Я не фанат-библиофил, да и самые главные книги уже прочитаны в юности. Как говорится, чукча не читатель, чукча – писатель. В книжных и букинистических магазинах я бываю редко, обычно либо перед праздниками, либо пережидая дождь или коротая время до открытия пивной.
Нынче заход в книжный стал еще более затрудненным – в нашем заштатном городишке книжный магазин закрылся по причине отсутствия присутствия спроса. Однажды я забрел в местную кирпушку (надеюсь, что читатели «Ведомостей» знают, что это такое) и обнаружил там целые полки с новехонькими книгами. Это, очевидно, хозяин разорившегося книжного сдал остатки продукции на барахолку по бросовой цене. И вот стою я с «Идиотом» в одной руке и с «Братьями Карамазовами» в другой – брать или не брать толстые книжки всего по пять евро? Оно, конечно, дешево, но есть ли смысл читать знакомые с детства произведения на финском? Интересно, конечно, оценить качество нового перевода, но достаточный ли это повод для приобретения двух кирпичей, которые еще надо куда-то втиснуть?
Перед рождеством я наконец пропылесосил и перебрал книги, спустя полтора года после переезда на новое место жительства. Книги были в пыли и в беспорядке, невозможно было хоть что-то найти на полках. Часть книжек – из родительской библиотеки, часть накопилась как-то сама собой, чисто случайно. Красивые фотоальбомы, подаренные где-то кем-то – ну кому они нужны? Костомукша какая-то, Новый Валаам, красоты финской Карелии. Ну и, конечно же, некоторое количество макулатуры (типа Отчетного доклада XXIV съезду КПСС), которая обычно отсеивается при переездах, но что-то все же просачивается на полки. В основном все знакомо, с каждой книгой связаны какие-то воспоминания, но многие забываются, пока не натолкнешься на смутно знакомую обложку. Не обошлось без открытий и на этот раз.
Вот, например, замечательная книга про баню всех времен и народов – в детстве я тайком разглядывал иллюстрации с голыми тетями, от средневековых персиянок до кустодиевских красавиц. Одно из главных открытий моего детства посредством этой книги заключалось в том, что мои родственницы не принадлежат к знатным дворянским фамилиям, поскольку в подписи к одной из иллюстраций книги говорилось, что в XVI веке благородные европейские дамы брили свои прелести, переняв сию гигиеническую процедуру у арабов еще в средние века.
Обнаружился и нечитанный роман Вирджинии Вульф, неведомо откуда взявшийся художественный музейный альбом и двойной экземпляр одного финского романа 1919 года – переиздания 1950-го и 1989-го годов. Поразмыслив, я оставил на полке более свежее издание, вопреки всей логике истинного книголюба. Художественный альбом и второй экземпляр романа было решено подарить бывшей жене-художнице на Новый год.
Переводы на финский язык русских романов я пробежал щеткой пылесоса, особо не рассматривая. Читать их я вряд ли буду, но для своих финских детей сохраню. Однако среди романов затерялся один раритет – финское издание книги Абрама Терца (сиречь Андрея Синявского) «Суд идет», переведенной с рукописи моим покойным дядюшкой, очень антисоветским писателем Юхани Конкка в далеком 1960-ом году. Книга была списана из библиотеки Исокюрё, и на ее старинном библиотечном вкладыше зафиксированы первые читатели. Надо сказать, что интерес финских крестьян из сельской глубинки к произведению советского диссидента был немалым. Судя по штампам, книга переходила из рук в руки раз в две недели.
К сожалению, другими переводами моего антисоветского дядюшки (Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова, Горького, Шолохова) я не обладаю, часть осталась в Петрозаводске у брата, а каких-то я и вовсе в руках не держал, как например финское издание «Доктора Живаго», переведенное дядей с первого Миланского издания 1957 года.
Однако самой интересной находкой оказалась совершенно удивительная краеведческая книга «Ладога, карельское море» о довоенных рыбных промыслах, ярмарках, грузовых и пассажирских перевозках. Какая насыщенная и обеспеченная жизнь была некогда на берегах Ладоги! Знают ли обо всем этом нынешние жители Приладожья? Знают ли хотя бы, когда через Сортавалу пролегла железная дорога из Выборга до Йоэнсуу? В 1893 году.
А заводы, пилорамы, пароходы. Первая четырехрамная лесопилка была основана питерским купцом Дмитрием Погодиным в Импилахти в 1752 году. У братьев Громовых в Салми было целых пять лесопильных заводов! На стройки Петербурга шли по Ладоге лес, пиловочник, гранит, мрамор, песок, известь, железо. Край богател. Карелы говорили: «Siel’ männöö kaupaks’ kaikki, kolmesti käytetyt saunavastatki» (в Питере можно продать все, даже трижды использованный веник).
Основатель ныне транснационального концерна «Вяртсиля» Нильс Людвиг Арппе построил свой первый пароход в 1833 году. Сегодня концерн «Вяртсиля» строит лайнеры, ледоколы и двигатели для океанских судов во всем мире, а в поселке Вяртсиля на старом заводе делают колючую проволоку и гвозди.
А рыболовство! Это просто песня, честное слово. Рыбацкие артели, ставившие на Ладоге двадцатикилометровые переметы и тянувшие километровые невода, вылавливали в год до трех с половиной тысяч тонн лосося, сига, ряпушки и судака. Для своих нужд рыбацкая семья имело право засаливать 80 пудов лосося, не облагавшихся налогом. Короче, я зачитался, пока не перевернул последнюю страницу. Книга и вся эта сказочная жизнь закончивается декабрем 1939-го года.
Книжка эта досталась мне в наследство от мамы, которая в свою очередь получила ее от работников дома престарелых, где провела в тяжелой дементии два последних года жизни. Нянечки, поняв, что бабушка из Карелии, заботливо принесли ей книгу о карельском море – Ладоге, но она тогда уже не могла читать. Когда я после смерти мамы забирал ее вещи, я о книге забыл. Но вот, благодаря пылесосу, нашел и эту книгу и вновь встретил старых знакомых, напомнивших мне свои истории.
Граждане! Пылесосьте книги – источник знаний!