Квартал, ограниченный проспектом Ленина и улицами Андропова, Дзержинского и Красной, я хорошо знаю с 1962 года. Мне до него только улицу перейти. В этом квартале жили мои приятели и просто знакомые, с которыми я учился в школе или просто общался по-соседски.

Знатные жильцы

В двухэтажном доме по Дзержинского жил Саша Гильман (известный хирург-травматолог железнодорожной больницы). А в единственном оштукатуренном доме в центре квартала — Саша Вяткин, долгие годы работавший затем наладчиком печатного цеха анохинской

типографии. Рядом с домом Гильмана по Дзержинского (до 1918 года она называлась Екатерининской, а потом ул. Троцкого) стоял такой же двухэтажный особняк, целиком принадлежавший до революции родителям Олега Максимовича Горянского.
 
Они во времена НЭПа пытались возродить привычное для их семьи занятие — предпринимательско-торговую деятельность. Ничем хорошим это в конце 1920-х для них не закончилось. Дом уплотнили, а потом и совсем передали в собственность горсовета.

Со стороны ул. Андропова (ранее — Повенецкая, затем Комсомольская) центральное место в квартале занимал такой же двухэтажный дом Ивановых. Он славен тем, что хозяева в 1916 году продали его правлению Мурманской железной дороги. Правда, до последнего времени там помещались магазины, торгующие писчебумажными принадлежностями. А дальше, на углу улиц Красной и нынешней Андропова, стоял дом жандармского подполковника Туманова. В полуподвальном этаже этого дома некоторое время жил небезызвестный революционер Константин Еремеев.

Об этом всем сообщала желтоватая мраморная доска на бревенчатой стене. Ее однажды попортил шофер грузовика, неумело сдававший задним ходом. Мраморный обломок повисел сколько-то времени, пока его не догадались снять. Видимо, судьба строения была уже решена, следовательно, украшать стену новоделом не было смысла.

Еще это сооружение известно тем, что в нем в 1920-е годы размещался один из нескольких городских детских приютов. С обитателями детдома сфотографировался однажды тогдашний председатель ЦИК АКССР А. Нуортева, имя которого до середины 1930-х носила Онежская набережная.

Малоэтажный шанхай

Тогда же, в середине тридцатых, квартал со стороны пр. Ленина украсился длинным двухэтажным домом, принадлежавшим горсовету. Там было несколько квартир. Во время оккупации финны заняли их под общежитие девушек-воительниц из организации «Лотта Свярд». Лотты добровольно несли вспомогательную службу в армии Суоми, ходили в особой форме, но без знаков различия. Общежитие им выделили по причине близости к месту службы — к Управлению Восточной Карелии на пл. 25 Октября, которую финны переименовали в Административную. Интересный отзыв об этом образцовом для Петрозаводска 30-х годов доме оставили финны-оккупанты.

«Здание по западным стандартам не соответствовало статусу гостиницы. Все известные у нас к тому времени удобства отсутствовали. Не имелось ни умывальников, ни туалета, ни ванной комнаты. Вместо центрального отопления в каждой комнате громоздилась необъятных размеров и безобразного вида печь» (Ю. Куломаа. Финская оккупация Петрозаводска 1941–1944. 2006).

После войны в этом здании вновь поселились жильцы, а в цокольном этаже некоторое время помещалась столовая. Еще с первых послевоенных лет этот жилой квартал в самом центре города не давал покоя архитекторам и горсовету. Уж больно вызывающе столпились неказистые «деревяшки» (среди них было несколько совсем маленьких) вдоль самого образцового проспекта, в непосредственной близости от резиденции Совмина, ранее больше известного как Дворец Куусинена.
 
Этот малоэтажный шанхай в конце 1950-х уже обступило многоэтажное кирпичное жилье солидных ведомств — железнодорожного, пограничного. А квартал жил какой-то полудеревенской жизнью, копошился в своем незатейливом мирке, оскорбляя взоры гостей и начальства неказистыми дровяными сарайчиками. Последние регулярно горели, и их приходилось возводить заново за счет городского бюджета.

Председатели горсовета втайне мечтали снести весь этот частный, а за компанию и государственный жилой фонд. Останавливало лишь то обстоятельство, что всей ораве прописанных там граждан пришлось бы дать положенные по закону квадратные метры благоустроенного жилья. Поэтому снос злополучных домиков растягивался во времени, и только к середине 1970-х стал вырисовываться знаменитый пустырь-долгожитель на пр. Ленина. Он рекордно долго красовался на самом видном месте города. И тому были веские причины.

Памятник холодной войны Квартал к середине тех самых 70-х уже окончательно решено было превратить в государственный развлекательно-торговый центр. Но  пока не освободится вся площадь предполагаемой застройки, о начале строительства не могло быть и речи. Силы и средства для этого были накоплены только к началу 1980-х. По идее, проект можно уже  было воплощать в жизнь, но этому помешали непредвиденные обстоятельства.
 
Дело в том, что к власти в стране в 80-х годах пришел непримиримый противник политики США Юрий Андропов, а за океаном стал править не менее жесткий руководитель Рональд Рейган. Последний пообещал с помощью гонки вооружения «посадить русских коммунистов на диету из опилок» и стал размещать «першинги», ракеты средней дальности, в Западной Европе. Наш генсек в ответ отправил ядерные ракеты «Ока» (НАТО именовала их SS-23 Spider) в  ГДР и  Чехословакию. Чтобы найти на это деньги, Андропов потребовал сократить расходы на социально-культурное  строительство во всех городах и районах СССР.
 
В Карелии, по воспоминаниям тогдашнего председателя горсовета Павла Сепсякова, сняли с финансирования 28 объектов. В том числе в городе Петрозаводске из плана строительства вылетели новый городской водозабор, три гостиницы, ресторан и, конечно же, этот самый торговый центр. В результате почти на целых 30 лет пустырь стал памятником советским ракетам среднего радиуса действия и прочим с тратегическим разработкам. Но горожане, само собой, об этом не догадывались и лишь временами вяло возмущались образовавшейся прорехой в городской застройке.

Молотом по наковальне

Промелькнули горбачевские годы «ускорения» и «перестройки», потом эксперименты с ваучерами и приватизацией. Страна от этого все больше нищала. О каком-либо строительстве на «ленинском пустыре» никто и не помышлял. Лишь пару лет назад обнесенный забором участок ожил, там засуетились люди, появилась техника и постепенно вместо пустыря стала вырисовываться гигантская яма-котлован.
 
С того момента я стал фиксировать основные стадии строительства на фото. Прямо с собственного балкона. И не только наблюдать, но в скором времени и воспринимать это строительство на слух. Из-за зеленого забора послышались ритмичные удары дизель-молота, забивавшего сваи в дно котлована. Они вполне ощутимо сотрясали стены домов всех соседних кварталов. До сих пор помню веселое позвякивание посуды и подрагивание пола своей квартиры. Наш кирпичный дом по пр.Ленина, 17 еще кое-как выдерживал эти сотрясения, чего нельзя сказать о довоенных домах пограничников по ул. Дзержинского. Их жильцы всерьез обеспокоились новоприобретенными трещинами и даже утверждали, что в некоторых квартирах перекосились полы. После многочисленных жалоб и разбирательств с обиженными жильцами раздосадованные строители ТРК вынуждены были перейти на иную технологию забивки свай.
 
Пока возводились ажурные металлические конструкции  будущего центра «Макси», я с интересом наблюдал  за их ростом. Надеялся, что основные объемы будут размещаться под землей и на первом, ну максимум на  втором  этаже. Но здание все ползло и ползло вверх и наконец полностью заслонило  пейзаж на противоположном берегу Петрозаводской губы. Раньше можно было в бинокль любоваться видом Соломенного, горой Ваара с Ботсадом и Чертовым Стулом. Вот это обстоятельство я до сих пор эгоистично считаю основным недостатком комплекса. А так — что же, удобно сходить за покупками накоротке. Стоит только улицу перейти!