05 июня 2013, 12:40

А вы пробовали вино из одуванчиков?

А вы пробовали вино из одуванчиков?

Его книги попали ко мне лет в двенадцать, сразу призвав к нарушению дисциплины и оттеснив все остальное в списке для летнего чтения – помните такие? Скорее всего, произошло это в июле, и с тех пор, каждый год, как только устанавливается незыблемая золотистая жара, я покорно иду в библиотеку, не в силах сопротивляться магии этого писателя. 12 лет, 16, 25 или 36 – какая разница? Лето – это Брэдбери. Брэдбери – это лето.

А с кем еще, скажите на милость, можно пробежаться по утренней июньской улице, вслушиваясь в шепот новеньких парусиновых туфель, зовущих к полетам? Кто еще будет вместе с вами подсматривать, как робкий луч вечернего солнца, пробившись в щель кладовой, сквозь бутылочное стекло пробует на вкус янтарное вино из летних цветов? Кто бродит по опустевшим улицам марсианских городов, наслаждаясь невиданными закатами и изумительным в своей красоте одиночеством? Кто еще заприметит на соседской террасе необычную любовь душ, связавшую за добрым чаепитием пожилую женщину и молодого человека?

Раньше, давным-давно, такие люди встречались на моем жизненном пути, но сейчас их становится с каждым годом все меньше и меньше. Они деловито отмахиваются от шелеста листвы и раскатов грома вдалеке, от печальных звуков приближающегося Луна-парка и детского шепота за оврагом, служащим границей знакомого и непознанного. Они уходят в какую-то серую даль, одну на всех, общую и одинаковую, объясняя это течением жизни и неотложными делами: ипотекой, страховкой, медициной, образованием детей, конкуренцией на работе, реструктуризацией, заседанием, интригами, подсиживанием и, в конечном итоге – выживанием. Им невдомек, что рядом с ними живут другие – с теми же ипотеками и страховками, в том же мире интриг и подсиживания – но почему-то отчаянно цепляющиеся за все эти солнечные блики, лунные заводи, смещенные времена и веру в золотокожих марсиан.

Там, в этой серой дали, оно и умирает, это большинство, превратившись в однородную биомассу, перед смертью утешающую себя «житейской мудростью»: «Ну, что ж, все, как у людей…»

Да ведь и парадокс-то в том, что у самого Брэдбери было все, «как у людей». Вот посудите сами.

Он родился 22 августа 1920 года, в небогатой семье, и рос вместе со своим старшим братом. Еще один брат умер до рождения писателя, а затем ушли его младшая сестра и дедушка. Раннее знакомство со смертью отчетливо проявилось в творчестве уже взрослого Рея, и осложнялось оно особенностями его психики. Он уверял, что помнит даже момент своего рождения и первого кормления – вопреки бытовавшим тогда постулатам о неразвитости мозга младенцев. Мать будущего писателя, происходившая из довольно крупного шведского рода, с трудом пережила потерю двоих детей и, как следствие, реализовала свою нерастраченную любовь на младшем сыне, так не походившем ни на сильного и упрямого отца, ни на выносливого брата. Рея Брэдбери до шестилетнего возраста кормили молоком из бутылочки – да, наверное, мать продолжала бы это делать и дальше, если бы отец не разбил демонстративно этот младенческий атрибут, вызвав у сына сильную психологическую травму и последующую двухнедельную болезнь с лихорадкой и бредом.

Он с детства отличался невероятной силой воображения и фантазии, которой мог заразить каждого, кто оказывался его слушателем. Благодатной почвой для развития эмоциональности стал и Лос-Анджелес с его киностудиями и близостью «звезд» — туда семья Брэдбери перебралась в годы Великой депрессии, когда Рею было 14 лет. Кинематограф до конца жизни оставался страстью писателя: он создал множество сценариев для известных режиссеров. И свою прозу так же называл «кинематографичной», призывая: «Вырвите страницы из романа, вставьте в камеру – и вы получите фильм».

Первый рассказ Брэдбери написал в 12 лет – это было продолжение к увлекшей его книге Э. Берроуза «Великий воин Марса». Произошло это по очень простой причине: роман Берроуза публиковался по частям в одном из журналов, и у Рея не хватило денег, чтобы купить следующий номер. Поэтому он решил сочинить концовку сам. И, конечно же, вы обратили внимание на название книги, понравившейся мальчишке. Да, и сам Брэдбери признавал позже, что не было бы никаких «Марсианских хроник», если бы не этот случай из детства.

Именно «Марсианские хроники стал первым успешным романом Брэдбери – до этого он писал много и разнообразно (целых 10 лет), но это почти не приносило дохода. Этот роман он вез своему издателю через всю страну – из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк – на автобусе. Денег на поезд ему не хватило. Когда он уже повторно ехал в «Большое Яблоко», после прибыльной публикации «Хроник», на остановке в Чикаго к подножке его вагона сбежалась толпа молодых людей с книгами и ручками для автографа в руках. Так Брэдбери стал знаменитым.

Всю жизнь он любил только одну женщину, свою жену Маргарет: у таких, как он, наделенных даром любви от рождения, нет необходимости оттачивать его в многочисленных похождениях.

В его семье бытовала легенда о пра-пра-прабабке по имени Мэри Брэдбери, повешенной в результате знаменитого Салемского процесса. История балансировала на грани выдумки и яви, но писатель предпочел поверить в то, что среди его предков была знаменитая ведьма. Да, кстати, несмотря на летний ветерок и все звездопады юности, его проза полна темных мотивов и ощущения постоянной близости зла, от которого так тщательно приходится беречь свою душу. Поклонники Брэдбери вовсе не сентиментальны: писатель никогда не питал иллюзий насчет человечества. Несмотря на его воспитанность и высокую мораль, порой самым мягким определением в его лексиконе было слово «идиоты».

Меня всегда удивлял этот феномен: почему, становясь взрослее, я не перестаю читать летом его книги? Откуда это ощущение полноты бытия на его страницах? Как получается так, что мне «хватает» Брэдбери и его героев? Это и в реальности большая редкость – встретить человека, который вмещал бы в себя всю вселенную.
Ответ дал он сам – простите мне эту длинную цитату, но она великолепна: «На поездах, в поздние вечерние часы я наслаждался обществом Бернарда Шоу, Дж К. Честертона и Диккенса – моих старых приятелей, следующих за мной повсюду, невидимых, но ощутимых; безмолвных, но постоянно взволнованных… Иногда Олдос Хаксли присаживался к нам, слепой, но пытливый и мудрый. Часто езживал со мной Ричард III, он разглагольствовал об убийстве, возводя его в добродетель … Жюль Верн был моим отцом. Уэллс – мудрым дядюшкой. Эдгар Аллан По приходился мне двоюродным братом; он как летучая мышь – вечно обитал у нас на тёмном чердаке… Ещё добавлю, что моей матерью, по всей вероятности, была Мэри Шелли, создательница «Франкенштейна». Ну кем я ещё мог стать, как не писателем-фантастом при такой семейке?»

Кстати, вы наверняка наслышаны о различных новомодных течениях вроде трансерфинга и прочей белиберды? Сотни современных гуру увлекают за собой, пропагандируя техники визуализаций, осознанных сновидений, позитивного мышления… Люди тратят деньги на их семинары и продукцию, вместо того, чтобы просто пойти в библиотеку. Откройте книги Брэдбери, Александра Грина, Марка Твена, Германа Гессе, Томаса Манна – и вы найдете все то же самое. Оказывается, нас уже учили правильно мечтать и строить реальность, но все это было облачено в столь фантастичную форму литературного вымысла, что осталось незамеченным многими – как всякое «тайное знание», лежащее буквально под ногами. Им просто надо было поставить под заголовком слоган: «Прочитав мою книгу, вы сможете заработать много денег!»

Он умер в самом начале прошлого лета, 5 июня 2012 года. Пожалуй, даже и не умер, а наверняка переехал жить в какой-нибудь Грин Таун, где разворачиваются главные события трех теплых месяцев.

Так вот, лето опять началось. Приглядитесь: его хозяин по фамилии Брэдбери стоит у радужных ворот с золотым ключом в руке, и пропускает за них только тех, кто умеет слышать шепот новеньких парусиновых туфель. И этот дар никто не сможет подделать.