04 сентября 2013, 12:10

Немного Солнца в холодной воде: как воспитать обыкновенную неординарность?

Немного Солнца в холодной воде: как воспитать обыкновенную неординарность?

Начало сентября – время, когда у подавляющего большинства мысли только об одном: ШКОЛА. Вот и мне это слово показалось вполне совместимым с личностью, которая слишком уж сияет на этой неделе. Сияет – это лучший глагол, который можно подобрать к образу этого персонажа. Ведь речь пойдет о знаменитом Короле-Солнце, Людовике XIV, родившемся в первое воскресенье осени 1638 года, 5 сентября. И в первое же воскресенье сентября умершего – в 1715 году. На мой профессиональный взгляд, уже изрядно подретушированный удаленностью от учебно-методических комплексов в последние два года, очевидна такая закономерность: чем больше мы знаем о личности, тем богаче и разнообразней наши мифические представления о ней. Это и можно сказать о Короле-Солнце.

Взять хотя бы само это прозвище: оно наполнено пафосом, национальной гордостью и самолюбованием. А на деле – элементарная управленческая формула, очерчивающая прерогативы и права короля, как главного администратора государства. Диск – это монарх, лучи – это его службы, проникающие во все уголки королевства. И соседних стран тоже – ведь никто не может остановить солнечный свет. Хорошее обоснование агрессивной внешней политики.

Да и знаменитая фраза, произнесенная еще совсем молодым Людовиком, «Государство – это я!», была сказана вовсе не с такой уж непримиримой интонацией, а так, в надежде поставить на место зарвавшихся депутатов Парижского парламента (не обращайте внимания на слово «парламент» — это был всего лишь городской совет).
Но давайте же в эти сентябрьские дни посмотрим – а как и из чего вырастают такие светила? Наверняка каждый из вас уверен в талантах и неординарности своего чада – сверьте координаты, найдите сходства. С кем еще сравнивать потомков, как не с принцами и принцессами?

Итак. Жили-были король с королевой. Французский Людовик XIII с Анной Австрийской. Будучи обвенчаны еще подростками, жили не очень счастливо – травмированный грубостью собственной матери и обладавший от природы повышенной ранимостью и застенчивостью, Людовик XIII всячески избегал супружеского долга. За что, разумеется, заслужил от придворных миллион подозрений в гомосексуальной ориентации. Ну, это и сейчас принято. Всё, что мужского пола, и при этом не рыгает и не топочет ногами, умеет читать стихи и разбирается в искусстве – гей.
Да и когда все у них наладилось (спустя 4 года после свадьбы), у юной королевы случился выкидыш, и чувствительный супруг еще больше забился в свою «раковину», где была лишь охота, игры с птицами, музыка и театральные постановки – кроме уймы государственных дел. В таких неприятных для молодой женщины условиях, набожность королевы постоянно росла, и рождение первенца спустя 23 года от заключения брака, все Французское Королевство и она сама сочли настоящим божьим чудом.


Людовик XIV в детстве

И потому маленького Людовика XIV с младенчества окружал этот ореол неординарности и высшего благословления. Атмосфера эта имела и побочные эффекты: в обществе быстро распространились слухи о том, что королева произвела на свет двойню, но второго младенца решили утаить. Так появилась знаменитая легенда о Железной Маске, не выдерживающая критики даже школьника начальных классов, но не очень хорошо повлиявшая на формирование личности подрастающего дофина.
Сам Людовик, будучи стариком, вспоминал свое детство, как бесконечное одиночество: все вокруг него вертелись, но никому не было дела. Самым частым эпизодом, о котором он рассказывал, была дружба с девочкой-простолюдинкой, которую он катал в коляске, играя в пажа при королеве. Хотя при этом он не был обделен материнской любовью: Анна, ставшая невероятно религиозной после рождения сына, проводила с ним много времени. Но, по примеру всех королев, была строга с ребенком. Одним из главных принципов воспитания наследников европейских престолов всегда были розги.

В отношении образования Король-Солнце стал, как и все мы, жертвой мнения своих родителей и ближайшего окружения. Отец фактически не повлиял на него: он умер, когда Людовику было 5 лет. Тогда же мальчик и был провозглашен королем – хотя юридически мог править лишь с 13 лет. Людовик XIV не слишком любил рассуждать о своем отце, с которым у его горячо обожаемой матери были натянутые отношения. Но, как и водится в таких случаях (вопрос наследственности и психологии) перенял значительную часть черт характера именно у него: дипломатичность, сдержанность во внешнем проявлении чувств, скрытность при внутренней эмоциональности.

Зато большое влияние на наследника оказывал кардинал и первый министр Джулио Мазарини – его крестный, до самой своей смерти не дававший юному королю проявить монаршую волю в полной мере. Мазарини и Анна придерживались одинаковых взглядов на процесс обучения: излишняя книжная премудрость ни к чему, если есть способность все схватывать на лету и интуиция. Именно этими качествами и обладал Людовик. Его обучали географии, риторике, морали, экономике, политике, логике, физике, истории, музыке, рисованию и каллиграфии. Большое внимание уделялось физическому воспитанию, к которому у короля были хорошие склонности. Он отлично ездил верхом, плавал, фехтовал, танцевал. Также страстно любил охоту: когда в преклонном возрасте он уже не мог сидеть верхом, то управлял легкой и маневренной коляской, запряженной лошадьми. Последний раз Король-Солнце выбрался пострелять уток за месяц до смерти, в 77-летнем возрасте.

Как ни странно, в программе обучения короля отсутствовали правоведение – хотя он был верховным законодателем государства, философия – при необходимости быть в курсе всех общественных учений современности, и теология – а ведь монарх во Франции получал причастие и проходил религиозные обряды по епископскому сану. Видимо, деспотичные Анна и Мазарини решили: а зачем это мальчику, у него есть мы. И действительно, Мазарини постоянно отмахивался от претензий учителей, упрекавших Людовика в лени: «У меня спросит, если что». То же касалось латинского языка – основы классического образования: король знал его крайне плохо. На практике это означало, что он не мог самостоятельно пользоваться сводами права, традиционно писавшимися на латыни, и постоянно вынужден был прибегать к помощи юристов.

Но, оказавшись без поддержки своего почившего крестного, он быстро понял, что «на лету» часто схватывает не то, что надо, а сильно развитая интуиция заставляет его углубляться в те нюансы и мотивы поведения людей, которые являются излишними для эффективного управления. Тогда, стесняясь неподобающих сану и возрасту занятий, он стал проводить свободное время за самообразованием, постигая историю, военное дело и литературу.

Ко всему прочему, Мазарини постоянно отбирал у короля карманные деньги – особенно после того, как Людовику исполнилось 15, и он стал тратить их на девушек (его любвеобильность, конечно, самая известная история Франции XVII столетия).

Характеру Людовика тоже досталось: на его малолетство пришлась глубокая и кризисная политическая борьба группировок под названием «Фронда». Итог был предсказуемым: поняв, как часто парижане меняют свое мнение, король с детства научился отменно врать.


Портрет Людовика XIV, 1661. Автор: Шарль Лебрен

Когда же король подрос и вступил в полные права, французы поняли, что получили идеального монарха. За что же современники прозвали его Людовиком Великим? Ведь, по их же свидетельствам, кроме чрезмерной любвеобильности и яркой экзотической внешности, король не отличался способностями. Мало того, что ему приходилось все переспрашивать у своих юристов, так он еще и боялся сделать окончательные выводы. Стремился к традициям и порядку в управлении, был последователен и мелочен, всегда скрывал свое истинное отношение к собеседнику. Был набожен – потому что мама приучила, но при этом за всю жизнь так и не прочитал Библию. Единственное, что он делал «не по правилам», относилось к любовной сфере. Но и здесь не обошлось без хрестоматийных казусов психологии: мать и ее укоризненный взгляд хоть немного сдерживали короля. Но после ее смерти никакие стены и расстояния не могли остановить Людовика на пути к очередному объекту обожания. Но он всегда отделял свою личность от роли, которую он играл на троне – и в этом была какая-то бесконечно высокая мудрость, за которую его и любили подданные.
А, может быть, в этой обычности и бесконечном стремлении быть, в первую очередь, хорошим администратором своему государству – и есть неординарность правителя? Представьте, как это необычно – иметь возможность сказать про своего государя: «А наш-то, старается, корпит, управляет, советов у всех спрашивает…» Вы давно такое встречали?