«ТВР-Панорама» продолжает свое путешествие на север по железной дороге вместе с царским фотографом Прокудиным-Горским. Следующая место остановки – Онда.

Мост через реку
Всего чуть более 20 километров отделяет станцию Надвоицы от нынешнего блок-поста «704-й км». Сегодня это ничем не примечательный участок пути возле моста через реку Онду. И он не имеет никакого отношения к железнодорожной колее и разъезду № 22 (второе его название – Онда в честь уже упомянутого водного потока). Был в этом месте в 1916 г., во время путешествия Прокудина-Горского большой деревянный мост длиной 65 саженей и небольшой разъезд с водокачкой, одиночным охраняемым переездом, казармой путейской бригады и бараками для военнопленных строителей. По берегам Онды – неказистый лиственный лес, который в путейских документах именуется дровяным. Разъезд 1916 г. и все его строения утонули от разлива Выга после сооружения Беломорско-Балтийского канала. То есть, с 22-м разъездом случилось то же, что и с Майгубой, которую я уже упомянул в одном из предыдущих очерков.
В результате линию и мост пришлось перенести выше по течению Онды. Поэтому практически невозможно идентифицировать пейзажи царского фотографа, посвященные местам слияния Выга и Онды. По всей видимости, Прокудин-Горский именно там снял несколько видов порожистых перекатов: этюд при слиянии Онды с Выгозером (правильно – с Выгом) и два вида порогов. Фото, которое он озаглавил как мост через Онду при анализе на соответствие оказалось мостом через другую реку, Кемь.

Британские офицеры при испытании нового моста через Онду. Начало марта 1919 г.

Англичане с фотоаппаратом и продуктовым пайком
И всё-таки деревянный мост у разъезда № 22 существует на старых фотографиях. Правда, черно-белых и не 1916 года, а тремя годами позднее. И сделал снимки не отечественный фотомастер, а военный английский фотограф. По архивным железнодорожным документам войска британских союзников заняли разъезд №22 8 августа 1918 г. И до марта 1919 г. находились по ту сторону Онды, не предпринимая никаких попыток продвигаться к Петрозаводску. Причина проста: когда в начале июля на Сорокском рейде (у Беломорска) появился британский крейсер, красные под руководством большевика В. Солунина взорвали депо  и сожгли все оставшиеся на станции имущество, включая вагоны и паровозы. Сами же отступили к Онде и сожгли железнодорожную переправу через реку. Пока в сентябре на помощь английским интервентам не подошел инженерный батальон американских специалистов по обслуживанию и ремонту ж/д сооружений, англичане, союзники белой армии, вынуждены были остановиться на левом берегу реки. Только без основательного запаса расходных материалов (бревен, досок, шпал и пр.) нечего было и  начинать восстановительные работы. Пока мобилизованные на заготовку местные мужики-плотники рубили и вывозили лес, а потом продольными пилами распускали бревна на доски, наступила зима, поэтому работы пришлось отложить до весны.
    Здесь надо упомянуть еще один важный аспект интервенции. Для тех жителей северной Карелии, Мурманска и Архангельска, кто не определился в своих политических предпочтениях и остался в союзнической зоне, два года Гражданской войны были даже благом в сравнении с последующими годами. Англичане пришли на Русский Север не с пустыми руками. Интендантская служба у них была поставлена прекрасно. Свои военнослужащие у них получали паек, в который входило 32 наименования продуктов и товаров. Включая суповые концентраты, тушенку с бобами, мясо и сало, варенье, пикули, спички, табак, сигареты. Как профилактика цинги полагался чернослив и концентрированный сок лайма. Русские добровольцы кроме денежного содержания (рядовой – 100 руб., подполковник – 400 руб. плюс семейным доплата 100 руб.) получали на день фунт хлеба, две банки консервов и 4 фунта сахара на месяц.
    Теперь о гражданском населении, тем самым плотникам и деповским рабочим, согласившимся или отказавшимся работать на британцев. Всем без исключения полагались продуктовые карточки на 17 видов товаров. Максимальный паек получали занятые на физической работе, пониженные нормы существовали для неработающих, для детей, для тех, кто имел подсобное хозяйство. Максимальный месячный паек выглядел так: 3 фунта сахару (пополам песок и рафинад), 10 фунтов мяса, 10 фунтов рыбы, 4 фунта жиров, 4 – различных круп, чаю – 0,5 фунта, муки подболточной – 2 фунта, хлеба – 40 фунтов, осьмушка табаку.

Вид порогов на Выге. 1916 г.

Пайки к югу от Онды
    Историками приведены советские карточные нормы, действовавшие с 27 июля 1918 г. В советской зоне действовали 4 вида пайков:  1-я – для тяжелого физического труда; 2-я – для обыкновенного физического труда, для больных и детей; 3-я - для служащих, представителей свободных профессий, членов семей рабочих и служащих. Четвертый паек предназначался для владельцев предприятий, торговцев, не занимавшихся личным трудом, и прочих. Исследователь С. Павлюченков в книге «Военный коммунизм в России» пишет: «Положенные пайковые продукты получали лишь две первые категории, третья – изредка, четвертая – никогда».
    Даже в мирный 1922 год железнодорожникам Мурманки (самым привилегированным категориям рабочих и служащих в тогдашней северной России), выдавали такой месячный набор пайковых продуктов:  1 пуд 14 фунтов ржаной муки; 0,75 фунта сахарного песку; 0,25 фунта суррогатного кофе; 0,5 фунта табаку (махры); 6 коробок спичек; 2,5 фунта подсолнечного масла; 4 фунта соли и 11,5 фунта сельдей. Членам семьи полагалось только по 12 фунтов ржаной муки. И то выдача была нерегулярной, что сопровождалось «голодными прогулами». (Журнал «Вестник Мурмана». №5 за 1923 г.)

Триумфальная арка, оставшаяся от зимнего празднования. Разъезд № 22. Весна 1919 г.

В ожидании весны
    Чем занимались до конца февраля британцы и их русские союзники на Онде? Мужики под началом американских и английских офицеров не спеша восстанавливали мост по новой, «американской» конструкции. Она отличалась от русской тем, что нижняя пролетная часть кроме бревенчатых связей, подкосов и прогонов, наглухо обшивалась толстыми досками. Это должно было придать дополнительную прочность всей системе. В конце концов, мост испытали, признали годным и смогли двинуть на завоевание Петрозаводска и Петрограда составы с гидросамолетами, катерами-истребителями и прочим военным снаряжением.
    Кроме того, 7 декабря союзники торжественно отметили день Георгиевского кавалера. Для этого рядом с железнодорожной казармой, превращенной в штаб и жилье для офицеров, построили высокую триумфальную арку и небольшую трибуну. Кстати, рядом с этим местом устроили и военное кладбище, где похоронили нескольких русских добровольцев славяно-британского легиона.