Я долго подбиралась к этому роману. Впервые услышала о нем лет десять назад, тогда меня просто позабавило название: «Жареные зеленые помидоры». О чем может быть книжка с таким названием? Это все равно что назвать роман «Яичница с колбасой» или «Овсянка с клубничным вареньем». Потом на страницах литературных изданий попадались на глаза отзывы, что «Жареные зеленые помидоры» Фэнни Флэгг заслуженно вошли в список главных женских романов двадцатого века и что это настоящая классика, один из лучших американских романов ХХ века. И вот наконец «помидоры» оказались на полке новых поступлений Национальной библиотеки, и мне стало стыдно, что я этого до сих пор не прочла.
Название следует понимать буквально: жареные зеленые помидоры – это именно жареные зеленые помидоры, блюдо, которое подавали в кафе «Полустанок» однажды в Америке на перекрестке железнодорожных путей (я так подозреваю, аналог жареных кабачков). А сам полустанок – символ не только провинциальной Америки времен великой депрессии (хотя некоторые из провинциальных историй происходят в конце XX века), полустанок – это остановка и максимальное приближение, разглядывание в лупу скромного незаметного бытия, внутри которого разыгрываются величайшие драмы. Еще мотив – поезда, на котором все мы перемещаемся во времени. То есть концепция времени в романе такова, что все временные моменты сосуществует одновременно, а мы просто переезжаем из одного в другой, как от станции к станции.
«Жареные зеленые помидоры» — это конгломерат запахов, звуков, обрывков разговоров, сплетен, иногда курьезных, вроде: «Исцеляющие швейные машинки оказались надувательством», иногда – странных и пугающих: «Многие лучшие люди страны – убийцы. За вора я бы и ломаного гроша не дал. Вор до конца своих дней остается вором. Убийство же совершают один раз в жизни. Особенно если это делает женщина…» А в совокупности все это – отголоски давно отшумевшей жизни, донесенные до нашего слуха ветром времени… Я не напрасно перефразирую название известного американского романа. «Жареные зеленые помидоры» — это именно классика жанра, с первых его страниц я погрузилась… в мир своего детства, как ни дико это прозвучит для непосвященных. Но все именно так. Мое советское детство, связанное с «английской» 17 школой, было ознаменовано еще близкими и весьма странными отношениями с американской литературой. Мы читали ее на уроках домашнего чтения и после уроков – для души ( в последнем случае на русском, естественно). Совсем недавно мне в руки попался томик Брэдбери, зачитанный до дыр в том советском детстве. Я перелистала, и многие события показались мне до боли знакомыми, то есть я так полагала, что все это случилось со мной. А на самом деле я это, оказывается, просто прочла, но книжный, выдуманный мир настолько вплелся в мое существование, что стал его частью, и – боже! — как же он обогатил мое детство.
Вообще, большая часть моей жизни прошла на весьма ограниченном пятачке в самой сердцевине Петрозаводска, в междуречье, считая место жительства и места работы… Что бы ни происходило, я все равно возвращалась на этот пятачок. Не говоря уже о ранней юности, когда в моей географической ограниченности район Октябрьского проспекта представлялся чем-то очень далеким. Более того – в моей детской мифологии он был чем-то вроде штата Иллинойс, в общем, события рассказов Брэдбери происходили именно там, за старым кладбищем, которое обозначало не просто старую границу городу, но и границу мира вообще.
И вот теперь, когда прозвучал гудок паровоза на полустанке, затерянном внутри времени Великой депрессии, я мгновенно перенеслась в свое советское детство, переплетение надежд и страхов, первых влюбленностей и разочарований, мелочей, из которых сплетается сама жизнь. Теперь ее можно спокойно перелистывать на историческом отдалении, одновременно приближая те или иные моменты, изучая их как под лупой.
Вот что сделал со мной роман «Жареные зеленые помидоры». На выходных, наверное, стоит нажарить кабачков за неимением зеленых помидоров. Рекомендую. И кабачки, и роман соответственно. Есть на абонементе в Национальной библиотеке РК.