Анна Ларина (имя изменено) сидит за столом в одном из петрозаводских кафе. Девушка работает в крупной федеральной компании, носит модную стрижку и состоит в перечне действующих экстремистов и террористов России. Кроме нее, в списке Росфинмониторинга значатся еще 13 жителей Карелии; несколько дней назад их было на два человека меньше.

Единственный более или менее известный участник этого списка – блогер Максим Ефимов. Он сбежал в Эстонию из-за уголовного преследования, вызванного его публикацией о карельских священниках РПЦ. Как сообщается на сайте Росфинмониторинга, в перечень экстремистов и террористов попадают не только осужденные по соответствующим статьям, но даже фигуранты уголовных дел и люди, которым только предъявлено обвинение. Данные в ведомство присылают силовые структуры (в основном Генпрокуратура, Следственный комитет и МВД).

Анна в плохой компании оказалась в марте этого года, когда сотрудник транспортной полиции остановил ее на вокзале после выхода из поезда.

– В отделении меня уже ждали. Полицейские заявили, что я стала фигурантом уголовного дела. Я думала, что это какой-то розыгрыш, но очень скоро поняла, что никто не шутит. В отделении меня продержали пять часов и в конце концов убедили написать явку с повинной.

Основанием для уголовного преследования стали две видеозаписи и несколько изображений, размещенных на странице Анны несколько лет назад. Девушка придерживается правых взглядов, участвовала в «Русских пробежках», и некоторые картинки из материалов дела действительно хочется отнести к разряду провокационных. Однако следователи, к примеру, нашли экстремизм в изображении кота, который бросает бутылку с зажигательной смесью на фоне надписи «All cats are beautiful».

– Мне потом сказали, что за моей страницей наблюдали в течение года. Но ничего такого в последнее время я не размещала. В результате возбудили дело по контенту четырехлетней давности. Причем я эти картинки и видео даже не репостила (что можно считать распространением), а просто сохраняла для себя. Но нашлись свидетели, которые заявили, что заходили на мою страницу, посмотрели эти видео и картинки, очень сильно оскорбились… – рассказывает девушка.

Многие из людей, попавших в перечень экстремистов и террористов, заработали уголовную судимость и получили реальные сроки, но Анне повезло больше. Адвокату удалось свести дело к судебному штрафу в 40 тысяч рублей. Однако девушка не может этот штраф оплатить. Также она не может купить билет на поезд, хотя никаких ограничений на передвижение у нее нет. Вообще говоря, Анна и буханку хлеба самостоятельно купить не может: у граждан из списка Росфинмониторинга заблокированы все счета.

– Я продолжаю работать в прежней компании, мне исправно перечисляют зарплату на карту. Но пользоваться этими деньгами я не могу. Отсылать деньги на чью-нибудь чужую карту работодатель не будет – у нас требования жесткие. В итоге средства просто копятся, лежат без дела.

– Например, я уже четыре месяца не платила за ипотеку. Чтобы внести наличные, мне нужна справка о том, что я включена в перечень Росфинмониторинга, однако такой справки мне никто не дал. Меня ведь внесли в этот список сразу, еще до суда, до приговора.

– Официально мне никто ничего не объясняет. Я связывалась с молодым человек из Санкт-Петербурга, осужденным по аналогичной статье; он сказал, что ограничения будут где-то в течение года. Но я не могу ждать год, у меня ипотека, у меня ремонт не окончен, мне жить не на что!

Приговор Анне вынесли месяц назад, срок уплаты штрафа скоро истекает. Девушка рассчитывает, что деньги ей даст подруга. Все остальное – питание, коммунальные услуги – тоже оплачивают друзья и родственники.

За козла ответишь?

Официально людей включают в список экстремистов Росфинмониторинга для того, чтобы они не могли финансировать экстремистские и террористические организации. Но Анна уверяет, что единственный объект ее капиталовложений – ипотека, и считает, что введенные ограничения в итоге лишили ее права на эффективную защиту в суде. Аналогичного мнения придерживается адвокат девушки Николай Флеганов.

– Например, экспертизу по делу моей подзащитной делал Сергей Сергеев – тот же человек, который признал порнографией фотографии приемной дочери Юрия Дмитриева (напомним, встречная экспертиза элементов порнографии в снимках не выявила. –  Прим. ред.). Мы бы тоже могли заказать контрэкспертизу, но ее нужно было оплатить, а у моей клиентки не было денег.

Из 14 жителей Карелии, находящихся в списке экстремистов и террористов, пятеро – уроженцы Сегежи. Местный житель Алексей (имя изменено) на скамье подсудимых успел побывать трижды. Два раза – за избиение людей по мотивам национальной ненависти. Третью судимость он получил за расистский комментарий в социальной сети, уже находясь в колонии. Сейчас Алексей на свободе, но тоже страдает из-за ограничений Росфинмониторинга.

– Ни зарплату получить, ни книжку сберегательную открыть. Банки отказываются работать со мной. Я единственный кормилец семьи, работаю официально, но зарплата приходит на карту супруги. О том, чтобы выехать за границу, даже речи быть не может. А сколько времени с этим жить, я не знаю. Может, и всю жизнь!

Интересно, что на официальном сайте Росфинмониторинга сказано: участники перечня могут осуществлять финансовые операции на сумму до 10 тысяч рублей в месяц. Однако и Анна, и Алексей утверждают, что в реальности их полностью лишили возможности распоряжаться своими деньгами.

Количество уголовных дел, связанных с активностью граждан в социальных сетях, в последнее время растет. Новости о посадках за репосты появляются каждый день. Мало кто в здравом уме возьмется оправдывать или жалеть людей, призывающих, например, к уничтожению лиц другой национальности. Но рядовых пользователей интернета возмущает тот факт, что попасть на скамью подсудимых и оказаться в перечне экстремистов можно почти за любое высказывание или шуточную картинку. Например, в Архангельске суд оштрафовал мужчину, который выложил в сеть фотографии с Парада Победы – на снимках была видна свастика.

– Возьмем для примера известную фразу «Все мужики – козлы». При должном старании специально обученный эксперт найдет в ней признаки возбуждения ненависти к группе лиц, – рассуждает адвокат Флеганов. – Я считаю, что экстремизм и картинки – это все-таки разные вещи.

Вал уголовных дел за репосты и мемы вызвал другую, ответную, волну. В последние дни ряд крупных структур – от Минкомсвязи и ОНФ до холдинга Mail.ru – высказали идеи смягчить наказание за сетевой экстремизм. Речь идет о декриминализации этих статей, об амнистии ранее осужденных или хотя бы о создании единых подходов экспертной оценки.

Любопытно, что про перечень Росфинмониторинга в этих инициативах ничего не говорится. Между тем финансовые ограничения, с которыми сталкиваются фигуранты дел об экстремизме, фактически являются отдельным наказанием – и наказанием весьма суровым.

– Коллеги на работе говорят: будут проблемы, обращайся. Но проблемы у меня уже полгода, и я обращаюсь везде где могу, – говорит Анна. – Мне из банка названивают, требуют взносы по ипотеке, и мои объяснения о том, что я экстремист, их не интересуют. Я за последние полгода, кажется, лет на десять постарела. Это просто девять кругов ада. И когда они кончатся, я не знаю.

Фото: news.1777.ru