В искусстве эстетика ужасного прочно занимает свою нишу, но некоторым авторам удается общаться со зрителями и через положительные эмоции. Психологи говорят, что на настроение влияют жизненные события, но как часто искусство влияет на него?
На самом деле, довольно часто. Ведь очень многие из нас в минуты уныния слушают любимую музыку или пересматривают фильмы. А что же с изобразительным искусством? «Я хотела, чтобы у всех вас было хорошее настроение», – сказала Виктория Зорина на открытии своей выставки, которая так и называется – «Хорошее настроение», и приурочена к юбилею художницы. Заявление амбициозное, так что я с большим интересом отправилась рассматривать экспозицию, вернисаж которой начался с этнической музыки, трогательных поздравлений и пожеланий. Что меня действительно удивило, так это публика. За хорошим настроением пришли даже такие художники, которых я почти никогда не вижу на вернисажах коллег. Но все самое удивительное еще впереди.
В первом зале на всех изображениях – большие, толстые, добрые, разноцветные коты во всех своих ипостасях. Одни лежат в пейзажах всех времен года, другие сидят рядом с различными домашними предметами, будь то цветок в горшке или банка с соленьями, третьи обнимаются на деревьях. Они – настоящее олицетворение уюта дома, природа показывает им своё волшебство, и возникает ощущение, что для них нет недоступных уголков и секретов не только в жилище и природе, но и в нашей душе. Но стоит сказать и о средствах изображения «кошачьей» серии – автор работает масляной пастелью по бумаге.
На вернисаже много раз звучало слово «ярко», колорит действительно очень насыщенный, мажорный, и вместе с тем каждая работа гармонична и выверена по цвету. Работы местами похожи на витражи, и это не удивительно, ведь Виктория Зорина закончила отделение стекла в художественном училище им. В. И. Мухиной. Лаконизм форм, но вместе с тем проработка маленькими штрихами делает очевидной связь с фольклорными картинками – лубком. В России этот вид творчества имеет долгую историю, и, кстати, неотъемлемым персонажем лубочных картинок также был кот.
В следующем зале можно увидеть и натюрморт, и «гневных» женщин, и улиток, выдержанных в той же технике, что и предыдущие коты. Художница держит свой стиль и продолжает его средствами рассказывать нам самые разные истории. По её словам этот стиль формировался всю её жизнь, и ей интересно развивать его дальше.
Одной из самых трогательных для меня стала работа «Мой рай» (фото снизу справа). На ней изображена сама Виктория в домашней одежде с народными мотивами, её обнимает чудесная серая кошка, у ног свернулась калачиком собака, на плече – рука мужа, и к ней подлетает голубь с письмом, в котором еле видными буквами можно прочитать «Мама, все хорошо». И хотя я не являюсь поклонницей женских тем в искусстве – это было так просто и так по-настоящему, что не могло не вызвать трепета.
Третий зал, на мой взгляд, самый любопытный, так как в нем творчество выходит за периметр стен, и мы видим концептуальные объекты из дерева. Например, «Диалог», возможно представляющий две фигуры, отбрасывающие тени. Особенно приятным моментом стала натуральность поверхностей, которые если даже и покрыты местами краской – через них все равно просвечивает структура дерева.
Если честно, то мне это соприкосновение с живым материалом и объемом позволило особым образом взглянуть на творчество автора. Оно шире, чем представленные картины и объекты, в нем присутствует элемент недосказанности. Здесь же можно увидеть абстрактные коллажи, выполненные из самостоятельно окрашенной бумаги и фольги. Природа, люди, животные Карелии предстают в ее работах яркими и близкими к своим истокам.
Эмиль Золя писал: «…Меня трогают не дерево, не лицо, не предложенная мне сцена. Меня трогает художник, которого я вижу в этом произведении, могучий индивидуум, оказавшийся в состоянии создать, наряду с божьим миром, свой собственный мир, мир, который глаза мои не смогут забыть и который они узнают везде». И меня трогает этот художник, способный раскрыть глубокий смысл в простых, на первый взгляд, работах. И от этого — хорошее настроение.