвинил меня в антипатриотизме. Видимо, забыв простую истину, что любить – не означает во всем потакать. Члены диссертационного совета только руками разводили: стоило ли академику так переживать из-за кандидатской диссертации какой-то провинциальной девочки? Все, конечно, закончилось хорошо. Учитывая доступность использованных мной источников, единственным аргументом оппонента могло быть наставническое «Не сметь!»

Как видите, все относительно. И упомянутый мной английский исследователь – очередное доказательство этого, хотя харизма его суждений западает в душу многих из тех, кто однажды решил связать судьбу с историей. Это потом мы становимся рабами методологии и историографии, а когда-то наш интерес к науке начинался именно с них – выдающихся личностей.

Томас Карлейль (1795 – 1881) был сыном простого сельского каменщика и романтиком до мозга костей.

Томас Карлейль

Недаром зачитывался Фихте и Шиллером. И хотелось ему мыслить и жить историями и рассказами о великих людях. Для обоснования зова своего сердца он и сочинил целую историческую концепцию – правда, материалистам она не нравится. Кроме того, если бы не Карлейль, Оливер Кромвель еще долго был бы «узурпатором и кровопийцей» в глазах даже самых просвещенных деятелей той эпохи. Популяризацией наследия этого политика ученый подтвердил, что его интерес к героям не голословен.

До Карлейля в нашей системе образования студенты исторических факультетов добираются на III курсе. Если, конечно, не отличаются самостоятельностью, постигая науку по собственной инициативе. Происходит это знакомство примерно так (из моих наблюдений за реакцией студенческой аудитории)…
Преподаватель: «Кроме того, Томас Карлейль известен, как автор концепции о роли личности в истории. В частности, в его сочинении «Герои и героическое в истории»…

И вот тут они отрывают глаза от своих конспектов и айпадов: «Роль ЛИЧНОСТИ? Неужели это то, что когда-то очаровало нас и привело на этот факультет? То, на что никогда не хватает времени у преподавателей. То, о чем забывается в завале концепций, подходов, сухих описаний экономики, политики и социума, искусственной периодизации, которую так легко опровергнуть, целого свода законов, которые необходимо запомнить…»

«Да, Карлейль считал, что определяющую роль в истории играет талант выдающихся личностей, действующих по божественному предначертанию. История вершится людьми и, возможно, не имеет никаких законов развития, кроме тех, что диктует человеческая психика (или душа, если вы не материалисты). И, конечно, он всегда имел в виду волю Бога».

Блеск в глазах юношества бывает порой столь силен, что в голове начинают крутиться слова известного бородатого персонажа из «Гарри Поттера»: «Ох, зря я вам это сказал, ох, зря…»

«Ну что это за историк, если он на Бога ссылается? – ворчит мой знакомый исследователь, молодой (!) марксист, и лезет на полку за книгой Карлейля: для доклада необходимы письма Кромвеля, предоставленные публике именно этим ученым, следовавшим за своим… божественным предначертанием?

Рассуждения об истории всегда относительны, как и любые рассуждения о жизни. Встав за кафедру, адекватный ученый не забывает мысленно очертить мелом свой «круг игры», выражаясь словами Йохана Хёйзинги. Хорошо бы еще и все выступления начинать так: «А давайте, как будто…» А то ведь существует еще и квантовая физика, уже занесшая ногу над порогом доказательства существования альтернативных реальностей и таких страшных и неприемлемых вещей, как телепатия. Не ровен час, придется заново переосмыслить неоднократные уверения того же Наполеона, что он всегда исходил в своих поступках «из предчувствий и веры в звезду». Вот работы-то будет!

Так что не забудьте в пятницу поднять тост за благополучие российской науки. Исторической – в особенности.

Альберт Эйнштейн