11 апреля – Международный день освобождения узников из фашистских концлагерей. 
Общественная организация «Карельский союз бывших малолетних узников фашистских концлагерей поздравляет всех бывших узников, живущих в Карелии, с этим днем – праздником свободы и жизни!
 В Карелии сегодня живут 4400, а в Петрозаводске - 2100 бывших малолетних узников. Среди них и те, кто после освобождения из концлагерей 17-летними были призваны в армию и успели внести свой вклад в Победу в Великой Отечественной войне. Судьбы их похожи. Они прошли учебу в запасном полку, затем участвовали в освобождении советского Заполярья и Норвегии, с боями шли в составе Белорусского и Украинского фронтов до Чехословакии, Польши, Германии и награждены медалями «За отвагу». Это Е.И. Лахин, П.Г. Юрьев, А.И. Мартынова, Л.А. Орбант, В.В. Симанков, А.И.Мошин, И.А. Чекмарев, О.И. Воскресенская, Е.К. Зверева и другие. О многих мы не знаем.
В год 70-летия начала Великой Отечественной войны общественная организация «Карельский союз бывших малолетних узников концлагерей» осуществляет проект «Память сердца», посвященный нашим товарищам, участникам Великой Отечественной войны. Этот материал о самой яркой судьбе – Е.И. Лахина.

Прощание с деревней
Накануне Великой Отечественной войны советское правительство приняло постановление — углубить реку Свирь, а для этого построить на ней плотину. В результате часть деревень, в том числе и та, где жил Женя Лахин с мамой и двумя сестрами, где был похоронен его отец, где были его корни.
Их семью, да и всех жителей окрестных деревень, со скарбом, скотом, колхозной техникой повезли под Выборг. Не успели толком обжиться — грянула война. Граница в 30 километрах, пришлось быстро двигаться в сторону Ленинграда. 5 сентября в Дубровке на Неве погрузились на баржи и поплыли. Но прилетел бомбардировщик с черным крестом на крыле, сбросил бомбы. Баржа, на которой была семья Лахиных, раскололась вдоль на две части. Взрывной волной людей выбросило в воду. Жене и его родным повезло: выплыли на берег, правда, одну из сестер ранило.
8 сентября Ленинград оказался в блокаде, со стороны Тихвина наступали немцы. Для спасшихся прислали пароходик, и они поплыли в сторону Вытегры. Пароходик шел по Свири, до Вознесенья оставалось 2 часа ходу, и тут показались родная деревенька, еще не затопленная, пристань Никола... и три финских танка с крестами. Один дал предупредительный залп, и пароход вынужден был причалить. Дома в деревне оказались разобранными, людей повели в бараки, где когда-то жили заключенные. Не было ни одежды, ни хлеба. Морозы крепчали.
В один из дней пришел финский офицер и скомандовал: «Финны, карелы, вепсы, отойдите в сторону. Вас перепишут, вы наши братья...» Остальных посадили в товарные вагоны, закрыли на замок и привезли на ст. Голиковка в Петрозаводске.

За колючей проволокой
— 2 января 1942 года. На улице мороз, — рассказывает Евгений Иванович Лахин. — Под конвоем нас отвели в концлагерь за колючей проволокой на улицу Калинина. В бараке были выбиты окна, но стояла печь-голландка. Окна забили досками. Спали на нарах. Два раза в день под конвоем нас водили за ворота за водой.
Это был самый страшный год.
Я изучил движение часовых и пролезал под колючую проволоку и выходил на улицу Варламова. Собирал пищевые отходы на помойках, выпрашивал у финских солдат остатки пищи, мыл котелки.
Вскоре нас перевели в концлагерь № 6 на Перевалке. Лагерникам на день давали стакан муки. От голода стали умирать семьями. Но сестру направили в Ую чистить рыбу. Она стала привозить рыбьи головы, хвосты, плавники. Варили суп.
Финн Тойво руководил командой по захоронению умерших лагерников на кладбище в Песках. Я просил его взять меня в команду копать могилы. На кладбище он каждому отмерял норму: выкопать траншею 6х2 м. Я был пареньком покрепче и норму выполнял быстрее. Хотел помочь другим, но финн не разрешал. Тойво позволял мне бегать на озеро, собирать в лодках оставшуюся мелкую рыбешку, иногда тухлую.
А потом нас с мамой отправили на лесозаготовки в Пряжинский район. Мне дали старенькую лошадь, и я возил бревна к станции. После работы, ночью, я на лошади поливал водой из деревянной бочки лесовозную дорогу. Утром мастер проверял мою работу. За нее мне давали дополнительную пайку хлеба. Работа была изнуряющая, даже за мелкие провинности наказывали.

На фронте
На третий день после освобождения Петрозаводска Евгению Лахину принесли повестку из военкомата. Ему уже исполнилось 18 лет. Ростом он был 1,46 см, а в армию призывали новобранцев не ниже 1,45 см, в призывной комиссии медработника не было, а офицер похлопал его по плечам и сказал:
— К службе годен.
Так началась его солдатская эпопея. Сначала 3 недели жили в казармах в Петрозаводске, учились стрелять из старых винтовок и колоть штыком чучела. А потом солдатам выдали сухой паек, каски, посадили в вагоны и они поехали на север, в Кандалакшу.

Евгения определили в 70-ю отдельную морскую бригаду. Туда отбирали тех, у кого образование было не ниже 7 классов. Командир, сержант Спиридонов, был строг: «Матом не ругаться, не курить, водку не пить!»
Ротный мичман тоже любил порядок, сам всегда подтянут, выбрит, «наодеколонен». Всем выдал по две пуговицы, иголки и нитки. Солдаты после боя должны были проверить, все ли пуговицы на месте.
То ли эта дисциплина, то ли везение помогли Евгению Лахину, только он, пройдя через мясорубку войны, остался жив. На севере в одном из рейдов в тыл врага ему пришлось прикрывать товарищей. Командир подозвал его и сказал: «Сынок, ты одинок, у других солдат семьи. Останься здесь с пулеметом. Если засекли нас немцы, ты прикроешь огнем». Двое суток пролежал он в тундре, пока не услышал крики: свои возвращались.
На юге, куда в конце войны перебросили его морскую бригаду, после прорыва к заводу «Шкода» в Чехословакии, в их роте осталось 80 человек. Тогда его избрали комсоргом роты. Через несколько дней его сильно контузило, но он остался в строю. В другом бою он, как комсорг, получил приказ поднять бойцов в атаку. За командира роты был в боях за город Моравска Острава. 9 мая встретил в госпитале, в последние дни войны получил ранение в ногу. За ратные подвиги Евгений Иванович Лахин награжден орденом Отечественной войны II степени, орденом Боевой Славы III степени, двумя медалями «За отвагу».
Но сегодня вспоминает он не ратные подвиги, а то, как по дороге с севера на юг их эшелон остановился в Петрозаводске. Стоянка 30 минут, к матери не успеть: «Вышел на перрон, у водокачки пленный финн колет дрова. Я говорю ему, что сидел в финском концлагере в Петрозаводске. Он испугался. А я махнул рукой и отошел». В апреле 1945-го в Чехословакии в одном из окопов подобрал раненого немецкого офицера. Свои его бросили. «Вы меня расстреляете?» — спросил он у лейтенанта, который его допрашивал. А тот ответил: «Мы не варвары. Тебя отправим в тыл. Ты учитель и будешь учить немецких детей гуманности и справедливости».
Александр МОШИН, Петрозаводск